Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ребекка уже вполне окрепла и могла ходить. Целый день она упрашивала Брекена выпустить ее погулять, но тот воспротивился, сказав, что с этим лучше не спешить. Да и куда можно пойти, ведь повсюду бушует чума. Уж лучше никуда не вылезать. Но теперь Брекен решил, что пора увести Ребекку и Комфри подальше от болота, которое никогда ему не нравилось и со стороны которого на них надвигался туман.
— Мы уходим, — сказал Брекен, — прямо сейчас.
Дым, окутывавший землю, становился все гуще, но лучи вечернего солнца еще пробивались сквозь него, и лес словно заволокло светящейся синеватой дымкой, на фоне которой вертикальными полосами проступали стволы деревьев. Дым с витавшими в нем угольно-черными частичками сгоревшей травы медленно полз, продвигаясь в глубь леса, и Брекен повел Ребекку с Комфри в ту же сторону, инстинктивно следуя по пути, который уводил их прочь от надвигавшегося пожара, который уже бушевал в нескольких кротовьих ярдах от леса, и по округе разносились частые резкие хлопки и треск.
— Что это такое? — спросил Комфри, испытывавший скорее любопытство, нежели страх.
— Не знаю, — ответил Брекен, — но это опасно. Ну, пошли дальше.
Хотя Ребекка и могла двигаться, делала она это довольно медленно, а Комфри, которому чуть ли не все вокруг внушало огромный интерес, то и дело рыскал из стороны в сторону, поэтому расстояние, которое они успели преодолеть, оказалось не слишком велико.
А огонь уже добрался до окаймлявших болото зарослей камыша, с шорохом и потрескиванием прорвался сквозь стену стеблей, и язычки пламени прикоснулись к сухой траве, которая росла между болотом и невысокими кустами у кромки леса. В одном месте огонь разгорелся посильней, а когда с болота повеяло легким ветерком, длинная полоса пламени ринулась на траву, затем вторая, третья, и вскоре трава запылала повсюду, огонь переметнулся к кустам и первым из деревьев. Когда он добрался до них и принялся пожирать толстый слой сухой листвы, покрывавшей землю, дым стал иным, более густым и насыщенным. Желто-серые клубы вздымались вверх, а ветер разносил дым по лесу, и его белесовато-желтые струйки смешивались с синеватыми, образуя дымчатую пелену, которая расползалась, окутывая деревья, застилая солнце, и наконец добралась и до того места, где находились кроты.
Брекен тревожился за Ребекку гораздо сильней, чем за Комфри: оказалось, что она слабей, чем они предполагали. Он пропустил их вперед, а сам шел следом, постоянно подгоняя обоих, то и дело говоря Ребекке:
— Любовь моя, нам никак нельзя останавливаться. Шум становится все громче, а туман все плотнее. Опасность совсем близко.
Огонь добрался и до того места, где находилась нора Келью, тяжелые ветви запылавших деревьев обрушились на землю, и туннели оказались засыпаны раз и навсегда.
Порой с ветерком, разносившим по лесу дым, который становился все гуще и гуще, долетали отзвуки уже не треска, а рева пламени.
Они бежали вперед, испытывая безудержный страх перед надвигавшейся на них яростной стихией. От едкого дыма першило в горле и щипало глаза, звуки их торопливых шагов тонули среди громкого гула, рева и треска, сопутствовавших пламени.
Наконец они выбрались из отдаленной части леса, в которой находилась нора Келью, на пути им стали попадаться входные отверстия туннелей системы, и Брекен решил спуститься вниз, чтобы ускользнуть от дыма. Все они с блаженством почувствовали, что дышать стало намного легче, но стоило им пробраться вглубь, как они сразу же почуяли омерзительную вонь чумы и увидели впереди разлагающийся труп крота.
— Нет, — устало сказал Брекен, — сюда соваться не стоит.
За то недолгое время, которое они провели под землей, огонь успел сильно продвинуться вперед, и они почувствовали, что их нагоняют волны горячего дыма, в котором носились частички гари. В какой-то момент Комфри отклонился куда-то влево и потерялся. Брекену с Ребеккой пришлось остановиться, они долго звали его, прежде чем наконец увидели, как он поспешно возвращается с напуганным и виноватым видом.
— Там еще хуже, чем здесь, — сказал он.
Брекену вспомнилось, как однажды ему пришлось бежать по этой же части леса, только в противоположном направлении, спасаясь от боевиков, а они разделились на две группы и начали стремительно продвигаться вперед справа и слева от него, и ему показалось, что они окружили его со всех сторон. Теперь он с испугом подумал, что преследующая их стихия может поступить так же, и, хотя он чувствовал, что это не живое существо, а нечто вроде дождя, страх от этого не унимался. Постепенно огонь начал обгонять их слева, и они взяли немного правей, но обнаружили, что с этой стороны доносится еще более громкий рев и треск.
— Скорей! Скорей! — подгонял Брекен Ребекку и Комфри.— Медлить нельзя.
Огонь распространился по всему Болотному Краю, пожирая сухие ростки папоротника и опавшие листья; языки пламени, тянувшиеся к небу, заплясали вокруг деревьев, опаляя кору на стволах, а искры огня, в котором пылали хвощи и папоротники, часто попадали на нижние ветви, и вскоре те тоже загорелись, а огонь мчался дальше, вверх по стволам, перекидываясь на расположенные выше ветви. Над лесом вздымались клубы густого дыма, и это огромное удушливое облако, сплетенное из множества колышущихся, извивающихся струй, неуклонно двигалось вперед к склонам холма, обгоняя пожар, окутывая подлесок и высохшие за долгое жаркое лето ветви деревьев.
Порой среди летавших в воздухе частичек гари и пепла появлялись бабочки, то белый адмирал, то багряный император. Размахивая тонкими крылышками, они пытались подняться на непривычную для них высоту, стремясь укрыться от жары и дыма, но попадали в потоки воздуха, которые снова увлекали их вниз, где уже не было спасения. Их хрупкие прекрасные крылышки рассыпались, превращаясь в пепел, а изуродованные до неузнаваемости останки падали в огонь и исчезали там навсегда.
Смертоносные языки пламени, подрагивая и трепеща, ползли по толстым стволам и ветвям деревьев, и скрывавшиеся под корой, раньше служившей им надежной защитой, личинки жуков-рогачей и проворных долгоносиков оказались в ловушке, заполненной горячим паром, в который превращались вскипавшие соки дерева, и они навеки застывали в неподвижности, когда деревья одно за другим погибали в огне. Крохотные личинки орехотворок и звонцев, закутанные в коконы, которых было особенно много на листве столь любимых всеми дубов Данктонского Леса, пали жертвой бедствия еще более ужасного,
