Брекен и Ребекка - Уильям Хорвуд

В траве у кромки леса появилось множество спасавшихся бегством зверьков: сони, которым не свойственно бодрствовать в светлое время суток; белки, которые время от времени замирали, словно, пытаясь определить, откуда надвигается опасность, а затем вновь устремлялись вперед; горностаи, песчанки и, конечно же, те немногие из кротов, которых пощадила чума и которые, почуяв запах дыма, выбрались на поверхность земли. Звери, прежде враждовавшие друг с другом, повинуясь мощному природному инстинкту, бок о бок бежали, мчались скачками или ползли, спасаясь от обрушившейся на них беды. Почти никто из них не отважился отправиться на луга, где местность была открытой, и множество зверей мчалось теперь в одну и ту же сторону сквозь травы и подлесок в надежде, что им удастся убежать от огня.

❦

Стоявший на вершине холма рядом с Камнем Босвелл почувствовал, что на лес обрушилось страшное бедствие. Он почуял запах дыма, хотя туманная завеса подползавшая к склонам, находилась за пределами видимости. И, конечно же, он не мог знать, что мощным благородным дубам, росшим в Бэрроу-Вэйле суждено погибнуть от пожара. До него донеслись громкие крики черных ворон, которые, отчаянно размахивая крыльями, снялись с окутанных дымом чернеющих ветвей берез и полетели прочь из леса. Затем в воздухе внезапно пронесся пятнистый дятел, стремительно покинувший собственную территорию, позабыв о всякой опасности, кроме той, которую представлял собой огонь. Следом за ним появились охваченные паникой поползни и пищухи, которые крайне редко попадаются кому-либо на глаза и которых выгнал из укрытия страх.

Помимо Босвелла возле Камня оказались и другие кроты, в основном они пришли сюда, чтобы притронуться к нему, дабы он уберег их от заразы, да так и остались на холме, не желая возвращаться в охваченную эпидемией систему. Некоторые явились туда, покинув туннели, проложенные под склонами: их встревожили запах дыма и странный шум.

Присутствие благожелательного, спокойного Босвелла служило им поддержкой, они вновь и вновь обращались к нему за утешением, дрожа от страха, но не желая покидать Камень. Время от времени по прогалине пробегали зверьки: то белки, а то горностай, живший где-то у подножия холма, но горстка собравшихся у Камня кротов не трогалась с места. Они продолжали ждать, принюхиваясь к запаху дыма и прислушиваясь к словам молитв, которые читал Босвелл.

❦

Пожар все же настиг Брекена, Ребекку и Комфри, когда они находились на пол пути к подножию холма. Огонь пылал и справа, и слева, горящие ветви с треском рушились в пламя, охватившее подлесок, они начали задыхаться от жары и дыма и заметались из стороны в сторону, пытаясь хоть куда-нибудь пробиться. Но все пути оказались отрезаны, они очутились в кольце приближавшегося огня, и Брекен почувствовал, как его опаляющее дыхание прикоснулось к его меху, опалив кончики ворсинок.

И тогда им пришлось снова спуститься под землю и углубиться в заполненные дымом и смрадом чумы туннели. Брекен вел за собой Ребекку и Комфри мимо покрытых нарывами трупов, пытаясь отыскать нору или проход, до которого еще не добрался дым. Они сновали по узким туннелям, сворачивая то вправо, то влево, пока наконец не отыскали боковое ответвление, где не было ни одного трупа — очевидно, потому, что оно заканчивалось тупиком. Сначала Брекен проследил за тем, чтобы в него пробрались Ребекка и Комфри, а затем последовал за ними и замуровал вход, чтобы преградить дыму доступ в туннель. Для надежности он возвел еще и вторую преграду. Туннель проходил между толстыми изогнутыми корнями дуба, возле которых они и остановились, надеясь переждать опасность. До них доносился шум огня, бушевавшего на поверхности земли, и звуки, показавшиеся им куда более страшными: отчаянный скрип корней, говоривший о том, что объятое пламенем дерево, обреченное на погибель, еще ведет борьбу. На корнях выступил предсмертный пот умирающего дерева, где-то раздавалось шипение, всхлипывание, стоны и крики. А время все шло, наполненные отчаянием минуты сливались в пронизанные болью часы, и так незримо наступил рассвет нового дня.

Время от времени еще слышались глухие удары и треск, стены туннелей ходили ходуном, когда на землю над ними падали тяжелые ветви. Затем воцарилась мертвая тишина, и теперь о пожаре напоминал лишь запах дыма, просочившийся сквозь преграду даже к ним в туннель. Воздух в нем нагрелся, стал душным и начал отдавать чем-то неприятным, но они не замечали этого. Притулившись друг к другу, покрытые потом кроты сидели молча и только иногда тихонько вздыхали. Брекен подле Ребекки, а Комфри с другой стороны от нее.

По крайней мере им удалось немного подкрепиться: они отыскали несколько червей и личинок, пробравшихся к корням дерева. В конце концов воздух в туннеле стал до того неприятным, что им отчаянно захотелось выбраться наружу, и они обрадовались наступлению тишины.

— Ладно, — сказал Брекен, первым нарушив молчание,— попробуем выйти отсюда.

Они разрушили первую из преград, проделали отверстие во второй и осторожно выглянули наружу. В воздухе пахло дымом, но дышать им было можно, поэтому они без дальнейших колебаний отправились искать выход на поверхность земли.

— Ребекка! — крикнул на бегу Комфри.

— Что такое, мой хороший? — откликнулась Ребекка. В ее окрепшем голосе снова зазвучали теплые, ласковые нотки.

— В туннелях уже не чувствуется чумной вони!

И вправду, хотя там по-прежнему лежали трупы, они как будто высохли, и, глядя на них, трудно было поверить, что эти тела принадлежали когда-то живым кротам.

— И блохи исчезли,— с изумлением отметил Брекен.

Действительно дым и волны горячего воздуха очистили туннели от чумной заразы.

Отверстие, через которое они проникли внутрь системы, преобразилось до неузнаваемости: под тяжестью обрушившейся на землю ветви сухая почва осыпалась, и туннель, в котором проломился потолок, оказался прямо под открытым воздухом. Вокруг валялись черные комья опаленной земли, а кое-где в воздухе еще плавали редкие тонкие струйки дыма.

И вот они выбрались наружу, но там, где прежде расстилался пестрый лесной ковер, где шумели листвой ветви, теперь зияла сплошная чернота, и нигде ни одной зеленой крапинки, лишь обугленные стволы деревьев виднелись на фоне неба, которое теперь ничто не заслоняло.

Ощущение показалось им необычным: как будто ты не в лесу, а среди лугов. В воздухе витали запахи, оставленные пожаром. В тех местах, где еще тлели корни или обломки ветвей, кверху поднимался дым, и его относило то в одну сторону, то в другую, словно ветер пребывал в растерянности и не мог решить, когда дуть. Духота нарастала, а небо заволакивали