Книга тайн - Борис Воробьев

Последний вопрос: каким образом лейтенант узнал о сокровищах дяди? На этот счет никаких прямых свидетельств не имеется и можно лишь предположить, что в свое время Унгерн сообщил о кладе своей немецкой родне, что и заставило племянника спустя четверть века заняться их розыском. Чем он закончился, мы не знаем, зато доподлинно известно, что еще в 1927 г. клады Унгерна пыталось разыскать ГПУ. В операции были задействованы такие колоритные личности, как Яков Блюмкин (бывший эсер-террорист, убивший в июле 1918 г немецкого посла Мирбаха, а в 1927-м являвшийся резидентом ОГПУ в Монголии) и Михаил Супарыкин, вестовой Унгерна, но это уже другая история…

Непридуманные истории

Три встречи

В ноябре 1954 года я добирался к месту своей военной службы — на Камчатскую военную флотилию. Прибыв поездом во Владивосток, я устроился в гостинице и поехал в морской порт узнавать, когда будет рейсовый пароход до Петропавловска-Камчатского. Выяснилось, ближайший рейс выпадает на 2 декабря. Таким образом, у меня в запасе была целая неделя, и я посвятил ее изучению города.

И вот в один из дней я шел по проспекту Ленина и решил, что неплохо бы пообедать. И тут как по заказу — столовая. Но, войдя в помещение, понял: поесть вряд ли придется — и в кассу, и в зал были длинные очереди, а я всю жизнь не могу их терпеть.

«Поем в гостиничном буфете», — решил я и уже направился к выходу, как из обеденного зала вышел моряк в звании капитан-лейтенанта. Он осмотрел толпящийся у кассы народ и неожиданно поманил меня пальцем.

— Обедать?

— Пообедаешь тут, — ответил я, показывая на очередь.

— Считай, что тебе повезло. Мы, понимаешь, заказали на четверых, а наш четвертый где-то застрял. Все стынет. Так что давай раздевайся — и к столу.

В компании я оказался самым младшим как по возрасту — двадцать два года, так и по званию — лейтенант. А потому мои случайные знакомые во все время обеда опекали меня — предлагали попробовать то и это, подавали мне салфетки и время от времени справлялись, не желаю ли я добавки. А узнав, что я еду по назначению на Камчатскую флотилию, пожелали мне счастливой дороги, то есть семь футов под килем, выражаясь по-флотски.

После обеда мы постояли на улице, покурили, а потом распрощались, как мне казалось, навсегда.

2 декабря я прибыл на пароход, предъявил пограничникам у трапа билет и необходимые документы и отправился разыскивать свою каюту № 34.

Пароход назывался «Азия», был таким же, как материк, громадным, и мне пришлось не раз и не два спускаться и подниматься по внутренним трапам, прежде чем найти каюту. Она была двухместной, и когда я вошел, то увидел, что мой будущий спутник сидит за столом спиной к двери. В открытый иллюминатор доносился плеск зимней воды бухты Золотой Рог.

На стук двери мой попутчик обернулся, и я с изумлением узнал в нем того самого капитан-лейтенанта, с которым мы недавно обедали в городской столовой. Он сам был удивлен не меньше меня.

— От тебя никуда не скроешься, парень! Это надо же — в одну каюту попали!

Оказывается, капитан-лейтенант направлялся в командировку в Петропавловск-Камчатский и билет на пароход брал в тот же день, что и я. И господин случай из множества кают указал ему на каюту № 34.

Поговорив о непредсказуемости судьбы, играющей человеком, мы пошли на верхнюю палубу, где уже царила предотходная суета. Примерно через час «Азия» вышла из бухты, и на шестые сутки мы пришли в Петропавловск. За воротами порта наши дороги разошлись. Мы пожали друг другу руки и расстались, как нам думалось, навсегда.

Прошло полтора года. В июне 1956-го я возвращался из отпуска в родную базу. Поскольку добираться до нее из-за погодных условий было сложно, у нас действовало официальное правило: отпускник за три дня до окончания отпуска должен был прибыть во Владивосток и отметиться в комендатуре. После этого любая просрочка, любая задержка в пути не ставилась отпускникам в вину. Бывали случаи, что зимой невозможно было добраться до базы за месяц сверх положенного срока.

2 июня я прилетел во Владивосток, устроился в гостинице и на следующий день собрался в комендатуру. Но задержался: в эти дни в городе демонстрировался только что вышедший на экраны страны фильм «Убийство на улице Данте», владивостокская публика толпами валила в кинотеатры, и я поддался магнетизму толпы.

Решил: схожу на дневной сеанс, а потом уже поеду в комендатуру. Так и сделал, а после фильма все на том же проспекте Ленина принялся ловить такси. Но машины проносились мимо меня без всякого желания остановиться, и я в конце концов пожалел, что пренебрег трамваем. Сейчас бы уже подъезжал к месту назначения!

Я был близок к отчаянию. И в этот самый миг мимо меня пронеслось очередное такси, но вдруг резко затормозило, а затем задним ходом подъехало ко мне. Распахнулась дверца, и из машины выглянул мой старый знакомый капитан-лейтенант.

— Тебе куда? — спросил он, будто мы только что расстались.

— На 2-ю Речку.

— Садись, я туда же…

К сожалению, мы оба восприняли наши три встречи как ни к чему не обязывающие. Наверное, это была ошибка. Просто так это не бывает. Но мы проигнорировали знаки свыше и, может быть, многое потеряли. Что? Об этом известно лишь небесам…

Колесо

В середине 60-х годов прошлого века я работал на турбазе «Верхневолжская» в Тверской области. Турбаза расположена на берегу Волги, а рядом проходит шоссе Москва-Санкт-Петербург. Странно писать это название, поскольку тракт и до сих пор официально именуется Ленинградское шоссе. Так вот, по этому самому шоссе я частенько ездил в Москву за 130 километров. Автобусы тогда ходили регулярно, но среди местных жителей большой популярностью пользовались попутки, или автостоп, как говорят теперь. Тогда остановить попутную машину не составляло труда. Никаких бандитов, никаких грабежей на дорогах не было и в помине, и шоферы не боялись брать попутчиков даже ночью. Цены же на попутках были смешные — до Москвы от турбазы платили 50 копеек, то есть всего на две кружки пива. Но рвачей среди шоферов не замечалось (я, во всяком случае, за долгие годы езды на попутках не встречал ни одного), и водители искренне благодарили нас за те деньги, которые мы им давали.

Но это присказка, а сказка впереди.

Однажды мне понадобилось поехать в столицу. Как правило, ездил я без ночевки, то есть оборачивался туда и обратно за день. Так было и в этот раз. Я припозднился с выездом из Москвы, а когда поймал машину, выяснилось: она идет только до села Завидова, от коего до турбазы еще двадцать километров. Но мне не хотелось стоять на обочине в ожидании подходящей оказии. «Бог с ним, — подумал я, — Доеду до Завидова, а там видно будет».

Около часу ночи шофер высадил меня неподалеку от сельского магазина и свернул на проселок, а я остался на шоссе поджидать очередной попутки. Напротив меня на другой стороне дороги стоял столб с фонарем, так что все вокруг в пределах нескольких десятков метров просматривалось отлично; сам же я находился в конце длинного пологого спуска, за которым шоссе поворачивало влево; здесь же в этой дорожной излуке, покоился обсаженный ветлами небольшой пруд.

Время шло, никаких машин не было, и я пробавлялся тем, что курил одну сигарету за другой.

Представьте себе: ночь, безлюдное шоссе, спящее село и одинокий человек в свете фонаря, ожидающий попутного транспорта. И вдруг на дороге появляется КОЛЕСО! Я смотрю на него в полной прострации и ничего не могу понять. Почему колесо? Откуда? А оно катится прямым курсом на Ленинград и вот уже миновало меня и приближается к повороту. Повернет или нет? Если бы колесо повернуло, я бы точно подумал, что столкнулся с какой-то одушевленной силой. Но чуда не случилось. Продолжая катиться по прямой, колесо съехало с асфальта и, оставляя след на влажной от ночной росы траве, благополучно докатилось до пруда и с громким плеском бултыхнулось в воду…

Представление было окончено, и теперь надо было дожидаться кукловода. И он не замедлил объявиться в обличье мужичка средних лет. Он показался на вершине спуска и пошел вниз, поглядывая по сторонам. Поравнявшись со мной, буднично спросил:

— Слышь, парень, ты колесо случайно не видел?

— Вот там твое колесо, — показал я на пруд.

Минут десять мужичок пытался вытащить колесо, пока я не помог ему.

«Что же случилось? — спросит читатель. — Откуда взялось колесо и кем был человек, искавший пропажу?» Отвечу. В те времена по тракту несколько раз в сутки ходили автобусы-экспрессы «Москва-Новгород» и «Москва-Псков». И вот у одного из них на ходу отскочило колесо. Шофер почувствовал неполадку и затормозил, а колесо тем временем покатилось своим ходом вниз по спуску, шокировав меня своим внезапным появлением. Что ни говори, а само по себе катящееся колесо встретишь не каждый день.