Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

знакомств, было обидно, что не достигла конечной цели. На предложение ректора

доставить ее до дома в «лучшем виде» – явный намек на постельное продолжение банкета –

ответила отказом.

На сцене продолжал натужно голосить под фонограмму и нелепо корчится,

изображая шоу-балет, коллектив длинноногих смазливых девиц, про которых в народе

обычно говорят: ни слуха, ни голоса – сплошной талант. Гости расходились, и не было

никакого смысла задерживаться дольше.

– Уже уходите?

От неожиданного вопроса, а скорее от тембра мужского голоса Алена почувствовала,

как по спине пробежали мурашки. Даже на шпильках она не дотягивала до роста

советника, и он смотрел на нее сверху вниз. Его карие с искрой глаза походили не на

бездонный колодец, а на океан, от погружения в глубины которого кружилась голова, по

телу растекалась сладострастная нега, а кожа испытывала миллионы разрядов

электрического тока. Волна возбуждения зарождалась где-то далеко внутри и по мере

роста накрывала ее с головой, сдавливая грудь и перехватывая горло.

Штурмин вновь извинился, что бросил Алену практически на произвол судьбы.

Присев в дальний угол, где царил полумрак, и не мигало ежесекундно всеми цветами

радуги световое оборудование, они дождались, когда официант принесет две чашки чая и

порции праздничного торта.

– Наконец-то могу перекусить… Государева служба…

Глядя на него, не хотелось обсуждать рабочие вопросы. Его присутствие чудесным

образом дарило покой, размеренность течения времени. Как-то само собой заговорили о

жизни: у него – любимая жена и двое детей, самая дорогая награда, которой удостаивается

человек. Соболевой же пришлось удовлетворить его любопытство: откуда и как попала в

Южноморск, как устроилась в городе, как собирается строить дальнейшую судьбу.

Но, так или иначе, все равно вернулись к хлебу насущному:

– Вы ступили на опасную стезю, Алена Игоревна, – он проглотил, практически не жуя

кусок торта, запив его глотком горячего чая, не пугал, но предупреждал. – Ваш труд ценен

для общества, если своевременен, но чрезвычайно вреден для собственного здоровья.

Его жизненная энергия заражала уверенностью, а критические оценки больно ранили

профессиональную гордость:

– Все, что вы сделали в «Колоколе» по линии раскрытия коррупционных схем сегодня

не идет на пользу общественному духу. – Предвидя ее возражения, он сделал

примирительный жест рукой. – Преступников, бесспорно, надо выявлять и наказывать со

всей строгостью действующего законодательства. И поверьте, Алена Игоревна, Закон

позволяет это делать. Но ваши статьи не столько выявляют преступления, сколько

являются раздражителем народных масс, давят на больную мозоль. Вы думаете, никто не

знает, что чиновники берут взятки и воруют? Знают! И правоохранительные органы

работают над решением этой проблемы.

– Плохо работают! – категорично отрезала Соболева.

– Поверьте, хорошо. Как могут в сложившихся обстоятельствах. – Его вкрадчивый

голос заставлял прислушиваться. – Вы думаете, у меня нет оперативной информации по

затронутым вами эпизодам?! Есть! Проще всего найти самого виноватого и устроить

образцово-показательную порку. Только такими действиями нельзя искоренить саму

природу явления. Алена Игоревна, коррупция повсеместно носит системный характер, это

машина с четкой организацией, с отлаженными каналами передачи денег в обмен на

определенные услуги. Целая корпорация со своей службой безопасности, департаментами

закупок и продаж, отделом кадров и т.д. и т.п. Мало поймать за руку берущего, необходимо

выявить дающего, выяснить причины и цели, отследить цепочку со всеми транзакциями и

тогда, только тогда разом, одним мощным ударом сломать хребет этой вредоносной гидре.

А с Бирюком вы погорячились…

Нельзя было сказать, что в словах советника не было здравого смысла. Он явно

обладал даром убеждения.

– Алена Игоревна, вы талантливый журналист, но молодой и горячий. Я как чиновник

краевой администрации, конечно, не могу указывать, что вам публиковать, а что – нет.

Просто хочу, чтобы вы понимали, отдавали отчет в своих действиях: не все надобно сразу

выдавать на-гора. Ну, сместили вы матерого взяточника генерала Бирюка с его поста. Что

дальше? Думаете, придет на его место честный мент? Пусть так! Только работать ему не

дадут. Порочна вся система! Но и эту систему новому начальнику надо заставить работать.

Другой-то нет! И здесь руководитель должен проявить себя, прежде всего, политиком,

интуитивно чувствовать направление движения, договариваться. Как вы себе это

представляете? Он должен будет договариваться с преступниками, взяточниками? Да его

сожрут с потрохами, если раньше сам не уйдет! Мы долгие годы шаг за шагом выявляли

коррупционные цепочки в крае, отслеживали их, вычисляли активных участников по всем

правилам разведки и криминалистики. Чтобы вычистить правоохранительные органы и

органы власти, как авгиевы конюшни. И поверьте, генерал – не вершина айсберга. А вы

приехали в край и самонадеянно решили, что росчерком пера решите все проблемы?

Кажется, советник был зол, но виртуозно владел эмоциями. Соболевой же оставалось

только опустить глаза и внимать правду жизни.

– Спрут имеет множество щупалец. От того, что вы отрубили одно, ситуация не

изменится. Скорее наоборот. Преступники затаятся и уничтожат улики, зачистят концы.

Весь многолетний труд коту под хвост! И не столько жаль трудозатраты… Хуже то, что

бандиты своим изощренным умом изобретут еще более запутанные схемы, будут наносить

урон государству, а пострадают, в конце концов, простые граждане, которых мы… и вы в

том числе, Алена, призваны защищать.

Он замолчал, позволяя ей обдумать услышанное, отхлебнул чаю, откусил торт, а

затем продолжил пояснять свою позицию, сменив гнев на милость.

– Мне бы хотелось, чтобы представители прессы согласовывали со мной свои статьи.

Но это пожелание, которому не суждено сбыться, – Штурмин горько улыбнулся. – Мы

делаем одно дело, но, получается, что толкаемся локтями в узком коридоре и мешаем друг

другу. А важна ведь согласованная позиция. Своими статьями и репортажами, Алена

Игоревна, вы и ваши коллеги только дискредитируете власть, позорите ее в глазах народа

и наших партнеров из других стран. Создаете негативный имидж стране. Да-да, стране!

Ведь российскую прессу, особенно материалы, подобные вашему, читают во всем мире. И,

читая, злорадствуют. Вот-де, какой беспредел творится на одной шестой части суши. Я же

считаю, что освещать надобно законченные дела. Как в Китае. Да, чиновник! Да,

взяточник! Нарушил закон – наказали! Тогда все будут знать, что возмездие неминуемо. И

власть станет крепче. Уважение появится. Я же когда пришел в Южноморский край на

свое место с чего начал? Координируя деятельность правоохранительных органов,

практически уничтожил организованные преступные сообщества, провел посадки.

Некоторые успели спрятаться, большая часть – нет. Кто не спрятался – осуждены. Вам

наверняка об этом известно. По остальным же – работаем. И добьемся своего. Но вы не

могли не заметить, что операция прошла без излишней шумихи, без пафоса. Гражданам не

стоит знать больше. Только то, что положено: государство заботится о них и всеми силами

наводит порядок. Знаете, как в известной советской песне: «наша служба и опасна, и

трудна, и на первый взгляд как будто невидна»… Такая вот петрушка…

По всему видно было, что Штурмин радеет за свое дело, болеет за благополучие не

только края, но и страны, как и подобает настоящему русскому офицеру. Рядом с ним

стыдно было думать о каких-то собственных, мелко личностных материальных интересах.

Человек с большой буквы, личность государственного масштаба. Он точно излучал

сияние, в лучах которого хотелось греться. Соболева искренне пожалела, что его лучей не

хватает на всю Россию. Может, тогда бы жизнь стала чуточку светлее, и люди, наконец,

начали бы улыбаться.

Борис Андреевич еще долго говорил о своем отношении к стране и процессах, в ней

протекающих. Рассуждал о роли СМИ и их влиянии на общественную жизнь. Ругал

людей, прорвавшихся во власть исключительно ради наживы, и тех, кто, занимая высокий

пост, боится принять самостоятельное решение, не проконсультировавшись с

вышестоящим руководством. Уверял, что, искоренив подобные негативные проявления