Кровавый шабаш - Алексей Атеев

— Погоди, Николай Степанович. Чего рубить сгоряча. Нужно разобраться, — сказал Дымов.

— Разберемся, конечно. Хотя, по-моему, все и так ясно. Если участковый действительно сигнализировал, а врать, как я понимаю, ему невыгодно, тогда налицо должностное преступление, в лучшем случае — халатность.

— Как бы там ни было, но многое становится ясным, — заметил Дымов, видимо желая прекратить неприятный разговор.

— Что же именно тебе ясно?

— Строится логическая цепочка.

— Ну давай, излагай.

— Допустим, Вержбицкая вовсе не убита, а инсценировала собственную смерть, подставив вместо себя другую девушку, внешне похожую на нее.

— А зачем?

— Причин может быть много. Самая главная, как я полагаю, — боязнь привлечь к себе внимание органов. А так — ее убивают, и спросить не с кого. Чиста. Можно начинать новую жизнь. Сначала она инсценирует собственную смерть, потом начинает устранять врагов, конкурентов, не знаю уж там кого… Участковый утверждает: этот притон находится под покровительством Шакала. Значит, и Вержбицкая, следуя логике, человек Шакала. А если допустить, что между ней и Шакалом идет борьба за власть? Вот Белова говорит, что Вержбицкая властная, упорная и без моральных устоев. — Дымов посмотрел на Женю, словно ожидая от нее подтверждения.

— Ясно одно, — резюмировал майор, — нужно выяснять, кого же все-таки убили — Вержбицкую или Семиградскую? И от этого плясать. И все же мне непонятно главное. При чем тут вся эта чертовщина? Хотят сбить нас с толку? Но не таким же причудливым способом? Сатанисты, черная месса какая-то… Для чего?!

— Разрешите мне сказать? — вмешалась Женя.

— Валяй.

— Получается все вполне логично. У Верж-бицкой план своей мнимой гибели возник не вчера. Она тщательно к нему подготовилась. Сначала выдавала себя за подругу, потом поселила эту подругу в собственной квартире, а сама переехала сюда… — Женя запнулась. — А главное — видеокассета!

— А что кассета? — встрепенулся майор.

— Именно она и является основным доказательством! Мы думаем, что на ней снята Верж-бицкая, а на самом деле — Семиградская! Нужно просто-напросто провести опознание. Пригласить хотя бы даму из пединститута. Ведь она знала обеих и без труда разберется, кто есть кто. И убийство этого сутенера Давыдова становится понятным. Именно он делал съемку, он — главный свидетель, поэтому его и убили.

— Но зачем притащили на кладбище, зачем отрезали голову? При чем тут сторож? Словом, вопросы, вопросы… Будем разбираться, а пока по домам, время уже позднее. И вот еще что. Я, может быть, был излишне груб по отношению к тебе, но тем не менее настаиваю, чтобы ты ничего не предпринимала без моих указаний. Сиди дома, не спускай глаз с Кавалеро-вой. Это твое задание.

…А РЯДОМ РЫЩЕТ СМЕРТЬ

Дом, в котором жила Женя Белова, был обычной пятиэтажкой, без лифта, постройки пятидесятых годов.

Он долго изучал в подзорную трубу обитателей подъезда. Жили в нем люди в основном престарелые, а те немногие, кто пока еще трудился, уходили на работу рано утром. В будние дни дом прямо-таки вымирал. Объяснялось это тем, что основная масса пенсионеров была на своих садовых участках.

У него оставалась всего одна попытка. Последняя! Если и на этот раз сорвется… Он понимал: кара окажется ужасной. Поэтому оставалось тщательно готовиться и надеяться на удачу. Все, казалось, продумано до мелочей, осталось только начать.

В последний месяц жизнь его резко переменилась. Иногда, особенно по ночам, в бессонницу, неожиданно наступало нечто вроде просветления. Он вдруг осознавал, что живет и действует, ведомый чужой жестокой и неумолимой волей. В такие минуты привычная уверенность на мгновение сменялась отчаянием, ужасом от содеянного, а главное, чувством безвыходности, отчего хотелось тут же залезть в петлю. Но это чувство быстро проходило, словно тот, кто контролировал его разум, стряхивал с себя оцепенение и снова вел к поставленной цели. В такие минуты он ощущал незримый, но мощный толчок, и все вновь становилось ясным и очевидным, а чувство отчаяния сменялось умиротворяющим расслабленным сном.

Его перестали интересовать простые житейские радости: еда, развлечения, женщины. Питался он просто, но калорийно — два раза в день овсяная каша с тушенкой, некрепкий чай с большим количеством сахара, никакого алкоголя, табака… Нервы должны пребывать в порядке. Развлечения? Что может быть увлекательней слежки? А женщины? Преследование жертвы напоминало предвкушение оргазма, а уж реализация задуманного и вовсе доставляла неземное блаженство.

Вообще все происходящее напоминало ночную охоту на автомобиле. По обе стороны — стена мрака, и только свет фар вырывает из тьмы мчащуюся впереди жертву, которая не может свернуть в сторону, в смертельном ужасе несясь навстречу гибели. Правда, в данном случае в коридоре между стенами тьмы мчался он сам и свернуть в сторону было невозможно.

Он начал наблюдать за подъездом, в котором временно жила та, которую нужно уничтожить. Загодя пробрался на чердак противоположного дома, устроился с подзорной трубой у слухового окна. Подъезд, который его интересовал, имел пять этажей, по три квартиры на каждом. Эта нынче обитала на четвертом. Хотя он был в подъезде лишь однажды, в тот раз, когда преследовал девчонку из милиции, но тем не менее выяснил главное. В подъезде имелась чердачная дверь.

На пятом этаже жили две престарелые супружеские пары, основную часть времени проводившие на садовых участках, и семья, члены которой только что отправились на работу. Кроме отца и матери, в квартире еще был подросток лет тринадцати. Все складывалось как нельзя лучше. В подъезде постоянно находился охранник. Значит, через входную дверь путь закрыт, но он придумал нечто иное. В четверть девятого та, у которой жила его жертва, вышла из подъезда и двинулась к троллейбусной остановке. Значит, обреченная осталась в квартире одна. Старуха, обитавшая в квартире, с вечера отправилась, видимо, на дачный участок. Отлично. Нужно действовать как можно проворней. Подзорную трубу он оставит здесь, потом можно будет ее забрать, заготовленную одежку, парик, грим прихватит с собой. Итак, вперед!

Он резво скатился по ступеням, вышел на улицу и почти бегом заскочил в крайний подъезд того дома, где жила Женя. Поднялся на последний этаж, открыл дверь на чердак и только тут отдышался.

Чем хороши дома старой постройки? Да тем, что здесь просторные чердаки, которые почти никогда не закрыты, оттого тут и гнездится всякая шваль: бомжи, беспризорные подростки. Но, похоже, этот не был освоен постоянными жильцами, а может, по случаю жаркой погоды бездомные личности выбрались на лоно природы.