Понедельник 6:23 (СИ) - "Motoharu"

Дима открывал глаза и жмурился от матового света висящих над кроватью ламп в красных абажурах. Было жарко и влажно, ощущения тяжести чужого тела ошеломляли и возбуждали, и только поэтому хотелось кричать в голос. Проникновение было резким и болезненным, Дима задохнулся стоном и попытался отодвинуться, выскользнуть из-под горячего, требовательного тела, но его крепко удерживали на месте и продолжали двигаться, увлекая за собой. И постепенно боль сменилась мучительным наслаждением, а потом и вовсе размылась мутным воспоминанием под кожей. Дима поднял руки, обхватил крепкую шею и столкнулся взглядом с Александром. Тот улыбался какой-то незнакомой пугающей улыбкой, словно смотрел не на Диму, а на кого-то другого, чужого. Дима замешкался и метнул взгляд выше, на потолок… он был зеркальным, свет горящих ламп распадался на блики и дрожал в туманном душном воздухе. Дима смотрел на отблески, потом взгляд опустился вниз по сплетённым телам, ритмично скользящим по светло-синей простыне и встретился с чёрными неподвижными глазами – незнакомыми глазами. И чёрные длинные волосы, как опасные змеи, рассыпавшиеся по подушке… и чужое лицо… Дима смотрел на себя и не узнавал. Человек, которого так неистово и страстно трахал Александр, был не Дима. Он был старше, более широкий в плечах, его жилистые длинные ноги обнимали поясницу Александра и матово блестели в свете ламп. Он был гибким, опытным и очень искушённым, ему нравилось то, как Александр с ним обращался, как двигался - упруго и жёстко. Он подмигнул Диме и впился зубами в плечо Александра, вызвав довольный низкий стон.

- Саша… - испуганно выдохнул Дима, вновь пытаясь остановить движение. – Кто я? Саша…

Александр сильно сжал Димины запястья, которые принадлежали вовсе не Диме, и резко завёл руки за голову, играя. Они всего лишь играли, как дикие звери. Диме стало больно и страшно. Взгляд Александра, хищный и безумный, заставил его покориться и перестать дёргаться – будет хуже. В голове вспыхивала боль, перемешанная с первобытным, застилающим сознание удовольствием, и паника разрасталась где-то в области солнечного сплетения. Она накрывала, парализуя руки и ноги, дышать становилось сложнее и сложнее, а Александр всё ускорялся и ускорялся.

- Саша, не надо… не хочу…

- Надо, мой милый мальчик, мой красивый мальчик… Расслабься, доверься… наслаждайся.

Дима широко распахнул глаза, просыпаясь, и несколько секунд просто лежал на кровати, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Голова болела так сильно, что даже ресницы опустить было невозможно. Давление подскочило, подумал Дима и с трудом, подняв дрожащую руку, вытер струящиеся по лицу слёзы. Ощущение паники и беспомощности, которое так ярко накрыло его во сне, постепенно отходило в темноту, уступая место реальности - он лежит на кровати, у себя дома, рядом мерно и обнадёживающе тикает будильник. Из окна тянет июньской ночной прохладой с нотами сирени. В соседней комнате на уровне ультразвука пищит ноутбук – Александр, видимо, ещё и не ложился.

Дима поднял руки и увидел на них красные пятна. Кровь текла из носа и капала на синюю наволочку, моментально впитываясь в ткань, оставляя чёрные пятна.

- Твою мать, - простонал Дима, зажимая нос рукой и запрокидывая голову. – Вот сволочь…

Дима ввалился в ванную комнату, не зажигая свет, и включил холодную воду. Во рту скопилось столько крови, что уже начинало тошнить. Свет зажёгся внезапно, Дима ослеп и выругался.

Ярко-красные струйки носились в воде, делали почётный круг по водостоку и исчезали в черноте канализации. Жизнь уходит из меня, философски подумал Дима и рвано вдохнул солёный воздух с запахом металла.

- Голову опусти, - Александр крепко взял Диму за плечи и отодвинул от раковины, заставил убрать руку от носа. – Не трогай… я сам.

- Блин, течёт ручьём, - Дима опустил голову, как было сказано, и посмотрел на пол, где на гладких керамических плитках бликовал свет лампы. К горлу подкатила тошнота, и воспоминания о кошмаре вернулись вновь. Дима пошатнулся, но Александр держал его крепко и не позволил упасть.

- Глаза закрой, - Дима послушно выполнил приказ и почувствовал, как нечто холодное и мокрое опустилось ему на лоб и переносицу. Наверное, полотенце. – Держи рукой, голову не поднимай.

Дима коснулся пальцами ледяного полотенца, вода неприятно заструилась по локтям к подмышкам, и кожа мгновенно покрылась мурашками. В голове постепенно прояснялось, и ощущение реальности практически бесследно вытеснило страх кошмара, осталась лишь смутная тревога, вызываемая прикосновениями Александра. Дима был уверен что тот смог бы остановиться, если бы Дима его попросил, а не продолжал безжалостно, как во сне, но в груди всё равно болезненно сжалось, когда Александр поднял его на руки и понёс в комнату.

- Сейчас остановится, - тихо говорил он, откидывая подушку в сторону и устраивая Диму на кровати так, чтобы голова лежала на ровной поверхности. – Дыши через рот.

Переносицу ломило, словно от удара, и веки судорожно вздрагивали. Дима старался не шевелиться и чувствовал себя овощем, который носят, укладывают, прикладывают компрессы. Но его это уже давно перестало смущать. В другое бы время Дима выдал бы какую-нибудь шутку про своё состояние, но сейчас было не до смеха.

- У меня кровь медленно сворачивается, - просипел Дима, сглатывая вязкую слюну и морщась от солёного привкуса.

- Не разговаривай, - Александр приподнял полотенце и перевернул другой стороной – кожу прижгло холодом, и Дима невольно дёрнулся. – Тшш… лежи смирно.

- Есть, сэр, - едва слышно ответил Дима и слегка улыбнулся.

- Юный Петросян шутить ещё изволит, - Александр провёл рукой по Диминой голове и, наклонившись, тепло чмокнул в ключицу. – Расслабься.

Дима судорожно вздохнул, опять вспомнив свой недавний кошмар, те самые слова, но сказанные другим тоном. Он никогда не слышал у Александра такого тона, но каким-то шестым чувством знал, что он может так говорить, и так смотреть… и делать больно против воли.

- Саша… - Дима протянул руку и нащупал напряжённые пальцы Александра, лежащие около его плеча. – Спасибо за то, что возишься со мной.

- Потом отработаешь, - добродушно усмехнулся Александр и снял компресс с Диминого лица, - вдохни носом. Больно?

Дима осторожно впустил в лёгкие воздух через нос. Запах металла стал глуше, но ещё не исчез. В носу щекотно пощипывало, и переносица тупо ныла при каждом вдохе. Сглотнув слюну, Дима не почувствовал крови. Остановилась наконец-то.

- Терпеть можно, - ответил он и открыл глаза.

Александр размотал полотенце и промокнул капли воды, оставшиеся на Димином лице, сухим концом.

- И часто у тебя такое бывает?

- Очень редко, раньше чаще было.

- На солнце долго находился?

Александр лёг рядом с Димой и, приподнявшись на локте, посмотрел на него сверху вниз.

- С Лидой и её парнем купались на Нерли. У воды было прохладно, казалось, что не так сильно печёт, а кепку я дома забыл.

Александр тяжело вздохнул и осуждающе покачал головой. Да Дима и без него знал, что беспечность чревата, тем более что у него есть предрасположенность к гипертонии.

- Нужно заботиться о себе, Дима, ты уже большой мальчик. Это не так сложно. Я не могу постоянно контролировать тебя.

Дима медленно закрыл глаза и согласно кивнул, обещая себе всё, что только можно пообещать в такой ситуации: что он никогда не будет халатно относиться к своему здоровью, что будет следить за своими вещами, что не будет заставлять Александра возиться с ним, как с маленьким ребёнком. В конце концов, они взрослые люди, мысленно дал Дима себе затрещину, и тут же все мысли оборвались. Перед глазами вспыхнул опасный взгляд из сна. И Дима вдруг понял, что он их знает. Чувство тревоги вновь сдавило горло.

- Саш… - едва слышно начал Дима, глядя в тёмный потолок. – Если бы я попросил тебя… ты бы сделал, даже если бы не хотел?

Александр нахмурился и погладил Диму по щеке. Его руки были тёплыми, почти горячими, что так ярко контрастировало с холодной Диминой кожей.