Аукцион невинности. Двойная ставка - Ольга Дашкова

— Да, поехали.

— Возьмем то, что не успели нам подать, с собой и продолжим праздник. А то ТТ уже хмурит брови и косо на нас смотрит.

— Я согласна.

Или

То ли шампанское, то ли моя наивность, но я не замечала ничего и никого вокруг, а на нас смотрели многие, в том числе и тот странный Чернов, что сидел за столиком в дальнем углу с худощавым мужчиной.

— Узнай о ней все. Кто такая, откуда, чем живет и дышит. На каком горшке сидела в садике и какие книжки брала в библиотеке. Все, Макар, ты меня услышал? Чтобы через сутки информация была.

— Да, Вадим Аркадьевич, все будет исполнено.

Мужчина отложил телефон, не обращая внимания на то, что ему говорил его спутник, продолжал смотреть на хрупкую девушку, что танцевала с Шумиловым. На то, как он обнимает ее, прижимая так нежно и трогательно, что не только он, но и все вокруг поняли, как она ему дорога.

А таких девочек и свое к ним отношение не стоит показывать прилюдно.

ЧАСТЬ 35

Открыл глаза, было уже светло.

На груди, именно там, где татуировка святой Девы Марии, лежала рука девушки. Саша спала рядом, совершенно обнаженная, лишь ее попка была немного прикрыта смятыми простынями.

Первый раз за много лет проснулся в постели не один, а с женщиной. Обычно мне от них ничего не надо кроме быстрого секса. Я брал, что было необходимо, использовал, но хорошо при этом платил. Никто не был в обиде.

Вновь прикрыл глаза, вспоминая, что происходило минувшей ночью. Как только зашли в дом, букет цветов был брошен на пол, одежда слетала с наших тел, мы вновь вдвоем с Тимуром брали эту девушку, что сейчас мирно спит у моего плеча.

Она отдавалась открыто, страстно, пошло. Брала наши члены в рот, стоя на коленях в гостиной. В чулках, красивом нижнем белье, на каблуках. Губами с красной помадой скользила по нашим возбужденным стволам, обсасывала головки и вновь заглатывала как можно глубже до самой гортани.

Порочная, развратная, но при этом трогательная, невероятно желанная для нас двоих.

Поднял тогда ее с колен, стер эту блядскую помаду с губ, впиваясь поцелуем, покусывая губы, а Тимур в это время, сорвав с ее прекрасного тела белье, входил сзади.

Первый оргазм Саши был на моих пальцах на ее клиторе, с членом Тимура в истекающем от желания лоне, со стонами, что я глотал вместе со своим прерывистым дыханием.

Не могу понять, что я чувствую, когда мы берем ее вдвоем. Ревную, дико, страстно. Но, когда вижу, как ей хорошо, все уходит на второй план. Все становится лишним и ненужным, теряющим смысл, когда она рядом.

Член стоял колом, сочась смазкой, сняв Сашу с члена Тимура, подхватил ее на руки, насаживая на свой стояк. А она сама кусала мои губы, цеплялась за одежду, рвала пуговицы на рубашке и стонала, так сладко, что я готов был кончить, сделав всего несколько толчков.

ТТ стоял сзади, целовал ее спину, ласкал ягодицы, я понимал, что он симулирует ее анус, поэтому входил медленно.

— Шума, девочка должна кончить еще раз, сделай так, чтоб ей было хорошо.

— Заткнись.

Увеличил проникновение, сменив угол, Александра, запрокинув голову, начала сжимать меня изнутри мышцами влагалища, при этом влаги стало еще больше, она стекала по яйцам. А я скрипел зубами, дурея, словно от убойного пойла и дури — ее страсти.

— Давай, котенок, подари нам еще один оргазм, давай, маленькая, накорми свою голодную девочку удовольствием. Чувствуешь, как член Захара входит в тебя, как до этого входил мой? У тебя такая узкая попка, такая сладкая, я потом вылижу её.

Тимур говорил пошлости, Саша задрожала в моих руках, царапая плечи, впиваясь ногтями до боли, но мне было хорошо. А когда девочка начала кончать, сжал зубы, чтоб не слить самому и не накачать ее спермой, оттягивая свой оргазм.

— Умница, девочка, вот так, такая нежная и отзывчивая.

— Тимур… прекрати… а-а-а-а… да-а-а-а-а.

— Нравится, да? Как же я могу прекратить, если тебе так нравится?

Снял ее со своего стоящего колом с бордовой от перевозбуждения головкой члена, Тимур подхватил Александру на руки, был уже голым, понес на второй этаж.

Сам снимал остатки одежды на ходу, следуя за ними. А в ее комнате, где я сейчас проснулся, все продолжилось.

— Да, вот так, котенок, иди ко мне, дай мне свою попку, разведи бедра шире, сядь на мои губы.

Я смотрел словно загипнотизированный, как в свете луны, что освещала все, что происходило на кровати. Саша стояла на коленях ко мне лицом, сжимала грудь, сидя промежностью на губах Тимура.

Встал рядом, руки тряслись, ласкал ее тело, лизал языком набухшие соски, покусывал, посасывал. А она массировала мой каменный стояк, сжимала головку, гладила полные спермы яйца.

— Все, не могу больше, — ТТ прохрипел, опуская девушку ниже, раздвигая ее ягодицы, толкаясь в узкую попку.

Мы оба больше не могли ждать.

И вот наши члены уже внутри нее. Саша стонала, кричала, принимала нас двоих, все происходящее было невероятным, не вписывающимся в рамки нормальности, но мы кончили почти одновременно.

Сперма мощными струями вырывалась из моего члена глубоко в сокращающееся на нем влагалище девушки. Тимур тихо простонал, матерился, накачивая ее узкую попку своей спермой.

— Твою же мать.

Потом был душ и снова ласки, поцелуи. Мы мыли Сашу в четыре руки, смывая следы нашего общего удовольствия, а она вздрагивала от прикосновений, но также ласкала нас, доводя до невероятного возбуждения.

Заснули, наверное, под утро, не было ни времени, ни сил анализировать правильность происходящего. Все вокруг неправильно: то, что я купил ее на аукционе, что потом купил снова, и больно сейчас думать, что она с нами именно поэтому.

У нас полно проблем, а мои мысли занимает только эта девушка.

Член вновь стоит колом, сжал, провел по нему рукой, рядом с этой девушкой всегда так, с первых минут, как увидел еще на аукционе, обнаженную, в ярком свете софитов. Саша рядом заворочалась, простыня съехала с ее попки, увидел несколько укусов и маленьких синяков на светлой коже.

Сел на кровати, девушка простонала, перевернулась на спину, откинув одну ногу в сторону и согнув ее.

— Твою же мать.

Член болезненно дернулся, сейчас она была так соблазнительно открыта, гладкие половые губки, между ними блестела влага. Облизал губы, сглотнул скопившуюся слюну.

Пятнадцать лет у меня не возникало желания вылизать