Арсенал эволюции - Андрей Морголь

заместителя, а меня, раз я так для всех важен, в целости и сохранности

доставить к  деревне. Или,  может, ему  опять что-нибудь  ветер в  уши

наплел? Мол, какие проблемы, старик, Арсенал сам спокойно дочапает, не

маленький уже.  И  серый не  стал  возражать.  Если так,  то  я  этому

умнику-ветру когда-нибудь  отомщу жестоким  образом. Например,  воздух

испорчу!

    Вдалеке раздался истеричный  смех кикиморы.  Хорошо, конечно,  раз

вдалеке, но слышен он был  прямо по линии движения,  — а это не  очень

здорово. Еще этот не то смех, не то визг звучал как-то странно.  Будто

нечистую против ее желания лишали  жизни. Кто ж так животинку  мучает,

Гринпис их раздери?  Не иначе как  серьезный лесной житель,  поклонник

французской  кухни.   Сказать,   что   стало   страшновато,   так   же

правдоподобно,  как  заявить,  прищемив  дверью  палец,  что   немного

побаливает. Короче,  жутко стало  настолько, что  в горле  образовался

неприятный холодный ком. Похоже, на пути возникла нешуточная угроза. Я

крался  абсолютно  бесшумно,   правда,  и  скорость   при  этом   была

впечатляющей —  как у  беременной улитки.  Через полчаса  стало  ясно:

такими темпами можно  спокойно и благополучно  помереть от голода,  не

пройдя даже  километра.  Зато  через  плотный  хвойный  покров  начали

продираться первые солнечные лучики, и  вокруг стало хоть не  намного,

но все же приятнее. К тому  же уверенности и оптимизма прибавилось:  в

свете дня уже было различимо, где простой и безобидный куст или  всего

лишь трухлявый корч, а не  затаившееся безмолвное тело нечистого.  Тем

более что рандеву с пачварой или волколаком становилось маловероятным.

Ну, или  увлеченно чешущейся  твари  запросто можно  будет  наколотить

дубиной по  темечку.  Этой  мысли я  злорадно  улыбнулся,  воинственно

потрясая оружием, и решил слегка ускориться.

    Однако рано радуетесь,  Арсений Владимирович… что  это на вас  так

внимательно из кустов смотрит? Я  остановился как вкопанный, глядя  на

мордочку смутно  знакомого  зверя.  Однозначно  из  кошачьих,  размеры

средние, кисточки на ушах… Ого! Да это  же рысь! Не знаю, стоит ли  ее

бояться, но думаю, зверек осознает,  что полакомиться мной опасно  для

здоровья. Чего  хочет  в таком  случае?  Ответом на  вопрос  по  бокам

зашуршали кусты  и показались  еще  две сообразительные  мордочки.  За

спиной раздался  похожий  шорох.  Все  ясно  —  засада!  Все  уши  мне

прожужжали этими нечистыми, а о том, что здесь обычная хищная живность

водится, — предупредить забыли.  Вчетвером кошки, пожалуй, лихо  могут

справиться с человеком. Тут мне даже чудесная дубина вряд ли  поможет.

И что делать? Вступать в  драку или переговоры бессмысленно.  Убегать?

Так ведь окружили, во-первых, а  во-вторых, чуть что — догонят  мигом,

как кирпич хулигана.

    Пока  я  в  недоумении  размышлял,  сзади  донесся  звук   резкого

движения. Пришлось тут же пригнуться и броситься в сторону. Тело кошки

пролетело прямо  над  головой.  Вторая рысь,  моими  стараниями,  тоже

промазала, и  я вырвался  из оцепления  на оперативный  простор.  Было

решено использовать  универсальную  в таких  ситуациях  тактику  Джеки

Чана: от противника убегаем, а в  бубен получает самый резвый из  них.

Правда, не знаю, как она прокатывает с животными.

    Вскоре на пути показалось очень удобное невысокое деревце, толстое

и сухое, на которое просто руки чесались вскарабкаться. Да, знаю, рыси

тоже умеют  лазить  по деревьям.  Зато  здесь они  не  смогут  напасть

одновременно, в порядке очереди получая  по лбу подошвой кроссовки.  Я

взмыл на нижние ветви, схватился поудобней и приготовился  отбиваться.

Но тут произошел неожиданный  поворот. Раздался душераздирающий  скрип

сухого дерева, а мое и без того не слишком надежное убежище  принялось

вертеться на  месте, размахивая  сучьями.  Подбегавшие рыси  в  испуге

бросились врассыпную. В  не меньшем  испуге я отчаянно  захотел к  ним

присоединиться. Однако ветви, казавшиеся  совсем сухими, тем  временем

проявляли удивительную пластичность, обвивая мои руки. «Лешего  трудно

не заметить», — вспомнились слова серого. Не знаю… Наверное, до  этого

Варрык встречал  только  леших-неформалов,  с  корой  в  металлических

заклепках и крашеными листьями, а обычных и органичных вроде этого  ни

разу не видел. Пытаясь освободиться, я послал к черту всю скрытность и

дико  заорал,  но  цепкая   деревяшка  шансов  не  оставляла.   Ветви,

перехватывая по очереди, вздымали меня все выше, пока я не оказался на

уровне  острого  окровавленного  сука.  Увидев  его,  я  закричал  еще

сильнее. Деревянные щупальца немного отклонили мое тело назад, чтобы с

размаху насадить  на  орудие  убийства,  но тут  в  крону,  откуда  ни

возьмись, залетела  горящая  стрела. Сухие  ветви  мгновенно  занялись

пламенем.  Вновь  над  лесом   раздался  скрип  —   на  этот  раз   со

страдальческим оттенком. Пылающий леший в приступе ярости чертил  мною

замысловатые окружности, пока  наконец не отбросил  в сторону.  Смачно

состыковавшись поясницей с  могучей елью,  я сразу  вскочил, не  тратя

времени на стенания. Потом, дома от боли корчиться буду.

    — Сюда! — донеслось сверху.

    Задрав голову, я увидел Арлету, сидящую на пушистой елочной  лапе,

и ринулся к ней, как Гагарин в  космос. Не зря все-таки я верещал  как

сирена — вон чье  внимание удалось привлечь.  Охотница прижала меня  к

себе так, что шейные позвонки чуть не хрустнули, затем обхватила  лицо

ладонями и тревожно всмотрелась:

    — О боги! Ты весь в крови! С тобой все в порядке?

    — В основном да. Как ты здесь очутилась?

    — Мне сказали, что водяной утащил тебя в реку и унес по течению  в

лес. Я сразу бросилась тебя искать. Слава Перуну, ты жив!

    Кажется,  я  одно  время  думал,  будто  в  Арлете  что-то   есть.

Оказывается, я  был неправ.  В ней  есть ВСЕ!  Все, что  нужно  любому

мужчине  от  женщины:   красота,  ум,  преданность,   да  целая   уйма

достойнейших качеств! Ну, кто бы из наших мадемуазелей ринулся спасать

меня в полный опасностей лес? Тут даже двух вариантов не надо,  верный

ответ ясен и так — никто! Прекрасно помню забавный случай возле клуба,