Эдди Рознер: шмаляем джаз, холера ясна! - Дмитрий Георгиевич Драгилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Степ да степ кругом
Терлецкий проработал дирижером и музыкальным руководителем оркестра Эдди Рознера шесть лет.
Вот что рассказывает о нем Муслим Магомаев (в книге «Любовь моя – мелодия»):
«Владимир Терлецкий был человек своеобразный, не всегда предсказуемый. Помню, как под Рождество он позвонил мне в гостиницу “Россия”, где я тогда жил, и спросил: “Можно я приду к тебе со своей девушкой? Мы принесем с собой рождественского гуся, посидим вместе”. Конечно, я согласился. Но вдруг часов в семь ко мне приходят не два гостя, а вваливается целая компания человек в двадцать во главе с Терлецким:
– Можешь нас поздравить, мы только что расписались с Наташей.
– А это кто?
– А это мои гости.
То есть Володя решил вот так скромненько отметить свою свадьбу – без предупреждения, с рождественским гусем весьма немалых размеров. Хорошо, что у меня был просторный люкс и все гости смогли как-то разместиться. Позвонил в ресторан, попросил поднять в номер еды соответственно количеству гостей. Посидели мы хорошо, не расходились до самого утра. Новоиспеченный муж, выпив, заснул и спал всю ночь, а новобрачной пришлось танцевать с кем угодно, только не со своим мужем…»
Магомаеву врезался в память и такой случай:
«Был у Терлецкого дома контрабас, на котором он не играл. Инструмент этот стоял на балконе и в жару, и в холод. Жена взяла и отдала его кому-то, кажется, в музыкальную школу. Володя, узнав об этом, стал вдруг горевать:
– Ты отдала мой любимый контрабас!
– Но ведь он всё равно стоял без дела…
– Но ведь любимый!..»
Гитарист Маркович, трубач Просенков, пианист Терлецкий
Вслед за Терлецким на работу к «царю» поступил композитор Алексей Мажуков, выпускник Московской консерватории. Он продолжил «симфоджазовую» линию Владимира. Однако если еврей Терлецкий уделял внимание еврейским темам, то Мажуков, волжанин, сочинил парафраз на тему народной песни «Степь да степь кругом».
Нина Бродская:
Перед тем как оркестр начинал играть «Степь да степь», на сцене почти полностью гас свет. Включался только один прожектор, сочетавший два цвета – желтый с зеленым. В середине пьесы в белом луче появлялся сам Рознер. Приблизившись к рампе, он настолько вдохновенно играл свое соло, что публика в конце произведения взрывалась аплодисментами, долго не отпуская своего кумира. Ах, как он играл! Как же восхитительно он играл эту тему! Казалось, что труба понимала его, разговаривала с ним, как мы, люди, ведем беседу и понимаем друг друга. Металлический инструмент становился одушевленным, причем обладающим какими-то необыкновенными, волшебными качествами.
Алексей Мажуков любил джазовую музыку и чувствовал ее всем своим организмом. Спокойный, тихий и выдержанный по характеру человек, немногословный, но чрезвычайно деятельный, а главное – удивительный аранжировщик, он со временем стал многогранным композитором, использующим элементы джазовой, популярной и симфонической музыки. У Леши потрясающие по красоте песни. Работа с ним была для меня поистине плодотворной, творческой. Счастливое знакомство. Бывало, позвонит и скажет: «Нина, давай запишем? Тебе понравится». Память об Эдди Игнатьевиче всегда жила в нас, ведь Рознер был нашим общим наставником, который дал нам очень много, научил и вывел на широкую дорогу искусства.
Аранжировщик Владимир Терлецкий проработал в оркестре Рознера долгие годы
С появлением Мажукова в оркестре зазвучал электроорган – первые «искусственные клавиши» отечественного производства под названием «Юность». Электроорганы производил военный завод в былинном городе Муроме.
Бедрос Киркоров: «Рознеру я обязан и семьей, и фамилией»
Made in Murom – словосочетание редкое. Хотя популярные холодильники «Ока» тоже делали здесь.
В фокстроте «Может, нет, а может, да»[38] на слова Михаила Пляцковского наш герой будто оттолкнулся от идей Алексея Мажукова. Недаром Мажуков написал аранжировку и дирижировал на записи песни. Блюзовые интонации этой вещи хитроумно переплетены с реминисценциями из «Русской пляски» П. И. Чайковского, отсылая к еще одному классическому произведению, наполненному «фольклорным началом», – «Ходит ветер у ворот» М. И. Глинки. Впрочем, если внимательно прислушаться, в такой русско-американской «гибридизации» можно уловить и «Тачанку» Константина Листова, и даже Hit The Road Jack П. Мэйфильда – Рэя Чарльза.
Лариса Мондрус
Политическую задачу сопровождать иностранных артистов в программе «Мелодии друзей» оркестру Рознера не доверяли. Но Эдди все равно находил возможность приглашать зарубежных гостей в программу, сотрудничая с артистами из Польши, Югославии и Болгарии.
Со студентом Театрального института Бедросом Крикоряном «царь» познакомился в канун нового, 1964 года. И предложил ему выступить на новогодних елках-балах в Московском театре эстрады. В феврале Бедрос с оркестром поехал на гастроли в Питер. «Только не вздумай якшаться с курвами. Предупреждаю, они к тебе косяками в номер полезут», – наставлял новобранца Эдди. В Ленинграде в гостиничный номер Крикоряна в самом деле стали стучаться, в коридоре звучал женский голос. «Я девочками не интересуюсь», – Бедрос отбояривался как мог. «Девочку» ответ не обескуражил. «Я уже была с Георгом Отсом, и он остался очень доволен», – послышалось из-за двери. Бедрос помнил наставления «царя» и соблюдал их, однако двусмысленная тирада не прошла ему даром. Едва ли не самый известный чеченец Советского Союза, танцовщик Махмуд Эсамбаев в один прекрасный день принялся нашептывать Рознеру: «Какой у тебя красивый болгарин поет!» «В баню с Эсамбаевым не иди», – предостерег Рознер, когда Махмуд стал настойчиво звать попариться. Позже в жизни Крикоряна произошло несколько важных событий. «Царь» записал с молодым певцом болгарский шлягер «Вечерняя песня» и итальянский хит Guarda Che Luna («Посмотри, какая луна»).
Наконец, посоветовал сменить фамилию Крикорян на Киркоров – «более болгарскую и эффектную». Летом Эдди уговорил Бедроса, намеревавшегося отдохнуть в родной Варне, поработать на другом юге – Туапсе, Краснодар, Сочи, Геленджик. Во время августовских концертов в Сочи певец заприметил в зале прекрасную незнакомку, которой едва ли не на следующий день сделал предложение. Спустя несколько месяцев сыграли свадьбу, а еще через три года в семье Киркоровых родился сын. Мальчика назвали Филиппом.
1964 год был урожайным. Эмиль Горовец напел на пластинки великолепную балладу Рознера «Не грусти, пожалуйста», аранжированную в ненавязчивом латиноамериканском ритме (о ней я еще расскажу), а Лариса Мондрус исполнила «Колыбельную» в ритме вальса.
Коронной «фишкой» Рознера
