Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна

- Что не помешает им узнать меня завтра.

- Надейся на лучшее.

- Ни за что! Излишний оптимизм губителен и плохо сказывается на продолжительности жизни!

- Де Лантор, - девушка воззрилась на меня. – Ты никуда не уйдешь в темноте без лошадей.

- Открой портал!

- Опять в никуда? Не буду я тебе ничего открывать. Утром мы просто сядем на лошадей и ускачем отсюда.

- Но…

- Спи, узник без отца и матери.

- Только вместе с тобой, - неожиданно для самого себя сказал я.

Губы Сидори оказались мягкими и теплыми. Забавно, я никогда еще не целовал колдунью.

Я боялся, девушка меня оттолкнет, но она обвила мою шею руками. Соблазнение планировалось к концу путешествия, но мне было слишком тоскливо, одиноко и страшно. В конце концов, мне нужно всего лишь использовать ее, чтобы удрать и отвязаться от всей этой истории со спасением мира. Хотя мы могли бы сбежать вместе. Осесть где-нибудь, затаиться. Или не могли бы. Или могли бы…

***

Жесткая солома оказалась неожиданно приятной. Как и промозглая ночь, вдруг ставшая не промозглой, а вполне себе прохладной. Я заботливо укрыл Сидори одеялом.

Я и забыл, как за год соскучился по любви. Последние события моей жизни как-то не способствовали греховным помыслам.

Сидори пошевелилась. А все-таки она красивая. Небольшая грудь, растрепанные волосы, родинка на щеке. И лицо, кажущееся сейчас таким спокойным и мирным.

Удрать вместе. Удрать и больше не быть одному. Переждать войну, потом найти отца. Посмотреть в его бесстыжие глаза, чтобы этот булыжник осознал, как виноват передо мной, прослезился и покаялся. Хотя нет, для пущего эффекта перед этим лучше совершить что-нибудь великое. Например… Я осознал, что как раз еду совершать великое и мне не нравится, и умерил свои аппетиты. Ладно, будем честны, единственный подвиг, подвластный мне, это заболтать кого-нибудь до смерти. И все же это было бы прекрасно. Я в лучах славы предстаю перед отцом, он пускает скупую слезу и бросается мне на шею, а я раздумываю, простить его или нет. Как это было бы прекрасно…

С мыслями о прекрасном я заснул. Мне снился ползающий на коленях отец и голые женщины с лицом Сидори, имя каждой из которых начиналось на «хы».

Пробуждения в обнимку не вышло. Сидори стояла рядом, деловитая и собранная, и толкала меня в плечо.

- Просыпайся, де Лантор. Пора ехать.

- Не де Лантор, а Эмиль, - обиделся я. – С некоторых пор я тебе не чужой.

- Просыпайся, Эмиль. Поднимай свою задницу.

Задница поднялась с трудом. Сон на соломе ей не понравился.

Я выполз из амбара. Колдуны столпились около оседланных лошадей, наперебой норовя вручить Сидори какой-нибудь презент. Что-что, а цеховая солидарность у магов просто зашкаливала.

Я с наслаждением потянулся, лицо погладил солнечный свет. А утром эта деревенька ничего.

Щуплый колдун с татуировкой на виске с улыбкой подал мне поводья. И улыбка вдруг увяла.

- А что у тебя с глазами?

Маги повернулись ко мне. Вокруг вдруг похолодело градусов на десять.

- А что с ними? – чуть удивленно спросил я, небрежно протягивая руку к поводьям. Поводья, зажатые в кулаке не в меру наблюдательного колдуна, от меня удрали.

- А то, что странные у тебя глаза. Один серый, другой зеленый.

- А, это. Так я таким родился. От матери досталось.

- От матери, значит. И много ж таких матерей по Танаиру ходит разноглазых? Сколько живу, ни разу не видывал. Кроме одной. У которой сына Эмилем кличут.

Я искренне расхохотался.

- Что?! Да позвольте, добрые господа, вы меня за де Лантора приняли? Да это же смешно. Да я с этим уродом в одном сортире срать не сяду. Да у меня жена магичка!

Последний аргумент казался убедительным, как удар кирпичом по голове, но эффект произвел прямо противоположный ожидаемому.

- Да ты добрую госпожу решил погубить! – завопил колдун и попытался врезать мне кулаком. – Люди, это де Лантор! Госпожу Сидори обманом завлек, ведет куда-то, на костер тащит! Бей его!

- А может, ты с ним в сговоре? – не предвещающим ничего хорошего голосом спросил кто-то более сообразительный. – Шпионить решила за нами.

Пара дюжих мужиков схватила Сидори, на шее защелкнулся ошейник. Ошейник из миарила. Шамор, все пропало, в этой штуке способностей к колдовству у нее столько же, сколько у меня.

Я сиганул прочь, ловко подставив подножку ближайшему колдуну, пронесся мимо хрюкающей свиньи и нырнул между домами. Сзади с улюлюканьем неслись чародеи, мимо просвистели вилы. Слава папочке, что боевые маги в Танаире повывелись, осталась только всякая шушера.

Совершив крутой вираж между тачкой и бочкой навоза, я устремился к лестнице, ведущей на крышу давшего нам пристанище амбара. Вскарабкался наверх, дав лестнице хорошего пинка. Та с грохотом повалилась на землю, погребая одного из моих преследователей.

Для вил и кулаков я был теперь недоступен. Временно, пока могучий коллективный разум поселян не догадается приставить лестницу обратно.

Староста Хын поступил по-другому. Он взвел арбалет.

- Ну вот и все, Хыохыр Хырхский. Добегался ты.