Дикий Огонь (СИ) - Смирнова Екатерина Александровна

Констанс вздохнула. Демон говорит загадками, как и всегда, и давать подсказок не собирается.

- Хорошо, я ведь знаю, что пытаться у тебя что-то выведать бесполезно. Я найду тебя, если мне снова что-то будет нужно.

- Я сам тебя найду, Радомат.

Фаирасис, по обыкновению, исчез, не утруждая себя прощанием. Констанс уныло помахала ему вслед рукой и вышла в коридор. Надо чем-нибудь заняться. Например…

- Ваша Светлость!

К Императрице, ловко обходя стражников на виражах, мчалась во всех отношениях замечательная личность. Кориаурс дар Вейедис из Нордского университета, почтенный историк и придворный иссианский летописец. Констанс мысленно застонала.

- Ваша Светлость, я взял на себя смелость описать ваш последний подвиг! Рискуя собой, вы запечатали брешь между мирами, это деяние достойно того, чтобы воспеть его в веках! Позволите зачитать?

Глаза ученого сияли, словно после хорошей дозы хараши, но обвинить его в пристрастии к порошку было бы несправедливо. Для свалившегося на ее голову достопочтенного Кориаурса лучшим наркотиком было описание ее биографии, чем бредовее, тем лучше.

- Хоть я, увы, и не был рядом с вами в час великой битвы, - маленькое личико летописца светилось от восторга, - но я расспросил бывших с вами солдат и господина Шаоме. Смею надеяться, что мне удалось изложить все точно и правдиво.

Кориаурс раскинул руки и продекламировал, словно став выше ростом:

- То был славный день! Полчища клыкастых демонов, рыча, обрушились на иссианцев. И устрашились солдаты, и готовы были повернуть вспять, но тут вышла вперед наша славная Императрица. "В атаку!» - воскликнула она, взмахнула мечом, и солдаты ринулись в бой.

- Тростью, - подсказала Констанс.

- Прошу прощения, Ваша Светлость, взмахнула тростью, - поправился летописец. – Тьма врагов наступала на солдат…

- А тьма – это сколько?

- Тьма, эээ… Я счет возможным внести в эту историю легкие, совсем крошечные допущения. В конце концов, летопись не обязана скрупулезно придерживаться фактов, летописи пишут для того, чтобы потомки их читали! Даже если на самом деле демонов было чуть меньше…

- На самом деле их не было.

- Тем более! Согласитесь, историю о сражении с демонами, в которой не было демонов, никто читать не будет! – Лицо Кориаурса вновь озарилось вдохновением. – Тьма врагов наступала на солдат Иссиана. Рыча и изрыгая пламя, бросились демоны на людей, и окрасилось кровью поле битвы!

- Болото.

- Болото битвы. Но тут воздела руки прекрасная и светлая наша Императрица, выкрикнула заклинание, и гром грянул с небес. Свет озарял ее чело, молнии вылетали из пальцев, а ноги, казалось, отрывались от земли. Грозна и прекрасна была великая наша Императрица, и устрашились демоны, а воины, видя это, бросились вперед с воинственным кличем. И узрели мерзкие демоны в их глазах свою погибель, и бросились бежать, но иссианцы догнали их всех на быстрых конях.

Лофт изо всех сил старалась не засмеяться.

- На конях в болоте?

- Ваша Светлость, вы сбиваете меня с мысли, - отрезал разошедшийся летописец. – И пал, наконец, с воем последний демон, и отсекла милостивая и грозная наша Императрица ему голову. Так завершилась битва Иссиана против темной силы, и вышли иссианцы победителями, все благодаря Императрице нашей, пресветлой и благостной. И была она героиней великой, и преисполнились к ней солдаты еще больше любовью и восхищением, хоть и казалось это невозможным. И прозвали ее после этой победы…

- Радомат, - подсказала Констанс.

- Радочего? – растерялся летописец, озираясь по сторонам. Мысленно он все еще скакал в авангарде сражающегося с демонами войска.

- И прозвали ее Радомат, - повторила Констанс. И расхохоталась.

***

Радомат, она же Констанс, она же Лофт читала доносы. Много доносов. Ревностными гражданами сообщалось о поименовании коровы именем Констанс, бесталанных пасквилях о неких брате и сестре и множестве разнообразных эпитетов, которыми народ награждал новую власть. В некоторых доносах эпитеты были стыдливо перефразированы, где-то расписаны во всех подробностях, очевидно, для большего эффекта. На паре особенно изобретательных Констанс даже посмеялась.

Доносительство давало сразу два полезных эффекта. Позволяло понять, кто из новых подданных хает Императрицу, и, что более важно, кто из них испытывает непреодолимую тягу заложить ближнего своего. На первых Лофт смотрела сквозь пальцы, пока дело ограничивалось разговорами в тавернах. Люди не любят захватчиков, даже если те ведут себя относительно мирно и не жгут все подряд. Стараются не жечь. Зато люди любят болтать, так путь болтают, выпускают пар. В разумных пределах, разумеется.

Вторые интересовали ее больше. Рвущиеся пресечь крамольные разговоры граждане, готовые за обещанную императорской короной пару медяков продать всех и каждого. Чаще всего жертвами рвения оказывались ближайшие соседи, обладающие сараем или чем-то столь же привлекательным, на что в случае смерти владельца можно попытаться наложить лапу. В ход шли самые нелепые обвинения, начиная от призыва демонов (какая ирония) и заканчивая кровавыми жертвоприношениями за ее погибель. Иногда фантазия оказывалась такой богатой, будто на кону стоял не сарай, а все десять.

Императрица вела список. Два списка: особо рьяных хулителей власти и особо рьяных ее защитников. В Файизине она долго не просидит, либо двинется на север, либо вернется в Иссиан. В государстве-карлике придется оставить очередного наместника невеликого ума, так пусть хотя бы знает, за кем следить.

Во время войны всегда кто-то попадает под колесницу истории. Кому-то приходится становиться пушечным мясом, болтаться в петле за нераскрытые преступления, которым обязательно нужен виновник. Кто-то должен остаться валяться под копытами Алых Всадников с проломленной головой в назидание остальным, если город вдруг охватит бунт. Умирать мерзкой смертью за интересы ненавидимой ими Империи. Констанс старалась, чтобы умирали в основном люди из второго списка. Маленькая справедливость от Императрицы. Если уж убивать, то сволочь.