Западный край. Рассказы. Сказки - То Хоай

Конь остановился и, задрав голову, принялся общипывать с кустарника молодую листву. Ниа направился к зарослям. Он уселся рядом с конем на землю и просидел так довольно долго, ни разу не шелохнувшись. Потом он встал, подошел к скале и, цепляясь руками за неприметные выступы и щели, взобрался на вершину, точь-в-точь как ящерица на дерево. Там он выпрямился во весь рост и повернулся лицом к Финша.

Он долго стоял, глядя на знакомые горы, потом, как и в прошлый раз, спустился по противоположному склону.

Кхай, притаившийся на седловине горы, тотчас начал спускаться следом. Он решил взять диверсанта живым. В мгновение ока он очутился в лощине. Конь, хворост, топор — все было на месте, под деревом.

Кхай перелез через скалу — в том самом месте, где только что перебрался Ниа.

Каменный выступ нависал сверху, как оттопыренное слоновье ухо. Кхай осторожно заглянул в пещеру — внутри было темно. И вдруг он разглядел свисающие сверху босые ноги в заляпанных грязью черных штанах.

Тхао Ниа повесился в пещере.

Кхай перерезал веревку, привязанную к толстым корням фикуса, пересекавшим каменный свод. Потом опустил тело на землю, рванул ворот рубахи Ниа и стал делать ему искусственное дыхание.

Вскоре Ниа открыл глаза.

— Не надо!.. — закричал он. — Я не хочу жить! Я не достоин быть мео!.. Пристрели меня!.. Убей!..

Он закрыл глаза. По ввалившимся щекам его потекли слезы.

Тем временем люди, подоспевшие из Финша, ворвались в Наданг. Те, кто первыми поднялись в дом Панга, нашли привязанного к столбу Нгиа.

Его развязали.

Никогда раньше Нгиа и в голову не приходило, будто он может вот так угодить в руки врагов и что уцелеет лишь потому, что они сами не пожелают его убить. Событие это, оставившее у него глубокое чувство горечи, отражало, как он теперь понимал, некий разрыв между ним и живущими здесь людьми. Ведь он не раз и не два бывал в Наданге в то самое время, когда туда проникали враги, но ничего не знал о них. Пожалуй, сейчас, в мирные дни, ему не хватало в работе именно боевого запала, готовности встретить врага лицом к лицу, как это было когда-то, в войну. Не потому ли все и случилось?

Люди, освободившие Нгиа, шумно выражали свою радость, но сам он никак не мог отделаться от чувства стыда и горечи, и от волнения не в силах был вымолвить ни слова.

Впрочем, он скоро пришел в себя и тотчас принялся обсуждать с председателем Тоа дальнейший ход операции. Было решено послать группу партизан[82] вброд через реку, на вершину горы, чтобы они прочесали лес в той стороне, куда ушли вчера бандиты и где проходил кратчайший путь к границе.

Партизаны быстро обнаружили лощину, где люди столпились кольцом вокруг лежавших на земле духовидцев — те все еще надеялись вознестись на небо, навстречу государю.

Перепуганная женщина из красных мео, в драной юбке, швырнула на землю вытащенного из заплечного мешка здоровенного взъерошенного петуха. Тут разом вскочили и сбились в кучу все: и те, что возились с курятиной да свининой и отдирали мясо с буйволиных костей, и те, что, преклонив колена, молились и отбивали поклоны или, сбросив одежду, разверзли рты для водки и распростерлись на земле в ожидании чуда.

Пришедшие из Финша спрашивали:

— В чем дело?..

— Что у вас тут творится?..

А те, кто подоспели попозже, даже бранились:

— Ай да умники!.. Извели и скот и птицу!..

— Вы б заодно уж и руки себе поотрубали! Работать-то больше ни к чему!

Вдруг старик мео, тощий и долговязый, — тот, что пришел от самой речки Тангао, надеясь встретить государя, приблизился к Нгиа и рухнул ему в ноги. Трудно было понять, к кому обращался он — к человеку или к земле, слышно было лишь неясное бормотанье:

— Государь явится… спасет отцов и матерей наших… Они воскреснут из мертвых… Государь сказал…

— Как бы вы сами, валяясь здесь, на камнях, в ваши-то годы, не померли! — крикнул в сердцах Нгиа. — Здорово реакционеры заморочили вам головы!

— Нет, нет… — бубнил старик, уткнувшись лицом в землю. — Нет… Королевский посланец велел нам… дожидаться здесь… Государь вернется… пожалует и свиней, и птицу… и буйволов, и коров… Кукуруза станет родить рис, а тростник — бобы и опий… Съешь все — и они народятся снова… Одного-единого стебля человеку хватит на всю жизнь…

Потом он поднял глаза и сказал — теперь уже спокойно и вразумительно:

— Королевский посланец был у нас и велел ожидать его здесь.

Послышался шум. Все обернулись и увидели торопливо взбегавшего по склону Панга. Следом за ним поднялись другие пленники, которых бандиты угнали к реке.

Подоспел еще народ из Финша.

— Глядите-ка, Панг!..

— Эй, Панг!

— Как дела, староста?!

Панг огляделся: вроде бы все земляки налицо, все в сборе. Осунувшийся и бледный, он крикнул, срывая голос:

— Чего ждете?!.. Надо взять сволочей живьем! Они попрятались там, в лесу!

Но пока люди вслед за Пангом спустились с горы, бандиты успели скрыться. В лесу не было ни души. Тогда все толпой бросились им наперерез, огибая опушку.

Даже те, кто который уж день дожидались здесь короля, услыхав крик Панга, словно очнулись от дремы. Они вспомнили окружных и уездных начальников со старейшинами и свирепую свору стражников и челядинцев. Вспомнили, как молодчики в черных одеждах с плетеными застежками наискосок через грудь и с ружьями за спиной — вражьи прихвостни, контрабандисты, разбойники — тайком пробирались через границу и подбивали доверчивый люд идти сюда со всем добром. Теперь-то расчет их стал ясен: мол, люди съедят все дочиста, а там уж ничего не стоит увести их в Лаос.

— Вы-то сами откуда? — спросил у тощего старика председатель Тоа.

— С Тангао.

— А вы случаем не знакомы с семейством Зианг? Они отливают лемехи у вас на Тангао.

— Да я и сам из семьи Зианг.

— Вот здорово! Зианги — отменные кузнецы… А сюда, к нам зачем пожаловали?

— Пришел вот — встречать государя.

— Несуразный вы человек! Раз уж добрались в такую даль, отыскали бы в Комитете председателя Тоа да потолковали лучше о кузнечном деле, чем мыкаться по лесу, ожидая, покуда явится этот ваш государь. Враги нагородят небылиц, а вы и уши развесили. Самую малость еще — и сгинули б на Чужбине… Да будет вам, поднимитесь!

Но едва обманутый люд начал приходить в себя, с вершины горы вновь послышался шум и вдали замаячили чьи-то неясные тени. И, сбитые с толку, люди опять оробели — одни пали ниц, другие грянулись на колени. На лица их снова тенью легла тупая покорность и страх.

Старик с Тангано тоже взглянул вверх. И вдруг, испуганно вскрикнув, стал кланяться во все стороны, заметался и замер, прикрыв глаза.

— В чем дело? — спросил Нгиа. — Что случилось?

— Идут, — еле слышно ответил старик. — Государев посланец идет…

Слова эти были у всех на устах — у мео и у са. Загадочные и страшные, они прошелестели среди людей и меж холодными застывшими камнями. Недавние плясуны, виночерпии и духовидцы, что умолкли было, робко теснясь друг к другу, воспрянули вдруг, снова заплясали и запели.

Те, что пришли из Финша, кричали им: «Да тише вы!..» «Замолчите!..» «Уймитесь!..» Но окрики эти не могли заглушить пения, рыданий и плача суеверных людей, вновь впавших в исступление.

Однако чудо не совершилось.

Вместо пышного шествия королевских гонцов, которое привиделось старику, с горы спускался Тхао Ниа, за пим — с карабином наперевес — шагал Тхао Кхай.

Воцарилась мертвая тишина.

— Это я, фельдшер Тхао Кхай! — крикнул Кхай во весь голос. — Не бойтесь!

Но старик с Тангао, а с ним и остальные — те, кто дожидались здесь государя, уткнулись лицом в землю и не смели поднять глаза. Председатель Тоа схватил старика за руку и поднял его силой. Но другие, испуганно жавшиеся поодаль, увидав Тхао Ниа, не вставали с колен. Кто-то в страхе даже отполз назад.

Кхай, подняв карабин, закричал снова:

— Этот гад — диверсант, прихвостень янки! Никакой он не королевский посланец. Никаких посланцев и в помине-то нету. Слушайте, люди меня! Я — человек Правительства и пришел сюда, к вам.

Нгиа подбежал к Тхао Кхаю и тоже крикнул:

— Не бойтесь, люди! Не бойтесь!

Пришельцы из Финша, выхватив ножи и подобрав с земли камни, стеной двинулись на Ниа.

— Сволочь! — закричал Панг. — Вот он, виновник всего! Главный реакционер!

Кхай и Ниа приблизились к толпе. Оглядев лощину, Ниа понял: деваться ему некуда — и решил рассказать все, как есть. Его слушали Нгиа и председатель Тоа с Пангом, и обступившие их пришельцы из Финша.

— Земляки! — обратился Кхай к людям, все еще лежавшим на камнях. — Вставайте! Вставайте, не бойтесь! Я — работник Правительства. Этот мерзавец — диверсант! Притворился, будто добровольно сдался в плен, а сам тайком подбивал народ бросить работу, отколоться от Правительства и уйти через границу. Я раскрыл все его козни. Я схватил его и привел сюда, к вам.