Если вчера война... - Олег Таругин

Сталин протянул ему тощую папку из грязно-серого картона:

— Вот, ознакомьтесь на досуге. Здесь несколько свежих фотографий и кое-какие документы. В принципе советское руководство вовсе не против прибытия ваших родителей в СССР для постоянного проживания и даже готово активно этому способствовать. У нас большая страна, где есть множество мест, которые никогда не будут бомбить. Ни немцы, ни англичане, — с непонятной улыбкой докончил он, вновь опуская голову — Идите, господин Штайн. Вы умный человек и наверняка сумеете принять верное решение. Идите, — последняя фраза прозвучала как приказ, и тот, коротко кивнув, покинул кремлевский кабинет...

Сорокадвухлетний Михаил Ильич Кошкин приподнялся на больничной постели, приветствуя зашедшего в палату майора госбезопасности. Мартовский испытательный пробег до Москвы дорого стоил уже в те дни больному конструктору, однако в последние несколько недель дела явно пошли на поправку. Возможно, причиной было то, что его совершенно неожиданно перевезли самолетом в московскую больницу, возможно, уколы какого-то экспериментального, судя по случайно подслушанным фразам врачей, чудо-препарата, но сейчас, на исходе августа, он определенно чувствовал себя куда лучше. И с радостью ждал каждого нового посещения «куратора» из НКГБ. Ждал, поскольку тот приносил с собой не только столичные новости и свежие газеты, но и весьма неожиданные технические задания.

Например, это, последнее: можно ли установить на базе разработанного им танка — нет, не экспериментального «А-32», а уже пошедшего в серийное производство «Т-34» — башню увеличенного объема на три человека с пушкой калибром 85—100 миллиметров. При условии, что масса нового танка не превысит тридцать пять тонн, а броневая защита будет усилена. Поначалу он встретил предложение в штыки, но после бессонной, к возмущению лечащего врача, ночи по нял — можно. Расширить погон, поскольку созданная под его руководством база вполне позволяет установить сварную, а лучше литую башню соответствующего объема, благо чертежи, точнее, черновые эскизы, сделанные явно не профессионалом, уже имелись, и все. Ходовая с пятью опорными катками и пятисотсильный дизель В-2 вполне выдержат и не такую нагрузку, разве что стоит ввести торсионы вместо подвески Кристи.

Кошкин с трудом представлял, зачем Красной Армии нужен танк со столь мощным вооружением и броней, но держал свои сомнения при себе — в конце концов, командованию виднее. А в том, что командование в курсе всех касающихся нового танка дел, он нисколько не сомневался: со многими замечаниями по невысокой надежности нынешней тридцатьчетверки он согласился, что называется, с ходу. Как и с тем, что Вермахт уже во времена польской кампании массированно применял самоходные артустановки, как противотанковые, так и поддержки пехоты, которых в РККА не было вовсе. А база «Т-34», как указывал некий неназванный «источник», идеально подходила для установки в бронированной боевой рубке закрытого типа хоть противотанковой пушки в 85 или 100 миллиметров, хоть гаубицы калибром аж до ста двадцати двух. В общем, было о чем подумать. Правда, несколько смущали сроки: складывалось впечатление, что кто-то в руководстве наркомата обороны знает, когда именно им понадобится каждая новая модификация танка.

К концу сорок второго «тридцатьчетверка» должна была обзавестись новой башней и пушкой в восемьдесят пять миллиметров, а к началу сорок четвертого и вовсе должен был быть готов новый танк — с поперечным расположением двигателя, низким силуэтом без люка механика-водителя в лобовом листе и с как минимум стомиллиметровой пушкой. Танк предполагалось назвать «Т-44», по году разработки, надо полагать, танк.

И, честное слово, Михаил Ильич уже видел этот танк. Пусть пока только в своих смелых фантазиях, но видел …

— А я говорю, очень даже хорошо влезет. — Геманов категорично потряс головой. — Погон расширим новую башню сварим или отольем и всунем. «Д-5Т» шикарно вставала, и «С-53» влезет, поскольку она лучше. Нет, ну сначала нужно, конечно, казенник уменьшить и ход отката. Не верите? У товарища Сталина спросите, он знает.

Сидящий во главе стола Иосиф Виссарионович лишь усмехнулся, окутавшись клубами табачного дыма, и махнул рукой: мол, продолжайте, товариш Геманов. Благодаря стараниям наркомвнудела он уже знал, что разговорчивый старший сержант не испытывает особого пиетета даже к народным комиссарам. А тут перед ним были в основном конструкторы, пусть даже и занимающие на своих предприятиях достаточно высокие посты.

— По большому-то счету, корпус и вовсе менять не придется, только погон расширить и всобачить, гм, ну, то есть установить на нем новую башню с новой пушкой. Мы ведь Курскую дугу чудом выиграли, фрицы нас с полутора километров били, а мы в лучшем случае с полукилометра. Ну а про надежность машин тут и без меня много сказано было. Работать надо. Эх, был бы жив Кошкин, он бы меня понял!

— Товарищ Кошкин жив и в курсе всех ваших выкладок, товарищ старший сержант, — неожиданно подал голос Сталин. — Спасибо нашим новым экспериментальным лекарствам. Мы ознакомили его с вашими мыслями, и он во многом согласен. Надеюсь, в самое ближайшее время его здоровье позволит вам встретиться и обсудить насущные проблемы советского танкостроения. Вас, товарищи, — Сталин строго оглядел замерших представителей танкостроительных заводов, — это тоже касается. Мы сегодня уже много говорили, поэтому давайте заканчивать. Через три месяца я жду результатов. Три месяца, товарищи, и ни днем больше. К концу января «Т-34» должен иметь новую башню на трех человек, нормальную систему вентиляции, командирскую башенку кругового обзора, новую коробку передач, радиостанцию и 76-миллиметровую пушку с длиной ствола от сорока до пятидесяти калибров. Новый танк должен стать самым мощным и надежным танком в мире, и от имени Коммунистической партии и советского народа я буду лично следить за этим. Все свободны, товарищи.

В сталинском кабинете было как никогда накурено, хотя обычно Вождь позволял курить в своем присутствии лишь нескольким наиболее верным и старым товарищам по партии. За столом для заседаний разместились народный комиссар обороны Тимошенко, председатель комитета обороны Ворошилов и глава НКИД Молотов. Ни наркомвнудела, ни главу военной разведки Сталин на заседание не пригласил: и с тем, и с другим он и так встречался едва ли не ежедневно. Не было среди присутствующих и Анастаса Микояна — Сталин уже знал о некоторых подробностях политической жизни этого «кремлевского долгожителя», в свете чего шутливая рифма «от Ильича до Ильича без порока и паралича»2 ныне имела все шансы никогда не появиться. Судя по заполненным пепельницам, разговор продолжался уже не первый час. Сейчас говорил Сталин:

— Итак, товарищи, теперь вы не только видите, в каком мы сложном положении, но и понимаете, надеюсь, отчего я не поставил вас в известность раньше. Зато сейчас я могу с уверенностью заявить, что никаких сомнений в реальности происходящего больще испытываю. Да, собственно, вы и сами все видел и обо всем читали. Вячеслав Михайлович, — обратился он к Молотову, — я тебя не тороплю, конечно, но постарайся все же поскорее подготовить свои выкладки предложения по нашей дальнейшей внешней политике и необходимым дипломатическим шагам. Особое внимание прошу обратить на возможность если не избежать, то хотя бы оттянуть начало войны. С учетом позиций Англии, САСШ и стран — союзников Германии, конечно.

А вот товарищей, отвечающих за нашу боеготовность и обороноспособность, — Иосиф Виссарионович взглянул на Тимошенко с Ворошиловым, — я попрошу в самые кратчайшие сроки доложить о реальном положении дел в армии, авиации и флоте. При разговоре с нашими танкостроителями вы присутствовали, так что повторяться не будем, но ведь нам нужна еще и боеспособная и не уступающая немецким образцам авиация, артиллерия, автотранспорт, стрелковое оружие. И, конечно, боеприпасы. Семен Константинович, — теперь он обращался только к главе НКО, — как обстоят дела с бронебойными снарядами к танковым пушкам и ПТО?

— Товарищ Сталин... — в отличие от Молотова с Ворошиловым, недавно назначенный на этот пост Тимошенко в присутствии Вождя откровенно робел. — Товарищ Сталин, производство бронебойных снарядов новых типов развернуто не столь давно, и, несмотря на плановое их производство, накопить к лету будушего года достаточный запас мы не успеваем. Но...

— Вот и я об этом, — перебил наркома обороны Сталин. — Если все пойдет, как описали наши... гости, то московский завод развернет производство только в декабре будущего года, донбасский вовсе будет эвакуирован, а ленинградский — сами понимаете. И что? Чем воевать будем? Осколочными гранатами против танков? К чему тогда нам вообще новые танки? Немецких трофейшиков радовать? Займитесь этим вопросом, товарищ Тимошенко . К весне сорок первого у нас должен быть достаточный запас снарядов. А там и до подкалиберных с кумулятивными дело дойдет, этим наши конструкторы уже всерьез занимаются.