Круть (с разделением на главы) - Виктор Олегович Пелевин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Убирать реку в трубы? Чтобы построить ветроколонию? А разве не дешевле построить ветроколонию чуть в стороне?
— Дешевле, — кивнул Ломас. — Но подрядов было бы меньше. Откатов тоже. Вы что, не знаете, кто такой Курпатов?
— Министр ветрогенезиса? Ага, понял вас…
— В общем, реку убрали в подземные трубы длиной три километра. Построили сверху ветроколонию. А дальше в тайге устроили сток в прежнее русло. С точки зрения экологии проблем никаких…
Я увидел съёмку с дрона. Из бетонной стены в овраге торчали три здоровенные трубы. Из них падала серая пенистая вода — и, успокаиваясь, бежала по оврагу дальше.
— Она не замерзает в трубах?
— На этом Курпатов больше всего денег украл, — сказал Ломас. — Они какую-то технологию купили. Посмотрите материалы, если интересно.
— Не очень, — признался я. — И что?
— Вот так сток выглядел неделю назад, — сказал Ломас, кивая на три пенных струи. — Может быть, и позже. Это просто самая свежая съёмка, которую мы нашли. А так он выглядит сейчас…
Я увидел ту же стену, те же трубы — но теперь они походили своим чёрным зиянием на пушки огромного крейсера, засосанного болотом. Воды в трубах не было.
— Интересно, — сказал я. — Река обмелела?
— Нет, — ответил Ломас. — С рекой всё в порядке. Во всяком случае, до того, как она уходит в трубы. А вот на выходе из труб её уже нет.
— Как так? Куда она исчезает?
— В другой ситуации я мог бы допустить, что её украл генерал Курпатов, — сказал Ломас. — Но сейчас я связываю это с нашим кейсом.
— О чём вы?
— Мне не даёт покоя одно место из беседы Ахилла и Кукера. Помните, Ахилл говорил про обман богов?
— Да, — ответил я. — Про нарушение правил, установленных небом. Маг действует как хитрый юрист.
— Ахилл сказал дословно так: я совершаю некоторое действие, допустимое законами вашего мира, но назначаю для него следствие, в обычных обстоятельствах невозможное.
— Это я помню.
— Действие мы видим, — сказал Ломас. — Ветробашня повёрнута на угол Кукера, и вся зона вышла крутить. А эти пустые трубы…
— Вы полагаете, это следствие? Ломас кивнул.
— Мало того, — сказал он, — любое следствие в свою очередь становится причиной для чего-нибудь ещё.
— Но зачем ему такое? Спрятать целую реку? Да куда он её денет?
— Скоро узнаем, — ответил Ломас. — Где-то да прольётся.
Он встал и принялся расхаживать по кабинету.
— У нас есть тайный козырь, — сказал он наконец. — Мы знаем, кого Кукер назначил своей осью уязвимости. Это Варвара Цугундер. Вы должны отследить все ведущие к ней концы.
— Какие концы? — спросил я. — Её искали сотни лет. И ничего не нашли.
— А нам придётся, — сказал Ломас. — И быстро. У нас есть преимущество — мы знаем, что она жива и в банке. Как предполагаете начать?
Я задумался.
— Наверно, надо поговорить с кем-нибудь, досконально знающим тему. Идеальный кандидат — Сердюков.
— Почему?
— Он буквально бредит этой Варварой. У него даже над столом её заточка. В смысле, фотография.
— Какая-то патология?
— Нет, — сказал я, — совсем нет. Просто он пытается… пытался найти терапию от пайкинга. Естественно, он изучил все материалы на эту тему. Он знает про Варвару всё.
— Где сейчас Сердюков?
— В Москве. Оформляет какие-то документы в нашем офисе.
— Допросите его на полиграфе, — сказал Ломас.
— А повод?
— У них в колонии случилась поножовщина. На мужскую зону проникла Троедыркина и пыталась убить Кукера.
— Поножовщина с убийством в ветроколонии — обычное дело, — ответил я. — Такие расследуют вяло. Спускают на тормозах. Всё же ясно. Если Сердюкова начнут по этому поводу мурыжить, он очень удивится.
— Да, — сказал Ломас. — Но мы зайдём с другой стороны.
— С какой?
— По корпоративной линии. «TRANSHUMANISM INC.» может официально инициировать расследование инцидента, потому что он произошёл после опыта на нашем оборудовании. Мы можем… э-э-э… опросить участников. При содействии сердобольских властей.
— На полиграфе?
— А почему нет. У нас могут быть такие правила. Откуда Сердюкову знать.
— Корпорация тоже спускает такие дела на тормозах, — сказал я. — В смысле, пайкинг.
Ломас сощурился.
— Я в том смысле, — спешно добавил я, — что это покажется подозрительным.
— Я понимаю, в каком вы смысле, — сказал Ломас. — Мы тут не дети. Значит, надо сделать вид, что мы пытаемся замести всё под ковер.
— А как?
— Перед допросом Сердюкова возьмём с него подписку о неразглашении.
— Да, — сказал я. — Вот это будет в самый раз.
6
Classified
Field Omnilink Data Feed 23/57
Оперативник-наблюдатель: Маркус Зоргенфрей
P.O.R Капитан Сердюков, полиграф-допрос
Сердюков сидел в кресле полиграфа. Это был удобный медицинский реклайнер, сохранившийся чуть ли не с карбона. Новый век добавил только ремни, которыми пристегивались ноги и руки допрашиваемых. Делалось это по инструкции — после того, как одна фема-рецидивистка сбежала во время допроса.
Кресло было установлено в спецбоксе офиса «TRANSHUMANISM INC.» для процедур корпоративного контроля. Бокс был маленький и уютный. Сердюков походил в нём на одичавшего в межзвёздной глуши космонавта.
Никаких проводов или датчиков к его телу не крепилось — информация снималась с импланта. Мы с Ломасом видели все данные: пульс, частоту сердцебиения, что-то связанное с потоотделением и другие контролируемые параметры. Система анализировала их сама и делала для нас необходимые выводы.
Сердюков не знал, кто задаёт вопросы — их произносил женский голос в центре его головы. Темы были подготовлены сетью заранее, и теперь мы просто слушали его исповедь.
— Скажите, как давно вы занимаетесь изучением пайкинга?
— Да практически всю свою научную карьеру, — ответил Сердюков.
— Почему вас это заинтересовало? Это для вас эмоционально важная тема?
— К сожалению, да.
— Почему «к сожалению»?
— Я увлекающаяся натура. Радуюсь, горюю. А учёный в идеале не должен испытывать эмоций.
— Почему учёный не должен испытывать эмоций?
— Они искажают научный результат. Особенно в гуманитарных науках. В