Неправильное воспитание Кэмерон Пост - Эмили М. Дэнфорт

Эмили М. Дэнфорт

Неправильное воспитание Кэмерон Пост

THE MISEDUCATION OF CAMERON POST

by Emily M. Danforth

Напечатано при содействии литературного агентства

Andrew Nurnberg Literary Agency

Все права защищены. Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения правообладателя.

Перевод с английского: Ольга Вольфцун

Леттеринг на обложке: Сергей Горбатов

Леттеринг на иллюстрациях: студия Invisible Art

Дизайн обложки: Максим Балабин

Copyright © 2012 by Emily M. Danforth

Обложка © 2017 Beachside Films, LLC / Elle Driver / Parkville Pictures

© О. Вольфцун, перевод на русский язык, 2021

© Издание на русском языке, оформление. Popcorn Books, 2021

* * *

Моим родителям, Дуэйну и Сильвии Дэнфорт,

которые наполнили наш дом книгами

и всякими историями

Часть I

Лето 1989 года

Глава 1

Когда мама с папой погибли, я была с Ирен Клоусон. Тырила с полок в магазине. Это было на следующий день после того, как они отправились на озеро Квейк, куда каждый год ездили в кемпинг. «Приглядывать» за мной приехала бабуля Пост из Биллингса. Не прошло и пяти минут, как она уже разрешила Ирен остаться у нас на ночь. «Только без всяких дурацких выходок, Кэмерон. Такая жара – помереть просто, – предупредила она сразу же и добавила: – Но ведь мы, девчонки, всегда можем что-нибудь придумать?»

Майлс-сити уже несколько дней медленно плавился от жары. Был всего-то конец июня, а температура держалась за тридцать градусов. Перебор даже для восточной Монтаны. Когда в такие дни дует ветер, возникает чувство, что кто-то включил фен над городом: струя воздуха то поднимает пыль, то собирает хлопок с полей за городом в облака, которые несутся по бескрайнему голубому небу, пока не приземляются на лужайки окрестных домов пушистыми сугробами. Мы с Ирен называли это «летний снег» и иногда, щурясь от жары и солнца, пытались поймать хлопковые снежинки языком.

Жили мы на улице Уибо. Моя комната находилась под самой крышей. Когда-то это был чердак, поэтому углы в ней так и остались все какие-то неправильные, и даже видно, где сходятся стропила. Летом там просто душегубка. У меня был замызганный оконный вентилятор, но пользы от него никакой: он только и делал, что окатывал тебя волнами жара да пыли с улицы, хотя иногда по утрам, очень рано, наполнял комнату запахами свежескошенной травы.

Родители Ирен владели большим скотоводческим ранчо за городом, не доезжая Бродуса, и даже в такой глухомани – тащиться к ним, как свернешь с шоссе MT-59, приходилось проселками, по обочинам которых тут и там густо росла полынь, а со всех сторон тебя окружают холмы из розового песчаника, который растрескивается и крошится на солнце, – так вот, даже в такой глухомани у них везде установлены кондиционеры. Мистер Клоусон был какой-то большой шишкой у этих скотоводов. Когда я ночевала у Ирен, нос у меня вечно замерзал к утру. А в дверце холодильника у них была встроена специальная емкость для льда. Мы смешивали апельсиновый сок с имбирным элем, добавляли туда колотый лед и говорили, что у нас «коктейльный час».

Дома я справлялась с жарой иначе: сначала держала наши с Ирен футболки под струей ледяной воды, потом выжимала, затем еще раз хорошенько прополаскивала под краном, и только тогда мы надевали их на себя. Мы словно натягивали новую, влажную и прохладную кожу перед тем, как забраться в постель. От жары и пыли к утру наши ночнушки становились твердыми, точь-в-точь воротнички дедушкиных рубашек, которые бабуля всегда слегка подкрахмаливала.

К семи утра столбик термометра перевалил за двадцать пять градусов, челки липли ко лбу, на раскрасневшихся лицах еще видны были следы от подушки, в уголках глаз запеклась какая-то серая гадость. Бабуля Пост поставила перед нами то, что осталось от вчерашнего пирога с арахисовым маслом, а сама села за пасьянс, время от времени бросая взгляд на экран. Шел повтор «Перри Мейсона», телик она врубила на полную катушку. Бабуля обожала детективы. Незадолго до одиннадцати она посадила нас в темно-красный «Шевроле-Бель-Эйр» и повезла на озеро Сканлан. Обычно на плавание я езжу на велике, но у Ирен в городе велосипеда нет. Хотя мы открыли все окна, внутри было не продохнуть. Не знаю почему, но в машинах всегда так. Когда за рулем была одна из наших мам, мы с Ирен вечно спорили, кто поедет на переднем сиденье, но в «шевроле» мы обе забирались назад и воображали, что мы – парочка очень важных персон, возможно, королевских кровей, а бабуля – наш личный шофер. С заднего сиденья едва можно было разглядеть ее новую прическу – завитые на перманент волосы без малейшего признака седины.

Вся дорога по Мэйн-стрит (с остановкой на пешеходном переходе и двумя – на светофорах) заняла минуты полторы. Мы проехали мимо магазинчика «У Кипа», в котором продавали настоящее вилкоксоновское мороженое (шарики там всегда были такие большие, что с трудом влезали в рожок), мимо нескольких похоронных контор, жавшихся друг к другу, скользнули в тоннель под железнодорожными путями, миновали банк, где нас угощали карамельками в дни, когда родители приходили туда обналичивать чеки, мимо библиотеки, кинотеатра, целого квартала баров, парка – всего того, что, наверное, найдется в любом маленьком городке, но все это было наше, родное, и тогда мне было приятно об этом думать.

– Как закончите – сразу домой. – Бабуля Пост припарковалась напротив будки охранника и кабинок для переодевания, раздевалок, как все их называли. – Не хочу, чтобы вы слонялись по городу. Я порежу арбуз, и мы перекусим сыром с крекерами.

Она бибикнула нам и укатила в сторону лавки «Бена Франклина», купить еще шерсти для своего нескончаемого вязания. Я запомнила ее такой, энергично нажимающей на клаксон – шаловливо, так бы она сказала, – потому что в следующий раз увидела ее в столь приподнятом настроении очень нескоро.

– Она совсем спятила. – Ирен закатила темные глаза, растягивая последнее слово.

– С чего ты взяла? – спросила я и, не позволив Ирен и слова вставить, продолжила сама: – Что-то