Скоморошины - Сборник

«Вот, служивой, я росписываю: половинно количество изо своева имушчества отдаю, если ты можошь мой дом использовать». – Этот богач взял етова солдата, повел к себе. Послал богач повестки становому приставу, што «при становом приставе распишися, салдат, о своей голове». – А богач росписался о своем имуществе: половина количества салдату. Ну, салдат росписался и богач росписалися.

/3. Приходит ночь темная. Солдат винну припорцию – в тот карман бутылку спустил, в другой – и пошол в ето зало. В етом зали розгуливатца – в ту комнату зайдет: хорошо, в другую: есшо лучше; на том деване полежит, на другом.

Как приходит полночь, нечистой дух лезет в эти зала. Атаман сел во стул. Солдат выходит из другова зала, стопал ногой: «Роспро… в… м…, нечистый дух! Хто вам приказал в ету залу ходить?» Атаманишшо: «Растерзать етова солдата!» – Солдат: «Нет, я растерзацца не дам!» – «А почему?» – «А хто хитрее зделает в етом дому, тот и оставайся! Если ваши хитрости хитрее, я отынь до веку не заглену в етот дом; если мои хитрости хитрее, вы штобы отынь до веку не заглядывайте!»

/4. Потом бесы зачали все ка(о)меди приставляти. У бесов испрошли все комеди. – «Давай, солдат, преставляй ты: у нас все вышли!»

Солдат взял напарью, – роскрашоной краской роскрашена, – зачал стену вертеть. Провертел стену до половины: «Давай вот, поместитесь все 12 человек в ету дыру!» – Все лезут, пишшат-вишшат. Один был бес храмой, у солдата милости просит, а солдат етова беса под ж… пихает: «Лесь, растак твою мать, поди ж… и ты!»

Он взял с себя крест, крестом оградил ету дыру. Атаман стал солдата просити: «Выпусти нас обратно! мы отынь до веку не заглянем в етот дом! А ты, солдат, не ходи только к нам на Круглов остров!»

Потом солдат розградил обратно, выпустил етих бесов из дыры. Эти бесы побежали из верхнова етажу по лестницам. А солдат етих бесов зачал под ж… пинать ногою, што «отынь до веку не заглядывайте в етот дом!»

Становой пристав половинное количество вчего имушчества у етова богаца солдату отписал и – штобы занимать любое зало, где солдату пондравитца.

Утром вставши до другой ночи, берет солдат сысторон понятых и хозяина, и некакой другу ночь не зделалось не игры, не шума, не грома – ничево не зделалось. Богачь по ночь, по две, по три (караулил?), нечево не стало слыху.

/5. Етот солдат живет год, и два, и три. Жить очень хорошо, а только бабы нет. Приходит к етому богачу: «Што, дядя? Я придумал женицца». – «Это хорошее дело! От нас невеста неотобьетца, хоть у купца, хоть у помешчыка, хоть у попа – у нас капиталу хватит. Где желаешь сватать невесту?» – Солдат говорит: «Которая меня сиротка счастьем нашла, ее возьму!» – «Ах, по нашому именью, она живет бедно». – «А нет, она меня счастьем нашла! Ее возьму». – Ну, и женился на етой на сиротке.

/6. Живет год, и два, и три. Приходит лето. И говорит: «Старуха, пойдем за грибам!» – «Да куды ты, – говорит: – за грибам-то итти?» – «Да вон, – говорит: – лес-от». – А старуха ему и говорит: «Этта, – говорит: – все какое-то мленье в лесу-ту». – «Какое-то мленье произвели! Ничево не признаю!»

А бесы бегают по етому самому Круглову острову, етова солдата припознали. Потом атаману сказывают, што «Солдат, – говорит: – у нас на Круглом острову».

Сделалась сильная (буря?), ветер, так – дерево на корню стоит, а вершиной по земле хлешшот. А солдат оградил дерево и стал под ето дерево и стоит. – «Ты што, солдат? Заклятье дал, штобы к нам на Круглов остров не ходить!» – Атаманишшо приказывает растерзать етова солдата. Солдат привиняется, што «Виноват я; не знал, што ето Круглов остров… Ну, дайте мне со старухой простицца». – «А где твоя старуха?» – Побежали бесы, притасшыли ету старуху. Старуха испугалась. – «Ну што, старуха? Давай простимся!..» (Конец сказки неприличен. Бесы испугались раскрашенной напарьи и оставили солдата в покое)

Был келейшик. Нечистые духи просили у нево места. Он не дает места. – «Пусти хоть кол вколотить». – Он не мок от них отбарабаччя; вколотили они кол.

Келейшык вышол рас не благословесь, видит: на горе кузничя, старых на молодых переделывают. Просиччя у них, переделать и ево. – «Не крестись!» говорит (в горн’от ево класть-то начали). – Он перекрестился, – один кол остался.

Жил-был старик, да такой горькой пьяница, что и сказать нельзя. Вот забрался он как-то в кабак, упился зелена вина и поплелся во хмелю домой, а путь-то лежал через реку, подошел к реке, не стал долго думать, скинул с себя сапоги, повесил на шею и побрел по воде. Только дошел до средины – спотыкнулся о камень, упал в воду, да и поминай как звали!

Остался у него сын Петруша. Видит Петруша, что отец пропал без вести, потужил, поплакал, отслужил за упокой души панихиду и принялся хозяйничать. Раз в воскресный день пошел он в церковь богу помолиться. Идет себе по дороге, а впереди его тащится баба: шла-шла, спотыкнулась о камешек и заругалась:

– Кой черт тебя под ноги сует!

Петруша услыхал такие речи и говорит:

– Здорово, тетка! Куды путь держишь?

– В церковь, родимый, богу молиться.

– Как же тебе не грешно: идешь в церковь богу молиться, а поминаешь нечистого! Сама спотыкнулась, да на черта сваливаешь…

Ну, отслушал он обедню и пошел домой. Шел-шел, и вдруг откуда ни возьмись – стал перед ним молодец, поклонился и говорит:

– Спасибо тебе, Петруша, на добром слове!

– Кто ты таков и за что благодарствуешь? – спрашивает Петруша.

– Я дьявол, а тебе благодарствую за то, что как спотыкнулась баба да облаяла меня понапрасну, так ты замолвил за меня доброе слово.

И начал просить:

– Побывай-де, Петруша, ко мне в гости. Я тебя во как награжу! И серебром и златом, всем наделю!

– Хорошо, – говорит Петруша, – побываю.

Дьявол рассказал ему про дорогу и пропал в одну минуту, а Петруша воротился домой.

На другой день собрался Петруша в гости к дьяволу. Шел-шел, целых три дня шел, и пришел в большой лес, дремучий да темный – и неба не видать! А в том лесу стоял богатый дворец. Вот он вошел во дворец, и увидела его красная девица – выкрадена была нечистыми из одного села, – увидела его и спрашивает:

– Зачем пожаловал сюда, доброй молодец? Здесь черти живут, они тебя в клочки разорвут.

Петруша рассказал ей, как и зачем попал в этот дворец.

– Ну, смотри же, – говорит ему красна девица, – станет давать тебе дьявол золото и серебро – ты ничего не бери, а проси, чтоб подарил тебе того самого ледащего коня, на котором нечистые дрова и воду возят. Этот конь – твой отец. Как шел он из кабака пьяной да упал в воду, черти тотчас подхватили его, сделали своей лошадью да и возят теперь на нем дрова и воду!

Тут пришел тот самый молодец, что звал Петрушу в гости, и принялся угощать его всякими напитками и наедками. Пришло время отправляться Петруше домой.

– Пойдем, – сказал ему дьявол, – я наделю тебя деньгами и славной лошадью, живо до дому доедешь.

– Ничего мне не нужно, – отвечал Петруша, – а коли хочешь дарить – подари ту ледащую клячонку, на которой у вас дрова и воду возят.

– Куда тебе эта кляча! Скоро ли на ней до дому доберешься, она того и смотри околеет!

– Все равно, подари. Окромя ее, другой не возьму!

Отдал ему дьявол худую клячонку. Петруша взял и повел ее за узду. Только за ворота, а навстречу ему красная девица:

– Что, достал лошадь?

– Достал.

– Ну, доброй молодец, как придешь под свою деревню – сними с себя крест, очерти кругом этой лошади три раза и повесь ей крест на голову.

Петруша поклонился и отправился в путь. Пришел под свою деревню – и сделал все, что научила его эта девица: снял с себя медный крест, очертил кругом лошади три раза и повесил ей крест на голову. И вдруг лошади не стало, а на месте ее стоял перед Петрушей родной его отец. Посмотрел сын на отца, залился горючими слезами и повел его в свою избу. Старик-ат три дня жил без говору, языком не владал. Ну, после стали они себе жить во всяком добре и счастии. Старик совсем позабыл про пьянство и до самого последнего дня ни капли вина не пил.

На Толвуе пропал муж у жены. Долго она понапрасну его отыскивала. И вот сжалился над нею сусед и указал ей такого колдуна, больше которого никто не мог отыскать ее мужа. Стала она просить колдуна о своем деле, а тот и говорит ей:

– Да что Иван-то Васильевич тебя ко мне посылает: он твоего мужа лучше меня отыскать может.

Пала баба в ноги к Ивану Васильевичу и упросила его пособить ее горю. Накануне Иванова дня отправились они оба к Ишь-горе и пришли туда в полуночную пору. Колдун научил бабу, что ей нужно делать, и остался сам внизу, а она поднялась вверх на гору – и видит большое село. Была темная ночь, а стал белый день; конца нет строению. На улицах пляски и игрища, расставлены столы, на столах яствам и питьям счету нет.

Как завидели черти чужую женщину, окружили ее со всех сторон и стали у ней выспрашивать: