ОХОТА НА КРУТЫХ - Александр Граков

По всем заказам Гребов работал четко, расчетливо и хладнокровно. Да, это была именно та жизнь, о которой он долго мечтал: интересная в плане новых острых ощущений и оплачиваемая так, что вскоре он не знал, куда девать заработанное. «Светиться» слишком часто — себе дороже выйдет... И он начал потихоньку переводить баксы в золото, постепенно превращаясь в того, против кого выступил с самого начала.

С женой прекрасно отметили серебряную свадьбу: неделю станица «стояла на ушах», а брачную ночь Иван Федорович «отработал» так, что наутро жена, пунцовая от счастья и смущения, призналась:

— Ну ты, отец, и дал жару! За все четверть века оправдался!

Еще бы! У супруга в Ростове уже давно был прикуплен свой частный врач — светило медицинской науки какой-то там кафедры. Один укол в задницу — и три года можешь трахаться направо и налево, как молодой жеребчик-производитель. На трехлетний юбилей внучки Инночки дед облагодетельствовал ее мамочку золотым «Картье» — точнейшим женским хронометром, а затем, растроганный счастьем, светившимся в тазах дочки и зятя, махнул на все рукой и подарил им в «нагрузку» пятидверную «Таврию» — на большее не рисковал...

Легенда о помощнике поддерживалась благодаря четкому выполнению, качеству работы и держала многих авторитетов «в стойле». Да и случай время от времени... Однажды один из них, законник преступного мира России, так наотдыхался с друзьями, что наутро был найден в своей комнате мертвым, а рядом с кроватью на полу валялся шприц с остатками морфина. Заключение по вскрытию было однозначным: «смерть наступила в результате попадания воздуха в вену». «Свои» приняли версию как должное — покойник иногда баловался этим делом. Правда, в ту ночь на даче кайфовали не только хозяин с гостями — в конце застолья «долбилась» уже и охрана, в результате прозевавшая визит старика, пришедшего из близлежащего соснового бора где-то под утро. Уходил Гребов с той дачи улыбаясь — до чего же все просто: посидел с вечера в кустах с биноклем, померз, естественно, а затем — десять минут работы. Клиент будет доволен, ну и... слегка огорчен — в плане финансовом. Пока все шло хорошо.

«Разве за тот уголь, что я выдавал на-гора в течение двенадцати с лишним лет, за все завалы, переломы, ковыряние в дерьме колхозном до самой пенсии я у тебя, Родина-мать, не заработал хотя бы такой жизни, как, допустим, у двадцатипятилетнего директора какого-нибудь кооператива «Шило-мыло» Шкета Засрачникова? Что ж ты молчишь, старуха гнилая? Наплодила, зараза, министров-капиталистов, которые сорок процентов сырьевых запасов твоих уже перегнали за «бугор» и живут на дивиденды припеваючи, как хотят! Вот и я буду жить, как могу и хочу, а свою сраную мораль можешь засунуть себе в одно место!» — со злорадством размышлял иногда Гребов. Он стал частым гостем — на пару деньков — то в Дагомысе, то в Москве. В ресторанах «Космос» и «Прага» двери для него были всегда открыты. Но в тех местах, где отдыхал, на заказ не шел никогда. Там его уважали, а многие холуи и «шестерки» с подобострастием ждали подачки в виде десятидолларовой купюры, которую он всегда, как бы мимоходом, совал на «чай». Если бы в то время какой-нибудь оперативник-«профи» угро захотел проанализировать методы устранения, находившиеся на вооружении Гребова, вывод был бы однозначным — нестандартно, нетрадиционно, иногда и нелогично, а то и парадоксально, да еще с применением недюжинных актерских способностей. В доказательство — еще один эпизод его работы.

Киев. Одна из многочисленных девятиэтажек района. Оболонь. Здесь проживал бывший офицер КГБ, оперативник Александр Петрович Лисовцев, оказавшийся во времена перестройки «не ко двору». В свое время работал в региональном управлении. Так вот, жил он — не тужил и потихоньку подрабатывал — собирал информацию о махинациях с углем на Украине одного из московских коммерческих банков. Ну и, естественно, — о криминальном происхождении

капитала этого банка. Зачем собирал? Александр Петрович был человеком дальновидным, ему очень хотелось безбедной старости, да и деткам в наследство неплохо бы оставить кое-чего. Для этого и пригодятся документики — компроматы на новоявленных финансовых магнатов. Шантаж, угрозы? А как же сейчас иначе, если хочет жить «по-новому»?

Не спешил Лисовцев, тщательно обдумывая и планируя каждый ход будущей операции. Но где-то «прокололся» — о его «трудах» узнали — Иван Федорович получил заказ...

Лисовцев к этому времени имел два кооператива, специализировавшихся на туризме, и жил безбедно, имея на всякий случай крутосуточную охрану из «подкачанных» мальчиков.

И вот на крыше десятиподъездного дома, в котором он обитал, в одной из лифтерских, поселился бомж, замерзающий по ночам от холода. Грязный, вшивый, в лохмотьях, с таким смрадным запахом немытого тела, что прохожие обычно отворачивались и спешили проскочить мимо, само собой, не стараясь запомнить его приметы... Через несколько недель опера угрозыска не смогли даже приблизительно составить его словесный портрет. Нищий, грязный, вонючий, в общем — обычный алкаш! — описывали его опрашиваемые люди.

Во время его проживания на крыше никто, естественно, не обратил внимания на то, что старик наблюдает за Лисовцевым, иногда сбрасывает мелкие камешки с крыши и... расшатывает бетонный блок ограждения.

В одно прекрасное утро будущий шантажист вышел на прогулку в сопровождении своей любимой таксы и двух амбалов-охранников. Отправился в парк, как всегда — короткой дорожкой вдоль стены дома... И здесь «случайно» сорвавшийся с крыши бетонный блок накрыл его вместе с таксой, пощадив охранников, шествующих чуть сзади. Тело было изуродовано до неузнаваемости.

«Несчастный случай в связи с аварийным состоянием ограждения» — с этой версией чуть позже согласились все. А что было делать? Преступника-то не было! А очередной заказчик «дяди Леши» через некоторое время «осчастливился» резким возрастанием цены заказа — в два с половиной раза...

Глава III

КОНЦЫ В ВОДУ!

В одну из рождественских ночей 95-го года отдыхавшему в семейной обстановке Ивану Федоровичу приснился сон: лежит он на пляже, загорает... И вдруг гаснет солнце, и наступившая темнота давит на него — на каждый миллиметр тела, как обвалившаяся неожиданно порода в лаве. Страшно давит — трещат кости, лопаются вены и сухожилия... Очнулся он на кровати в холодном поту.Фу ты, и приснится же гадость такая! Сны его никогда не сбывались, да и не верил он во всю эту ерундистику. Но в новом 1995 году Провидение уже готовило «презент» бывшему шахтеру.

До апреля он развлекался,. как мог — денег было валом, а работать в морозном и слякотном климате — лень. Поэтому смотался «в командировку» на Гавайи, погрел кости на солнечном пляже, да заодно спустил в казино несколько тысяч баксов, благо там не спрашивают, откуда они берутся. Но, прибыв домой ко дню рождения «всесоюзного деда» В. И. Ленина, вскоре заскучал и стал собираться в очередную поездку — манила острота ощущений. Позже в его бумагах был найден очередной заказ с выездом в Москву. 25 апреля Гребов, отправляя винтовку, упаковал затвор и оптику в фанерный ящик, даже не вспомнив, что такого никогда себе не позволял — раньше были только мягкие бандероли. Но то ли европейское солнце подплавило мозги, то ли права народная мудрость, что «и на старуху бывает проруха», — как бы там ни было — посылка ушла. А на следующий день и сам Иван Федорович преспокойно уехал в первопрестольную, на предварительную работу.

Первого мая на территории Лубянки отрабатывали свои оперативные задачи с помощью скрытой камеры и при выгрузке багажа в случайно разбитой фанерной посылке зафиксировали факт нахождения оптики и затвора от огнестрельного оружия. Этот груз сотрудниками КГБ был немедленно взят под контроль. А второго мая в дневное время эту уже отремонтированную посылку и еще две бандероли получил на глав почтамте один из солнцевских алкашей — Николай Пронин и отвез груз к себе домой. Когда же вечером был задержан за хранение огнестрельного оружия, возмущению его не было предела.

— Да откуда же я знал, что там? Подошел мужик, сунул «полтинник», попросил получить на мой паспорт, так как свой — утерял... Сегодня в десять вечера придет забирать свое барахло. Обещал еще столько же дать. Сто тысяч — за такие бабки я на пузе станцую, начальник!

В назначенное время в дверь позвонили... Это была первая и... последняя встреча Ивана Федоровича с сотрудниками КГБ. Следователю попался крепкий орешек. С Гребовым они были почти одногодки. Только вот старый гэбэшник оттачивал свое мастерство не методом изучения опыта боевиков и детективов, а на практике — в свое время небезрезультатно поработал над переправкой «тупых идиотов — диссидентов» из нормального состояния в психиатрические лечебницы. И еще одна характерная черта служебной деятельности следователя Трунова — беспредел в отношении подследственных. Но тут уж ничего не поделаешь — старая школа кадров. Да и с «талантливой» нынешней «зеленью» опытом нужно делиться — не уносить же с собой в могилу такой «бесценный» груз!