Наш общий друг. Том 1 - Чарльз Диккенс

— Насчет этого, видите ли, — возразил мистер Боффин, подпирая рукой подбородок, — вряд ли мы с миссис Боффин когда-нибудь поедем по морю. Там нам, конечно, понадобился бы стюард, мы с ней не выносим качки; но ведь обыкновенно на каждом пароходе есть свой стюард.

Роксмит объяснил, что, говоря о должности, которую он хотел бы занять, он имел в виду место управляющего, или заведующего, или смотрителя, или поверенного.

— А ну-ка, для примера! — сказал мистер Боффин, наскакивая на него, по своему обыкновению. — Что бы вы стали делать, если б поступили ко мне на службу?

— Я бы завел точный учет всем вашим расходам, мистер Боффин, писал бы письма по вашим указаниям. Вел бы все деловые переговоры с людьми, которые на вас работают. — И, взглянув с легкой улыбкой на стол, он прибавил: — Я привел бы в порядок ваши бумаги…

Мистер Боффин потер запачканное чернилами ухо и взглянул на жену.

— …и держал бы все бумаги в таком порядке, чтобы в них всегда можно было разобраться: на каждой было бы коротко написано, что в ней содержится.

— Вот что я вам скажу, — начал мистер Боффин, комкая в руке измаранный в чернилах листок со своими записями. — Если вы возьметесь вот за эти бумаги и разберете, что тут, по-вашему, можно сделать, мне будет лучше видно, как с вами поступить.

Сказано — сделано. Положив шляпу и перчатки, Роксмит спокойно сел к столу, собрал бумаги в ровную кучку, просматривая их одну за другой, складывал каждую пополам, помечал сверху и перекладывал во вторую кучку, а когда все бумаги перешли из первой кучки во вторую, достал из кармана веревочку и перевязал всю кучу щегольским узлом, проявив большой навык и ловкость в этом деле.

— Хорошо! — одобрил мистер Боффин. — Очень хорошо! Теперь скажите нам, о чем там идет речь; будьте так любезен.

Джон Роксмит прочел вслух свои записи. Все они были насчет нового дома. Смета обойщика — столько-то. Смета на мебель — столько-то. Обстановка служебных помещений — столько-то. Каретнику — столько-то. Конскому барышнику — столько-то. За упряжь — столько-то. Золотых дел мастеру — столько-то. Общий итог — столько-то. Потом пошли письма. Согласие мистера Боффина от такого-то числа, о том-то и том-то. Несогласие на просьбу мистера Боффина от такого-то числа насчет того-то и того-то. Письмо относительно проекта мистера Боффнна, полученного такого-то числа, о том-то. Все очень кратко и последовательно.

— Образцовый порядок! — сказал мистер Боффин, постукивая пальцем по каждой заметке, словно отбивая такт. — И как это вы устраиваетесь с чернилами, просто не понимаю: на вас ни пятнышка нет. А теперь насчет писем. Давайте попробуем написать письмо, — предложил мистер Боффин, потирая руки и сияя от восторга, как ребенок.

— Кому оно должно быть адресовано, мистер Боффин?

— Да кому угодно. Хоть вам самим.

Мистер Роксмит быстро написал и прочел вслух:

— «Мистер Боффин свидетельствует свое почтение мистеру Джону Роксмиту и сообщает, что принял решение испытать его в той должности, которую он желал бы занять. Мистер Боффин, ссылаясь на слова самого мистера Роксмита, откладывает рассмотрение вопроса о жалованье на неопределенный срок. Само собой разумеется, что мистер Боффин не берет на себя никаких обязательств в этом смысле. Остается добавить, что мистер Боффин, полагаясь на слово мистера Роксмита, надеется на его честность и преданность. Мистеру Джону Роксмиту предлагается немедля приступить к своим обязанностям».

— Ах, Нодди, вот это так письмо! — воскликнула миссис Боффин, хлопая в ладоши.

Мистер Боффин был не менее восхищен: говоря по правде, в глубине души он считал и самое письмо и ту ловкость, с которой оно было написано, весьма замечательным проявлением человеческой изобретательности.

— И вот что я тебе скажу, миленький мой, — начала миссис Боффин, — если ты не договоришься сразу с мистером Роксмитом и будешь сам лезть во все, что не про тебя писано, так тебя кондрашка хватит, не говоря уже о том, что все белье будет в чернилах и сердце мое разобьется.

За такие мудрые речи мистер Боффин поцеловал свою супругу, а после того, поздравив Джона Роксмита с его блестящими успехами, пожал ему руку в залог новых отношений между ними. Миссис Боффин тоже подала ему руку.

— А теперь, Роксмит, надо вам хоть немного познакомиться с нашими делами, — сказал мистер Боффин, который по своей прямоте думал, что обязан выказать человеку доверие, если тот хоть пять минут прослужил у него. — Я уже говорил вам, когда мы с вами познакомились, или, лучше сказать, когда вы со мной познакомились, что миссис Боффнн намерена устроить все по моде, только я еще сам не знал, как далеко мы зайдем. Так вот, миссис Боффин одержала верх, и мы теперь должны устраиваться как нельзя моднее.

— Я так и полагал, сэр, судя по расходам на новое обзаведение, — отвечал Джон Роксмит.

— Да, — сказал мистер Боффин. — Это будет что-то из ряда вон. Как раз кстати мой литературный человек говорил мне, что дом, к которому он, можно сказать, имеет отношение… в котором он заинтересован…

— Как владелец? — спросил Джон Роксмит.

— Нет, не совсем так, — отвечал мистер Боффин, — а что-то вроде родственных отношений.

— Просто участие, — подсказал Джон Роксмит.

— Да, может быть, — согласился мистер Боффин. — Как бы ни было, он говорил мне, что на доме висит объявление: «Сей весьма аристократический особняк продается или сдается внаймы». Мы с миссис Боффин ездили смотреть его, нашли, что он весьма аристократичен (хотя немножко и скучноват, но это, в сущности, одно и то же), и купили его. Мой литературный человек по дружбе ударился в поэзию и прочел нам прелесть какие стихи на этот случай: в них он поздравляет миссис Боффин с тем, что ей теперь принадлежит… как это, душа моя?

Миссис Боффин отвечала:

Чертог, чертог веселья полон,А залы, залы светом залиты[47].

— Вот именно. Тем ловчей получается, что в доме и правда есть два зала, с парадного хода и со двора; есть еще и помещение для прислуги. А кроме того, он нам прочел очень недурные стишки насчет того, что ежели миссис Боффин взгрустнется в новом доме, так он всегда готов прийти на помощь и ее развеселить. У миссис Боффин замечательная память. Ты не прочтешь нам эти стихи, душа моя?

Миссис Боффин согласилась и без единой ошибки прочла стихи, в которых было сделано такое любезное предложение — прочла точно так, как она их слышала:

Как плакала дева, я вам спою, миссис БоффинКогда погибла любовь,И как она угасла навек, миссис Боффин,Чтоб не проснуться вновь.Спою вам о том, с разрешения мистера Боффина, как убит был герой,А конь прискакал домой,И если до слез мой тронет рассказ, за что прошу прощения у мистера Боффина,Гитарой утешу вас.

— Точка в точку правильно! — сказал мистер Боффин. — Мне особенно нравится то, что в этих стихах так кстати упомянуты мы оба.

Стихи произвели впечатление и на секретаря: он, видимо, был удивлен, что очень польстило мистеру Боффину и еще более утвердило его в высоком мнении о достоинстве этих стихов.

— Понимаете ли, Роксмит, — продолжал он, — мой литературный человек на деревянной ноге вообще завистлив. Так вот, я уже надумал, как это поудобнее устроить, чтобы Вегг вам не завидовал: вы держитесь своей части, а он будет держаться своей.

— Господи! — воскликнула миссис Боффин. — А я так думаю, что на свете всем места хватит!

— Так оно и есть, душа моя, когда мы не занимаемся литературой, — сказал мистер Воффин. — А когда занимаемся, получается наоборот. И мне не надо забывать, что я нанял Вегга тогда, когда у меня еще и мысли не было о моде или о том, чтобы оставить «Приют». Дать ему почувствовать обиду было бы непорядочно с моей стороны, как будто мне голову вскружили эти залы, залитые светом. От чего боже сохрани! Роксмит, что вы скажете насчет того, чтобы жить в доме?

— В этом доме?

— Нет, нет. Насчет этого дома у меня другие планы. А в новом доме?

— Пусть будет, как вам угодно, мистер Боффин. Я вполне в вашем распоряжении. Вы знаете, где я живу в настоящее время.

— Ну что ж! — сказал мистер Боффин, подумав. — Предположим, на время вы останетесь там же, а после мы решим. Вы ведь сразу начнете заниматься всем, что делается в новом доме?

— С удовольствием. Я начну сегодня же. Вы мне сообщите адрес?

Мистер Боффин сказал адрес, и секретарь записал его в книжечку. Миссис Боффин воспользовалась случаем и, пока он был этим занят, постаралась как следует рассмотреть его лицо. Впечатление было в его пользу, потому что она украдкой кивнула мистеру Боффину: «Он мне нравится».

— Я сейчас же загляну, все ли там в порядке, мистер Боффин.

— Благодарю вас. Но раз вы уже здесь, не хотите ли осмотреть «Приют»?

— Очень буду рад. Мне столько пришлось о нем слышать.