На вершине власти - Владимир Гриньков

Зал этот он узнал. Он был здесь уже дважды: принимая послов сразу после гибели Фархада, и раньше, когда его привел сюда покойный Сулеми, собственно, не в зал, а на балкон, к двери с зеркальными стеклами. Тогда все обстояло в точности, как сейчас, – шло заседание кабинета… Хомутов поднял голову: вот они, и балкон, и сама дверь.

Хусеми, вставший за его спиной, бесшумным движением положил перед Хомутовым папку, в ней оказались готовые тексты. Хомутов пробежал глазами первые строки, поднял глаза, и сейчас же натолкнулся на взгляд Бахира. Полковник сидел поодаль, глядя на него все с той же тревогой и неприязнью. Хомутов почувствовал вдруг спазм в горле, дыхание перехватило. Присутствующие наблюдали за ним молча, выжидая, когда же президент заговорит о том, ради чего их собрали здесь.

– Для начала послушаем министра обороны, – начал Хомутов, нащупывая безопасный путь. – Доложите обстановку в районе Мергеши.

Бахир, не ожидавший такого оборота, поднялся с места и заговорил, глотая слова и путаясь в названиях и номерах частей, из чего Хомутов сделал вывод, что избрал верную тактику, не дав возможности Бахиру наблюдать за собой. От этого пришло облегчение. Пока министр докладывал, Хомутов пробежал текст, подготовленный Хусеми. Информации там было немного: краткая характеристика положения в стране, сверх того – задачи министерств на ближайшие недели. Хомутов скользнул пальцем по листу сверху вниз, нашел абзац, где шла речь о ведомстве Бахира: «Министерству обороны подготовить предложения по активизации боевых действий на севере страны с тем, чтобы в срок, не превышающий двух месяцев, подавить очаги сопротивления повстанческих группировок». Прочитав это, он откинулся на спинку стула с удовлетворением, теперь он был готов к стычке с Бахиром. Когда тот закончил и члены коллегии обратили взгляды к президенту, Хомутов выдержал приличествующую паузу, после чего произнес, словно пребывая в раздумье:

– Работа проделана значительная… – он умолк. – Но этого недостаточно.

Он поднял глаза, наблюдая, как мгновенно оцепенел Бахир.

– Поэтому предлагаю считать первостепенной задачей активизацию боевых действий на севере страны с тем, чтобы не позднее чем через два месяца подавить сопротивление противников режима, – Хомутов почти буквально следовал тексту, подготовленному для него.

Хусеми, стоя за спиной, пробегал взглядом по строчкам одновременно с Хомутовым и, когда тот закончил, вскинул голову. Теперь все присутствующие смотрели на военного министра. Бахир выпрямился, и тогда Хомутов холодно проговорил:

– Вы свободны.

Бахир растерялся на мгновение, руки его рванулись к вороту мундира, и Хомутов понял, что допустил оплошность. Наверняка прежде было принято, чтобы до окончания заседания все присутствующие оставались в зале. Но было поздно – Бахир поднялся и неторопливо направился к выходу. Хомутов придвинул к себе текст доклада и принялся монотонно излагать основные положения, пока не ощутил за спиной какое-то движение. Он оглянулся – в руке Хусеми был листок телетайпограммы. Склонившись к уху Хомутова, он прошептал:

– Срочное известие, товарищ президент: в Москве скончался Генеральный секретарь Коммунистической партии.

Хомутов замер на мгновение, и этого времени ему хватило на то, чтобы наметить линию поведения. Он скорбно склонил голову и с торжественной печалью проговорил:

– Худая новость, товарищи. Ушел из жизни большой друг нашей страны… – он произнес имя с такой интонацией, что членам кабинета стало ясно, что заседание придется прервать. Хомутов к этому и вел, чувствуя, что устал и не справляется. Он хотел было добавить, что все могут вернуться к текущим делам, как вдруг один из сановников, сидевший правее, прежде чем Хомутов успел понять что-либо, начал зачитывать текст по бумажке. Хомутов попытался вникнуть, но только когда в заключение прозвучало: «Наградить орденом Революции», понял, что награждают не кого-нибудь, а его, причем по случаю дня рождения. У Фархада сегодня праздник, оказывается, – усмехнулся Хомутов и поинтересовался, чтобы скрыть охватившую его растерянность:

– Кем подписана наградная грамота?

Обычно такие документы подписывались им.

– Революционным советом, товарищ Фархад, – произнес сановник в полупоклоне. – От имени джебрайского народа.

При упоминании о Революционном совете Хомутов прищурился и спросил:

– А чем еще занимается Революционный совет? Надеюсь, не только наградами?

Вопрос о функциях этого органа джебрайской революции был как-то задан ему самому лектором на политзанятиях в посольстве. Хомутов тогда имел бледный вид, и теперь вопрос чуть ли не сам собой сорвался с языка. Он смотрел на сановника с усмешкой, а тот неожиданно побагровел и стал ловить ртом воздух. Хомутов смахнул усмешку с лица, хотел сказать что-то, но промолчал. Он чувствовал досаду – то ли на себя, то ли на надутого молчуна-сановника. В конце концов он резко поднялся со своего места и вышел из зала, увлекая за собой Хусеми и многочисленную охрану.

73

Абдул раздобыл пикап, в каких обычно развозят товар по лавчонкам. Гранатомет и гранаты завалили пустыми картонными коробками, и только пистолет Абдул спрятал в кабине – на всякий случай.

На площадь отправились под вечер. Абдул развернул машину у знакомой лавки, сдал назад. Площадь была пустынной – никто не решался пересекать ее в то время, когда из дворца выезжал президентский кортеж и проще простого схлопотать дубинкой от молодчика из службы безопасности.

Из лавки высунулся хозяин, замахал руками:

– Не ставь машину здесь!

– Я товар привез, не видишь разве? – буркнул Абдул, пряча лицо. Он пошел вдоль борта машины, слыша, как Амира в кабине разбрасывает в стороны коробки, высвобождая оружие. Поравнявшись с лавочником, взглянул на него, поймав настороженное выражение, вмиг сменившееся страхом. Дольше тянуть нельзя было, и Абдул, рванув из-под одежды пистолет, втолкнул хозяина в его заведение и спросил с ожесточенной сосредоточенностью:

– Что? Узнал?

Он еще не услышал ответа, когда заметил, что они не одни в лавке – у прилавка стоял покупатель, испуганно таращась на происходящее. Абдул ударом свалил торговца на колени и прорычал покупателю, направив на него пистолет:

– На пол! Живей!

Он чувствовал, что время уходит. Расчет был на то, что они мгновенно закроются в лавке, но, кроме хозяина, здесь был посторонний, и еще могли зайти в любую минуту, и тогда все сорвется, им вдвоем не справиться. От этой мысли Абдул засуетился, выдернул из кармана наручники, один браслет защелкнул на руке торговца, второй – на запястье трясущегося от страха покупателя. Злобно рявкнул на них и бросился к дверям. Амира уже выглядывала из пикапа, Абдул метнул взгляд на площадь – никого не было. Тогда он махнул:

– Давай!

Амира подала ему гранатомет, завернутый в синий ватный халат, захлопнула дверцы. Когда они заперли дверь лавки, хозяин с покупателем по-прежнему неподвижно лежали на полу.

– Дочка твоя где? – спросил Абдул хозяина. – Где она, тебя спрашиваю?

– Она погибла тогда, – прошептал хозяин, и лицо его сморщилось, словно лежалое яблоко. – Осколок…

Амира взглянула на Абдула.

– Здесь оставайся, – велел он и с гранатометом направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Вот и окно, из которого он стрелял прошлый раз, Абдул провел ладонью по раме и вдруг стремительно присел, словно опасаясь, что в сумерках его могут увидеть с улицы. На площадь выкатились джипы, перекрывая выезды. Абдул спустился вниз, Амира встретила его вопросительным взглядом.

– В оба смотри! – начал было Абдул, но тут за витриной мелькнула тень и кто-то требовательно заколотил в дверь.

– Это служба безопасности, – подал голос хозяин.

– Откуда ты знаешь? – мгновенно спросил Абдул.

– Они теперь дежурят в моей лавке, когда президент покидает дворец.

Абдул рванул автомат из рук Амиры.

– Их обычно двое, – сказал торговец.

– Молчать! – рявкнул Абдул.

Он понял уже, что все пропало, но все еще отказывался верить. С улицы заглядывали в окно. Абдул вскинул автомат и выпустил длинную очередь. Со звоном посыпались стекла.

– Амира! Бегом во вторую комнату! – скомандовал Абдул. – Рви стену!

С площади лавку уже обстреливали. У них оставалось несколько секунд на то, чтобы попытаться уйти. Глухо громыхнула граната – и вдруг стало так тихо, что Абдул даже испугался в первый миг, пока не понял, что почти оглох от взрывной волны. Он бросился было в дымящийся дверной проем, но с полдороги вернулся, двумя короткими очередями прикончил заложников, выпустил остаток обоймы в сторону окна, и только после этого выскочил через в пролом в стене наружу. Здесь уже ждала Амира, как-то странно приседая при звуках выстрелов, которых он сам не слышал. Махнув рукой: «Бежим!», он бросился к забору, через который перебирался в прошлый раз. Автомат он бросил, потому что с оружием на улице их схватили бы мигом, и теперь мчался, увлекая за собой Амиру.