Барин - Роман Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как только вернулись в усадьбу, я спросил Прохора о документах.
– Все в вашем кабинете, Андрей Иванович. В ящике стола. Там и завещание, и на поместье… А зачем вам?
– Просто взглянуть хочу. Пусть Аглая пока обед подает. Я сейчас…
В кабинете я действительно нашел документы на поместье и завещание. По завещанию все поместье, оцененное в семь тысяч восемьсот двадцать рублей, вместе с селом Новореченское в сорок шесть домов и ста двумя крепостными на 1 марта 1852 года по ревизорской сделке, а также 96 десятин земли, из которых 52 пахотные – по наследству передаются дворянину Андрею Ивановичу Никитину, уроженцу села Алексеево 20 сентября 1818 года.
Надо же, у меня день рождения тоже в сентябре, только 14-го числа, 1988 года. Разница между нами всего год, мне тридцать пять, наследнику тридцать четыре…
В этот раз я не стал засиживаться за обедом, наскоро перекусил и мы с Герасимом выехали в Тимофеево. Я не знал, сколько точно стоят драгоценности, на всякий случай взял с собой золотые цепи, перстни и три тысячи наличных денег...
По дороге небо слегка заволокло тучами.
– Как думаешь, Герасим, будет дождь?
Мужик внимательно посмотрел на небо:
– Если будет, то к вечеру. Успеем добраться…
Мы уже выехали на тракт, когда я увидел путника, бредущего в сторону Тимофеево.
– Остановись, подвезем…– попросил я Герасима.
Мужик почтительно кивнул, когда мы остановились.
– Садись,– предложил я.
Он уважительно поклонился:
– Барин, а вы куда трафите?
– До Тимофеево.
– Мне бы тоже туда…
Когда мужик сел в бричку, он удивленно покачал головой:
– Сорок лет живу – такого чуда не встречал, чтоб барин холопа подвозил…
– Что делать-то идешь?
– На отхожий промысел, колодцы копать.
– И сколько платят?
– Рупь в день, когда поменьше.
– Ты ко мне приходи, на глиняные балки. Те же деньги плачу, и до дома ближе. Сам с Алексеево?
– Постойте, так вы Андрей Иванович Никитин? Слышали про вас… если возьмете – обязательно приду. Только через пару недель… сына надумал женить к осени. Пока тепло, надо малость подработать.
– И сына тоже приводи. Если работящие и непьющие – дело всегда найдется.
Навстречу мчалась тарантайка с двумя лошадьми. Прямо посредине дороги.
– Пьяные небось…– вздохнул Герасим.– Может съедем?
– Езжай потихоньку, если в лоб пойдут –тогда уже съезжай…
Я уже разглядел в мчащейся тарантайке мордастого парня на козлах, сзади сидел сынок Гарина в обнимку с девкой. Они громко горланили песню.
– С дороги придурки, зашибем! – заорал мордастый.
– Не сворачивай! Разворачивай бричку поперек! – приказал я Прохору.
Мужик-пассажир испуганно вцепился в сидение. Герасим рассмеялся и плавно развернул бричку поперек дороги. Встречная повозка в последний момент съехала с откоса, чтобы не допустить столкновения. Лошади заржали, тарантайка жутко заскрипела и чуть не разлетелась. Когда остановились, мордастый сразу спрыгнул и с кнутом и побежал к нам.
Я тоже соскочил с брички и направился навстречу:
– Мудила, тебя кто водить учил? Какого ты, морда рязанская, едешь посреди тракта?
– Эй, помещик… Я не мужик, а из мещан…– скривился мордастый, сжав кнут.
– Семен! – заорал сын Гарина, наверняка он сразу узнал меня.– Поехали, не связывайся!
Но Семен крепко держал в руках кнут, будто раздумывал. Неужели ударит? Я же его тогда на месте урою…
– Барин, а если бы тарантайка сложилась? – от парня несло перегаром.
– А если бы вы расшибли кого? Чешите, пока я добрый…
Мордастый пару секунд раздумывал, а когда Герасим спрыгнул с козлов и выпрямился во весь богатырский рост, мордастый сразу развернулся и направился к повозке.
– Вот мудачье…– выругался я. – Поехали, Герасим…
По дороге я раздумывал. Наследник назвал меня жуликом и авантюристом. Да какой же я жулик? Похоже, как раз именно он жулик и авантюрист, раз позволил себе проиграть целое поместье… интересно, а если бы не проиграл? Может еще год или два здесь не появлялся? Еще на кирпичный заводик губу раскатал, урод…
Золотые цепи и перстни я решил продать еврею, который держал в Тимофеево оружейную лавку. Еще в прошлый раз я заметил на двери лавки объявление о скупке золота. Искать ювелира совершенно не было времени…
На этот раз в оружейной лавке крутился здоровенный носатый детина в качестве охранника.
– Господин, вы опять за пистолетом? – усмехнулся еврей.
– Хочу золото предложить.
Я осторожно положил тряпицу на прилавок и развернул.
Еврей внимательно осмотрел золотые цепи и перстни. Он сразу разволновался, снял кипу, и протер платком вспотевший лоб:
– Товар хороший, добротный… дам за все четыре тысячи.
Детинушка приблизился и тоже посмотрел на драгоценности, удивленно покачав головой.
– Красотища-то какая…
Я вздохнул:
– Четыре тысячи? Думал вы серьезный человек…
Быстро спрятал драгоценности в тряпку и уже хотел уходить. Но еврей удержал меня за руку.
– Постойте, молодой человек. Ваша цена?
– Семь тысяч и уступать я совсем не намерен.
Торговец задумался:
– Это уже через чур… У меня даже нет таких больших денег…
– Тогда поищу другого покупателя…
Еврей явно заинтересовался золотишком. Я печенкой чувствовал…
– Шесть пятьсот,– сухо сказал торговец. – Это крайняя цена.
– Хорошо. По рукам.
– Помню вы интересовались оружием… У меня появился отличный шестизарядный американский кольт. Заложил один капитан, да так и не выкупил. Практически новый. Давайте я заплачу шесть тысяч наличными плюс пистолет и тридцать патронов.
Да что за человек! Чувствую, он все же где-то наколол меня…
– Ладно. Я согласен…
Через час я уже был у гостиницы Петровской Слободы. В будни здесь оказалось безлюдно и тихо. Даже куда-то исчезли цыганские шатры и медведь с мальчиком. Только у торгового павильона крутился толстый жандарм и что-то весело рассказывал цветочнице. У гостиницы стояла черная карета
