Барин - Роман Соловьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Первая партия кирпича была уже готова. Купец Кондаков из Алексеево расплатился и пригнал большие повозки для погрузки. За это время мужики сделали немало. Заводик уже вовсю работал. Из печи валил дым. Стояли шесть шатров и четыре навеса. Строился первый сруб. Поповские решили не ездить домой каждый день, только на воскресенье. Они привезли двух стряпух из села и телегу с продовольствием. Готовили пока на костре, но печники уже складывали небольшую печь для приготовления пищи.
Я стоял у шатра и обсуждал с Ковалевским вопросы по производству, когда на дороге появилась черная карета. Я сразу догадался, что это наверняка по мою душу. По спине пробежал холодок.
Карета приблизилась и остановилась. Но пока никто не выходил.
На козлах сидел молодой гладко выбритый кучер.
– Московская служба судоприказчиков…– удивился Ковалевский, посмотрев на странный герб.
Я вздохнул и медленно подошел. Приоткрыл дверь.
В карете сидели двое: крепыш в кепи и клетчатом сюртуке и… настоящий наследник Никитин. Он и вправду удивительно похож на меня. Скорее всего одного роста, только лицо чуть округлей, слегка ниже лоб и глаза побольше, сам он тоже немного плотнее. Но внешнее сходство бросалось в глаза: нос, разрез глаз, подборок, даже цвет волос не отличался, у него только чуть длиннее шевелюра, нас запросто можно было принять за близнецов.
Сердце быстро забилось и я судорожно схватился рукой за дверцу.
– Удивительно,– произнес наследник.– Уже несколько минут за вами наблюдаю и не могу поверить… практически одно лицо…
Он подмигнул крепышу:
– Григорий, выйди на пять минут, посмотри пока производство…
Крепыш хмыкнул и вылез из кареты. Я сел на его место.
– Кто вы такой? – спросил наследник.– Мой незаконнорожденный брат? Или кузин Алексей из Тамбова? Помню в детстве мы были удивительно похожи… Я еще в Царицыне услышал – в Новореченском помещик Никитин запускает кирпичный завод… какой, думаю, Никитин, если помещик Никитин – это я?
– Вы уже заезжали в усадьбу? – тихим голосом спросил я.
– А что мне там делать? Не очень скучаю по пьянице Прохору и по бабке Ефросинье… только на кладбище к покойной тетушке заехал и сразу сюда… Признаюсь, еще утром я был в ярости, но по дороге слегка успокоился и возникли кое-какие мыслишки…
– Вот и я думаю, нам нужно спокойно все обсудить.
– За то, что вы присвоили себе чужое дворянское имя – вам грозит смерть. Это вы осознаете? Кто вы вообще такой?
– Да обычный мужик, шел мимо вашего села, попал под лошадь… Когда очнулся – меня приняли за вернувшегося барина… сами же видите, как мы похожи. Так и прижился, к тому же решил поднять хозяйство, запустил кирпичный заводик. Сегодня отгружаем первую партию.
– Если бы не кирпичный заводик – вас бы уже за ноги волокли в полицейский участок. Будем считать, этот заводик и спас вас от виселицы. А теперь, думаю, глупо рубить курицу, несущую золотые яйца.
– Вы приехали из Петербурга?
– Уже полгода живу в Москве, сошелся с графиней Волконской, приятной дамой во всех отношениях…
– Очень рад за вас…
– А вы наглец, и видимо, большой жулик…
– Я не жулик. Скорее наоборот… Сами подумайте, если бы я был жуликом – разве стал поднимать чужое хозяйство?
– Похоже вы и вправду вжились в роль провинциального помещика. Это даже несколько забавно… Впрочем, перейдемте к делу. Я недавно крупно проигрался. Графиня наотрез отказалась погашать мой долг. Единственный вариант – продать с молотка это небольшое поместье…
– И сколько вы проиграли?
– Восемь тысяч. Думаю за восемь быстро продам усадьбу и земли… только не знаю, как теперь быть с заводиком?
– А если… я отдам вам эти деньги? Восемь тысяч. Вы больше не вернетесь?
– Интересно… Вот об этом я как раз и подумал. Похоже вы авантюрист. И я согласен на следующие условия: отдаете мне восемь тысяч плюс триста рубликов ежемесячно, и можете навсегда забыть обо мне. Так и быть, наслаждайтесь жизнью провинциального помещика… мне это совсем не интересно.
– Кстати, меня тоже зовут Андрей Никитин.
Наследник усмехнулся:
– Вот видите какое удивительное совпадение! Внешность, имя и фамилия… даже не нужно возиться с документами. Так как. Вас устраивают мои условия, господин мошенник?
– Я понял… а как вам такой вариант, если восемь тысяч я буду отдавать частями. Производство только запускается... заказов пока немного.
– К сожалению, я прибыл с Гришей, человеком кредиторов. Деньги нужно заплатить до пятнадцатого мая. Осталось шестнадцать дней. Обратно до Москвы добираться около двух недель и я могу дать на поиски денег не больше суток… ну а триста рублей в месяц – просто за мое скромное молчание… Придем к обоюдному соглашению, что я вас никогда не видел. Это на случай, если дело все же дойдет до суда…
– А Григорий? Не сдаст?
– Он имеет долю с выигрыша и будет молчать как рыба, так же как и кучер Игнат... Сейчас мы уезжаем в Петровскую Слободу, в гостиницу. Ждем вас до завтрашнего утра с деньгами. Если вы не явитесь вовремя – я еду в аукционную контору и к прокурору. Еще раз напомню – в противном случае вас ждет не тюремный срок, а смертная казнь…
– Я понял. Восемь тысяч до завтра…
– До десяти утра. И только наличными деньгами.
Я вылез из кареты, крепыш Григорий равнодушно посмотрел на меня, залез в карету и экипаж сразу же умчался.
– Что-то серьезное? – спросил инженер Ковалевский.– Что они вынюхивают?
– Мне на сутки нужно отлучиться, кое-что решить …
– Хорошо. Поезжайте, Андрей Иванович…– кивнул инженер.– Мы пока начнем грузить кирпич…
С одной стороны, у меня будто гора с плеч. Наследник оказался вполне адекватным и благоразумным, мы даже смогли договориться. Не знаю даже, как бы я поступил на его месте. Наверняка сначала набил самозванцу репу, а уже потом вел диалог… Но наша внешняя схожесть и вправду невероятная. С другой стороны, восемь тысяч – огромная сумма. Да и триста рублей в месяц – наверняка для затравки, аппетиты, как известно, растут во время еды. Но почему все же Никитин согласился молчать, ведь при плохом раскладе ему тоже мало не покажется, если все это всплывет… Законы здесь очень суровые.
После покупки оборудования
