Барин - Роман Соловьев

– Вы, наверное, коллеги? В гимназии работаете?

– Я преподаю словесность,– кивнул Николай.– Тамара – арифметику.

– А еще Николай немного пишет…– улыбнулась Тамара.

– Да. Возможно скоро выйдет в свет моя книга. Я пишу в необычном жанре. Все мои герои живут в будущем, через сто лет.

– Интересно,– удивился я.

– А вы любите книги, Андрей Иванович?

– Люблю. Но по-настоящему хороших книг немного. Я считаю, книга должна оставлять читателю послевкусие. Горькое или сладкое, в зависимости от жанра… Читатель должен сопереживать герою и после прочтения даже немного жалеть, что история закончилась, задумываться, как же в дальнейшем сложиться его судьба. Но зацепить читателя не каждому писателю дано…

– Это вы верно подметили…

– Например мне «Война и мир» в тринадцать лет совершенно не зашла, зато я с удовольствием прочитал этот роман в двадцать семь. А как Лев Николаевич Толстой замечательно описывает характер героев, удивительно и живо рисует сцены настоящего боя… вот он настоящий гений!

– Вы что-то путаете, Андрей Иванович, Лев Толстой – молодой начинающий прозаик.

– Возможно и путаю…– засмущался я.

Вот же тупица! Толстой написал «Войну и Мир» действительно гораздо позже…

– Николай, а что вы написали в книге, как будут жить люди через сто лет? – поинтересовался я.

– Во-первых, люди будут ездить на автомобилях, которые работают на пару. По небу перемещаться на дирижаблях, а еще думаю, к тому времени на земле не будет никаких войн.

– Люди действительно станут ездить в машинах. Но только не на пару. А на бензине.

– Бензин?

– Это продукт переработки нефти.

– Да вы с ума сошли! В городах тогда все задохнуться, какой будет страшный смог!

– Химическая реакция происходит в двигателе внутреннего сгорания. В выхлопную трубу выходят газы, но уже не настолько ядовитые… к тому же быстро разлагаясь в атмосфере.

– Но откуда вы можете это все знать?

– Я уже говорил Татьяне Андреевне, что немного знаю будущее. Мне вещие сны снятся.

– Да, – подтвердила Татьяна.– Андрей Иванович утверждает, что через десять лет отменят крепостное право…

– Помещик без крепостного как без рук…– хмыкнул Николай.

– А вот Андрей Иванович утверждает, что ему по силам даже дом построить…

– Хватит спорить, – перебила именинница.– Давайте лучше еще выпьем!

Я покачал головой и отодвинул рюмку.

Как все выпили, Николай предложил мне выйти на свежий воздух. Он хотел покурить и попросил составить компанию.

На улице начинающий писатель достал из портсигара папиросу. Закурил и заинтересованно взглянул на меня:

– Андрей Иванович, меня заинтересовала ваша версия о машинах. Как думаете, с какой скоростью они смогут ездить? Намного быстрее лошади?

– До ста пятидесяти верст в час. И даже еще быстрее.

– Гениально! Значит машина всего за полчаса домчит до Царицына… и за семь часов до Москвы…

– Так и есть. Но не за семь часов, а за двенадцать вполне возможно будет добраться до Москвы.

– Пожалуй, я напишу об этом в новом романе… ну а в космос полетим? Как думаете?

– Через сто лет, не раньше.

– Удивительно…– мечтательно закрыл глаза Николай.– Какое интересное время тогда настанет… Андрей Иванович, вы просто кладезь новых идей… хотел бы и я видеть хоть иногда такие удивительные сны…

Про сотовые телефоны, компьютеры и интернет я не стал рассказывать впечатлительному молодому писателю, а то еще опишет все в книгах и намного сдвинет колесо прогресса.

Я совсем не считал себя умником из двадцать первого века, который легко разводит местных. Скорее наоборот, большинство людей 19 века гораздо умнее моих современников. Мы сосредоточили в своих руках гениальные изобретения двадцатого века. Живем в домах с электричеством, водопроводом, у нас имеется доступ практически ко всем ресурсам и возможности быстрого перемещения. Проще говоря, возможностей у обычного человека из двадцать первого века даже больше, чем у императора из девятнадцатого века. Однако мы все равно завидуем, злорадствуем, скандалим и тратим жизнь на склоки и мелочи. Даже интернет придумали для экономии времени, а у нас все вышло в точности наоборот… многие просто прожигают жизнь в социальных сетях и тик-токах, порой забывая, что время – это самый ценный ресурс…

Когда мы вернулись в комнату, Тамара завела шарманку. Играл красивый медленный вальс.

Я пригласил Татьяну на танец, нежно обхватив ее за плечи. Николай пригласил Тамару. А толстая Авдотья неожиданно учудила, нашла в углу швабру, надела на нее старый пиджак и кружилась в танце, будто с партнером.

– Вы необычный человек, Андрей Иванович! – проворковала Татьяна.– Так много знаете. Я всегда считала Николая кладезем знаний, но вы его сразу перещеголяли…

– Таня, зови меня просто Андрей…

Она плотнее прижалась ко мне и провела ладонью по пояснице. После танцев мы взялись за руки, вышли в темные сени и начали целоваться. Меня магически тянуло к Татьяне, и самое удивительное – она тоже необыкновенно тянулась ко мне. Мы еще около часа посидели на Дне рождения, попрощались и вышли на улицу.

– Андрей, пойдем ко мне… – проворковала Татьяна.– Я живу совсем рядом...

– Пойдем, – сразу согласился я.

Глава 21

Татьяна жила с мамой, но вход в ее комнатку на второй этаж оказался отдельный, по деревянной лестнице снаружи дома. Когда-то в детстве я тоже мечтал о таком доме с уличной лестницей в комнату, чтобы иногда сбегать по ночам и возвращаться под утро…

Возле лестницы я еще издалека заметил человека.

– Это Глеб! – испуганно прошептала Татьяна.

Я уже догадался, что это ее бывший. Мужик оказался выше меня и немного шире, с аккуратной прической, в черном расстегнутом полупальто, несмотря на теплую погоду. Он него несло спиртным.

– Татьяна, нам нужно серьезно поговорить…– пробасил мужчина.

– С меня достаточно. Глеб, иди лучше домой.

– А это еще кто? Господин, нехорошо уводить чужую невесту!

Татьяна встала между нами:

– Глеб, мы обо всем договорились… ступай. Тем более ты пьян!

Но мужик неожиданно подскочил и грубо схватил меня за ворот, попытавшись свалить. Я резко ударил его в солнечное сплетение. Глеб ослабил хватку, присел и стал жадно хватать воздух ртом, прижав ладони к животу.

– Найди в себе мужество и уходи,– твердо сказал я. – Не хочу тебя калечить…

Глеб осторожно привстал. Он медленно, слегка покачиваясь,