Барин - Роман Соловьев

– А еще люди ездят в железных каретах без лошадей.

– Нет, не может человек ехать без лошади.

– Сможет, только в будущем…

– Никто не может знать будущее. Я теперь даже гадалкам не верю. Одна гадала, что я замужем буду к Покрову… а оно вон как случилось…

У девушки снова глаза оказались на мокром месте.

– Не думай о грустном, милая.

Аглая испугалась:

– Андрей Иванович… зачем вы так: милая…

– Потому что ты и вправду милая…

Девушка внимательно посмотрела на меня:

– Я боюсь показаться глупой… у вас наверняка было много женщин в столице?

– Нет. Я вовсе не ходок и не искуситель женских сердец…

– А Прасковья по секрету открыла, что вы искусный любовник… делаете такое, о чем она даже никогда не знала.

Аглая задумалась:

– Вот вы и вправду милый, красивый мужчина. Вам даже помещица Попова не ровня, а только княгиня какая…

– Да ладно, не повышай мне самооценку. Видели мы этих княгинь…

У края дороги стояла небольшая повозка. Старик на обочине поднял руку.

– Барин, остановиться? – спросил Герасим.– Вроде помощь требуется…

– Остановись.

Я заметил в повозке кучу плетенных корзинок и тюки.

– Ого, вот это оглобля…– охнул старик, когда Герасим спрыгнул с козлов.

Великан оказался почти на две головы выше старичка.

– Чего тебе, деда? – пробухтел Герасим.

– Колесо соскочило, не приподнимешь телегу, детинушка?

Я тоже спрыгнул с повозки и подошел.

Старик поклонился:

– Извини, барин. Не признал сразу. Подслеповатый я…

– Герасим, давай я тоже помогу…

– Да что вы, барин, сидите. Тут дело плевое.

Великан подошел, обхватил раму и приподнял заскрипевший край телеги. Дед тут же подставил выструганный деревянный столбик. Взял с земли колесо, надел на ось и зафиксировал.

– Вот же, боженька, силушкой дурака не обидел…– покачал головой старик, удивляясь с моего кучера.

Герасим вновь приподнял телегу и старичок быстро вытащил домкрат.

– Вот я старый дуралей… один на рынок поперся. Если бы вы не остановили – так бы и куковал до вечера…

Старичок взял с телеги небольшую плетеную корзинку с красными яблоками:

– Барин, возьми в подарок, и девка пусть угощается, вон какая краса… эх, где же мои двадцать лет?

Я рассмеялся.

– Спасибо, дед. Ты откуда?

– Гаринский я, с выселок. Барин отпустил поторговать.

– А я ваш сосед Никитин.

– Вон оно что…– вздохнул старик.

– Послушай, дед, так ваш барин вдовец?

– Так то, да. История темная. Когда он еще в городе проживал – его супруга из окна свалилась и темечком о булыжную мостовую. Кто знает, может и сам Гарин помог… В прошлом году он Кузьму и Емельку плетью до полусмерти забил… еле откачали мужиков. Иногда барин жутко лютует, спасу нет…

Старик неожиданно улыбнулся, обнажив три оставшихся неровных зуба:

– А я слышал про случай в усадьбе. Как вы гаринским дворовым бока намяли… Поделом им!

Мы попрощались и поехали дальше. Когда спустились с небольшого холма, пред моим взором раскинулось большое село Алексеево и белая церквушка с золотистыми куполами у излучины реки…

Глава 18

Сельский рынок гудел как большой муравейник. В Алексеево в субботу стекались торговцы и покупатели со всей округи. Мы едва наши место, чтобы поставить повозку. По рынку неспешно прогуливались посетители, осторожно прицениваясь. Почти все торговые ряды заполнили крикливые крестьяне и мелкие купцы. Повсюду сновали шустрые горластые мальчики-зазывалы:

– Кому сапожки! Подходи к Антюфею!

– Посудная лавка мадам Лисницкой! Имеется даже фарфор и люминиевые кружки!

– Соль с Баскунчака! Только у купца Васильева!

Чуть ниже раскинулись длинные продуктовые ряды. Чего здесь только не было: свекла, разносортные яблоки и картошка. Квашенную капусту продавали прямо в больших деревянный бадейках. Гоготали гуси, квохтали куры, куда-то тащили визжащего поросенка в мешке, который наверняка догадывался о своей незавидной судьбе.

Мы с Аглаей неторопливо прошлись по торговым рядам. Девушка накупила специи, бутыли подсолнечного и горчичного масла. Взяли по три фунта грецких и кедровых орехов, неведомо откуда появившихся в наших краях, а еще большой пакет мармелада.

На углу рынка, под навесом, я с удивлением увидел шустрого наперсточника, катавшего маленький мячик по войлочным стаканам.

– Шарамыжники…– вздохнула Аглая.– Мой отец один раз так пять рублей проиграл…

– А ну-ка пойдем!

– Зачем вы? Не надо, барин…

– Подходи, честной народ! – зазывал наперсточник.– Коли глаз зоркий – выиграешь целковый. Купишь рубашку – приласкаешь Глашку…

– Катаем? – спросил я веселого чернявого лохмача, похожего на цыгана.

– Поиграть решились, барин? Для вас ставка два целковых.

– Поехали! – кивнул я.

Вокруг собрались и обступили зеваки.

Катала ловко покрутил стаканами:

– Кручу-верчу, обмануть хочу. Ну и где?

Это фокус я хорошо знал. Сидел с ребятами-каталами.

Я резко схватил лохмача и разжал его кулак, показав в ладони шарик.

– Шульмуешь, падаль?

Лохмач резко выдернул руку. Кто-то засвистел сзади. На меня толкнули тетку необъятных размеров. Шулер вскочил и бросился наутек, почти сразу затерявшись в толпе.

Я осмотрел зевак:

– Никогда не играйте с этой гнидой, он шульмует.

– Поймаем – зубы ему повышибаем!– уверенно сказал белобрысый крепыш.

Вразвалочку подошел становой пристав Самохвалов:

– Господин Никитин? Где вы – там и драка…

– Самохвалов, пойдемте на пару слов.

Мы направились к повозке. Я нес корзины с покупками, Аглая шла сзади налегке.

– Что же вы слово не сдержали, господин пристав! Гарин так и продолжает безобразничать. Недавно ночью присылал мужика в мое село, чтобы дом спалил… ведь обещали все уладить!

– Дело сурьезное…– закашлялся пристав.– Похоже, Гарин совсем берега попутал… что же, придется принимать строгие меры.

– Вы уж разберитесь, тем более денежку взяли…

– А этот патлатый на рынке… что он от вас рванул как сайгак?

– Катает шары на рынке, людей дурит, или он с вами в доле?

– Что вы, господин Никитин… как могли такое подумать!

– Если я еще раз эту рожу протокольную здесь увижу – накостыляю по полное число!

Мы уже подошли к повозке.

Становой пожал мне руку и вразвалочку направился вдоль рядов. Мутный тип. Не зря он в субботу на рынке ошивается…

– Аглая, мы все купли?

– Еще мешок сахара…

Мы подошли к торговцам, и я расплатился. Герасим легко, как пушинку, схватил большой мешок на плечо