Анклав (СИ) - Ермошин Андрей Федорович

— Куда мы? — осведомился Алекс, следуя на шаг позади Тимура.

— Тихо! Будет лучше, если о нас не узнают.

По бокам от прохода темнели какие-то помещения, но людей не встречалось: готовить завтрак уже начали, и все, кто мог бы сюда заглянуть, находились теперь у плиты или за разделочным столом.

Огибая кухонный блок, коридорчик поворачивал под прямым углом. В этой его части горел свет, и ничто более не затрудняло путь. У потолка тянулся вентиляционный короб; перегоняя воздух, где-то натужно гудели лопасти.

— Сюда, — Тимур указал на железную дверь по правой стороне коридора — первую из нескольких, расположенных метрах в пяти друг от друга.

Алекс потянул за ручку; хорошо смазанные петли не издали ни звука, и створка в несколько пальцев толщиной послушно выплыла из стены ему навстречу. Пустив Тимура вперёд себя, Алекс нырнул в темноту, прикрыл дверь. Раздался щелчок выключателя. Единственной оголённой лампочки худо-бедно, но хватало: помещение было не таким уж большим, от силы в три спальных комнаты. Вдоль одной из стен друг над другом висели полки, уставленные консервами. У противоположной громоздились на поддонах туго завязанные мешки.

— Это продуктовое хранилище, — пояснил Тимур, переходя с шёпота обратно на обычный свой голос. — Можешь не волноваться: до предобеденного времени оно в нашем распоряжении. А теперь выкладывай. Для начала — что, как считаешь, произошло с твоей сестрой?

— Говорю же, её забрали! Энцель или кто-то ещё… хотя, конечно же, Энцель! Слушай, зачем было приходить сюда? Время же теряем! Нужно организовать поиски!

— Постой, Алекс, успокойся. Сначала ответь: для чего Энцелю или кому-либо ещё вообще понадобилось бы забирать твою сестру?

— Чтобы навредить мне, шантажировать. Да какая разница?

— То есть цель — ты? Но почему бы тогда не напасть сразу на тебя? Ты же был всё это время в соседней комнате. Им об этом точно было известно, почему же не воспользовались?

Алекс мучительно перебирал варианты, ища исчерпывающе достоверный. Но в калейдоскопе обрывочных суждений не находилось места трезвости анализа, к которой призывал Тимур.

— Ты говорил, что комнату разгромили, — продолжал инженер. — Дверь была сломана?

— Нет.

— Обнаружил ты сам? Слышал ночью что-нибудь — звуки борьбы, крики?

— Я спал, как убитый. Ничего я не слышал! Слышал бы, пришёл бы на помощь!

— Ещё что-нибудь там было? Может, записка или нечто в таком роде…

— Ты меня за идиота держишь? Было бы — я бы сразу об этом сказал! — вспыхнул Алекс. — Зачем ты привёл меня в какой-то чулан, к чему эти вопросы?

— Ещё раз — остынь. В наших картонных хибарах слышен каждый шорох, не хуже моего знаешь, — спокойно продолжал Тимур. — Подумай: если бы были борьба, шум — не ты, так кто-нибудь другой точно бы услышал.

— К чему ты клонишь, а?! — Алекс сорвался уже почти на крик. — Спрашиваю последний раз: ты поможешь вернуть Мари или нет?

— Прошу, выслушай: сегодня ночью люди Энцеля проникли на наблюдательный пост по северной стороне окружной дороги. Подкрались, вырубили часовых — оба живы, но без сознания. Устранив заставу, Энцель на несколько часов открыл себе дорогу в посёлок: он мог перестрелять нас спящими, спалить склад оружия и неизвестно что ещё. И знаешь, что он сделал? Ничего. Ровным счётом ничего. Я с рассвета на ногах, пытаюсь понять… А потом приходишь ты и говоришь, что единственное случившееся этой ночью — это похищение твоей сестры. Выходит, всё затевалось ради этого?

Подобно лавине, с каждой секундой набирающей силу, Алекса захлёстывала ярость.

— Кто знает, что этот подонок хочет с ней сделать! — взревел он. — Мы должны её вызволить, слышишь? Прямо сейчас! Сровнять управу с землёй, если понадобится!

— К сожалению, есть ещё одно обстоятельство, о котором ты должен знать, — сказал Тимур, и нижняя губа его затряслась. — Люди Энцеля провернули всё быстро и без заминок. Подобрались к посту незамеченными. Сделать подобное можно было только во время пересменки часовых, когда дорога на ничтожный промежуток — секунд тридцать, не больше — оставалась без наблюдения. Но даже такого окна им хватило. Как можно было выгадать, выждать его случайно? Даже если предположить, что они непрерывно следили за постом через свои тепловые очки — всё равно невозможно среагировать так быстро. Они всё знали заранее, Алекс, понимаешь? Они заранее изучили план пересменок, который мы меняем ежедневно. Кто-то им сообщил…

— Какого… — промямлил Алекс, исступлённо глядя на инженера.

— Мне очень жаль, Алекс. Но похоже, Мари никто не похищал. Она работала на Энцеля — с самого начала.

Глухой удар в челюсть сбил Тимура с ног. Из мешка, на который он рухнул, вырвалось облако мучной пыли, вмиг заполонив комнату. Дышать стало совершенно нечем.

— Как ты смеешь… такое… про мою сестру?! — прокричал, нависая над инженером, Алекс.

— Стой, Алекс, послушай! — инженер вскинул руку, прикрываясь от нового удара; пальцы второй ладони дрожали над рассечённой губой. — Он знал, что так будет, он использовал её против тебя! Против нас!

Не опуская руки, Тимур затрясся от кашля.

— Значит, вот оно как… хотел свалить всё на Мари. Нет, нет, не удалось! — выговорил Алекс, пошатнувшись. — И не удастся! Никуда ты теперь не денешься!

Ужасно, нестерпимо слезились глаза, вокруг всё плыло, тонуло в белой взвеси. Скрючившись, он громко чихнул, затем ещё и ещё.

И вдруг услышал, как совсем рядом тоже чихнули. Но чихал не Тимур: звук исходил сзади, из-за вмонтированной в стену вентиляционной решётки.

Сначала Алекс посчитал, что ему чудится, но вдруг осознание обожгло, подобно горящей головне из костра: там, за стеной, был кто-то третий.

Снаружи раздался лязг; удаляясь, бегло застучали ботинки.

Выскочив в коридор, Алекс оттолкнул распахнутую настежь дверь соседнего хранилища и успел заметить чью-то тень, которая сразу исчезла за углом.

Он кинулся в погоню: спустя секунды уже бежал вниз по громыхающей винтовой лестнице, такой узкой, что приходилось то и дело отталкиваться от стен, дабы не налетать на них. Через два витка ступеньки закончились — Алекс влетел на первый этаж.

Выход с площадки перегораживал, лёжа на боку, громоздкий шкаф; ворох пожелтевшей бумаги устилал пол вперемешку с осколками. Пришлось потратить несколько драгоценных секунд на то, чтобы, опрокинув шкаф плашмя, расчистить себе дорогу.

В занавешенном плотными шторами холле за лестницей было столь тихо, что слух без труда уловил скрежет спешно задвигаемого засова. Вышибить дверь под табличкой «Диспетчерская» плечом и ногой не вышло: шпингалет оказался далеко не хлипким. После серии неудачных ударов внимание Алекса привлёк шум: с лестницы, всё ещё кашляя, валился Тимур. Только завидев Алекса, он метнулся к одной из стен, сорвал с пожарного щита топор.

— В сторону! — крикнул инженер, и едва Алекс успел отстраниться, как лезвие вонзилось в дверь рядом с ручкой. Тимур крушил её с остервенением, не придавая значения летящим в него острым щепкам. Размозжив засов, отбросил топор и выхватил из-за пазухи пистолет — тот самый, что забрал у погибшего друга.

— Стоять! — приказал он, врываясь внутрь.

Но тщетно: диспетчерская была пуста. Сквозь единственное окно задувал холодный воздух; занавески чуть заметно вздымались и вновь обвисали, как полотнище флага. Алекс выглянул на улицу.

Когда глаза привыкли к свету, он различил впереди стену обогатителя с нависшим прямо над головой переходом, а в стороне, чуть поодаль — пирамидальное завершение шахты. И опять ни души.

— Ушёл… — произнёс Алекс с досадой.

Тимур встал рядом, у того же окна.

— Ушёл.

— Ты всё ещё думаешь, что это Мари? — спросил Алекс, по-прежнему глядя на улицу.

Тимур потёр ушибленную челюсть и не ответил.

— Мари так не бегает. И тем более, не свалит шкаф с две себя весом, — сказал за него Алекс.

— Извини, — отозвался Тимур. — Я правда не знаю, почему так решил… Мне казалось… Да, это не она.