БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ - Лорел Гамильтон

     - Что происходит? - Спросила я.

     Но ответил мне Холод.

     - Они из нас - самые сильные.

     Я посмотрела на Холода.

     - Какое это имеет отношение к напряженности между ними?

     - Они чувствуют возращение своих сил, и как бараны по весне сталкиваются головами, чтобы узнать кто из них сильнее.

     - Мы не животные, Убийственный Холод.

     - Но ты напомнил мне, что я действительно не сидхе. Я не был одним из детей Дану, когда она появилась на берегах нашей родины. Ты напоминаешь мне об этом, называя меня старым прозвищем. Я был Смертельным Холодом, и когда-то даже меньше чем это.

     Баринтус внимательно осмотрел его. Наконец, он сказал:

     - Возможно я действительно вижу того, кто когда-то был меньше чем сидхе, но теперь не меньше. Я не уверен, что прав, но я не могу отрицать, что мне трудно смотреть на тебя рядом с принцессой, когда ты собираешься стать отцом ее детей, хотя тебе никогда не поклонялись и когда-то ты был всего лишь созданием, перемещающимся в ночи зимой и разукрашивающим окна инеем.

     Я понятия не имела, что Баринтус думал, что сидхе, который начинал жизнь не будучи сидхе, был низшим, и я даже не попыталась скрыть удивление на лице.

     - Ты ни разу не упоминал об этом при мне, Баринтус.

     - Я бы принял любого, как отца твоих детей, если это позволит тебе занять трон. Мередит. Как только ты займешь трон, возможно, мы могли бы укрепить твой политический вес.

     - Нет, Баринтус, мы, возможно, и заняли бы трон, но при этом стали бы жертвой покушений, пока один из нас не погибнет. Дворяне никогда не приняли бы меня.

     - Мы могли бы заставить их принять твою власть.

     - Ты продолжаешь говорить 'мы', Делатель Королей. Определи, что ты имеешь в виду под 'мы', - сказал Рис.

     Я вспомнила предупреждение Риса, тогда перед входом в пляжный домик.

     - Мы, как ее принцы и дворяне, - сказал Баринтус.

     - За исключением меня, - сказал Холод.

     - Я этого не говорил, - ответил тот.

     - Но ты подразумевал это? - Спросила я, и протянула руку Холоду, чтобы тот подошел ко мне и встал рядом со мной. Я опиралась головой на его бедро.

     - Действительно ли верно, что ты была коронована волшебной страной благословением самой Богини? - он спросил. - Ты действительно носила Корону лунного света и теней?

     - Да, - сказала я.

     - Дойл действительно был коронован шипами и серебром?

     - Да, - ответила я, играя рукой Холода, потирая большим пальцем его суставы, и чувствуя твердую опору его бедра под моей щекой.

     Баринтус закрыл лицо ладонями, как будто больше не мог смотреть на нас.

     - Что с тобой не так? - Спросила я.

     Он заговорил, не убирая рук от лица.

     - Ты победила, Мерри, разве ты не понимаешь этого? Ты получила трон, а короны заставят других дворян замолкнуть. - Он опустил руки, его лицо выглядело измученным.

     - Ты не можешь этого знать, - сказала я.

     - Даже теперь ты стоишь передо мной рядом с ним. Ради него ты ото всего отказалась.

     Я наконец поняла, что его беспокоило его, или думала, что поняла.

     - Ты расстроен, потому что я отказалась от короны, чтобы спасти Холоду жизнь.

     - Расстроен, - сказал он, и резко хохотнул. - Расстроен - нет, я не сказал бы, что расстроен. Если бы твоему отцу дали такое благословение, то он знал бы, что с ним делать.

     - Мой отец оставил волшебную страну на несколько лет, чтобы спасти мою жизнь.

     - Ты была его ребенком.

     - Любовь - это любовь, Баринтус. Разве это не показатель любви?

     Он издал звук отвращения.

     - Ты - женщина, и возможно такие вещи действуют на тебя, но Дойл. - Он посмотрел на другого мужчину. - Дойл, ты бросил все, чего мы, возможно, когда-либо желали, чтобы спасти жизнь другого мужчины. Ты знал, что случится с нашим двором и нашими людьми с королевой-неудачницей, без кровного наследника.

     - Я ожидал, что или будет гражданская война или появится убийца, который убьет королеву и станет новым правителем нашего двора.

     - Как ты мог поставить жизнь одного человека выше выгоды всех наших людей? - Спросил Баринтус.

     - Думаю, что твоя вера в наших людей чрезмерна, - сказал Дойл. - Думаю, что Таранис был коронован волшебной страной и Богиней, и все равно его двор разделен на фракции. Я думаю, что убийцы не остановились бы на королеве. Они нацелились бы на новую королеву, на Мерри, или на самых близких и самых сильных рядом с ней, пока она не осталась бы одна и беспомощна, и они видели это. Есть те, кто был бы счастлив превратить ее в марионетку в своих руках.

     - С нашей поддержкой и с нашими силами они не посмели бы, - сказал Баринтус.

     - Многие из нас вернули себе силу, но ты вернул лишь ее маленькую часть, - сказал Рис. - Если Мерри не вернет тебе твои силы полностью, тогда ты не настолько же силен, как большинство из присутствующих здесь сидхе.

     Тишина в комнате внезапно стала тяжелее, и даже воздух казался гуще, словно вместо дыхания мы пытались глотать.

     - Факт, что Смертельный Холод может быть сильнее великого Мэннэн Мак Лир, должен терзать тебя, - сказал Рис.

     - Он не сильнее меня, - сказал Баринтус, но голосом, в котором слышалось бормотание моря, как сердитые волны, налетающие на скалы.

     - Хватит, - сказал Дойл, и он двинулся встать между ними.

     Я поняла, что это магия Баринтуса загустила воздух, и я вспомнила истории о том, что он был способен заставить людей падать замертво, с вытекающей из их ртов водой, как утопленные, за мили от воды.

     - И ты наконец будешь королем? - Спросил Баринтус.

     - Если ты сердит на меня, то не стоит, старый друг, но Холод не имел отношения к выбору, который мы сделали. Мерри и я решали свободно.

     - Даже теперь ты защищаешь его, - сказал Баринтус.

     Я встала, продолжая удерживать руку Холода.

     - Ты обеспокоен, что мы отказались от короны ради одного мужчины, или ты обеспокоен, что мы отказались от нее ради Холода?

     - У меня не было разногласий с Холодом, ни как с мужчиной, ни как с воином.

     - Значит это потому, что он недостаточно сидхе для тебя?

     Рис шагнул к Дойлу так, чтобы смог заглянуть в глаза Баринтусу.

     - Или ты видишь в Дойле и Холоде то, чего тебе хотелось бы с Принцем Эссусом, но ты боялся попросить?

     Все мы замерли, как будто его слова были бомбой, и мы все могли видеть ее падение, но ничего не могли сделать, чтобы ее остановить. Не было возможности ни поймать ее, ни убежать. Мы все застыли, и в этот момент в мою голову стали врываться воспоминания детства о моем отце и Баринтусе. Это были быстрые вспышки. Рука на чьей-то руке, рука задержалась немного дольше, объятие, взгляд, и я внезапно поняла, что лучший друг моего отца, возможно, был больше, чем просто его друг.