Идущая - Мария Капшина

— Ты в здешних богов веришь? — умеренно удивилась Реана. — Не в своих?

— А я и своим молюсь, как же, да и этим ведь тоже. Разве ж можно богов-то оскорбить? — Таоэг покачал головой. — Здесь ведь, где Оа и Айо, и Верго, и Тиарсе — здесь их же всех почитают, а боги завсегда очень сильны там, где в них верят. Это ж глупо — прийти на чужбину и оскорбить тут же тутошних. Не по-правильному это.

— Да уж, чего правильного… — мотнула головой Реана. — Дура я вообще-то, что сама не соображаю. Но ты продолжай! Ты о стали говорил.

— Не надоело ещё? Ну слушай. Сталь, значит? А ещё есть сердца из серебра, и серебро не гниет и не ржавеет, а остается светло, как звезда сквозь тучи. И такого человека не согнуть, и сломать очень сложно. Да только и серебро не вечно, может потемнеть и может стать даже черным, если человек не заботится о своем сердце, а больно уж горд либо ненавидит вместо жалости.

— Ну а золото? — опять поторопила Реана, когда Таоэг замолчал. — Всё круто, вечное и нетленное, и ничего его не берет?

— Вечное, а как же, — согласился Таоэг. — Но мягкое. Сердце из золота нетвёрдо в убеждениях, и хоть не злой человек, такой запросто подчинится умному, хотя бы и гнилому. Такой человек, с золотым сердцем, добр, но дурень дурнем. И уж не знаю, что лучше: просто сталь либо черное серебро — или золото в стальных лапах.

— Красиво! — сказала Реана. — Замечательное деление, спасибо тебе!

Таоэг довольно улыбнулся, а Реана пошевелила пальцами в ботинках: холодно. Чёрные волосы её спутника опушились инеем, и её собственные — тоже, в чём Реана убедилась, потрогав рукой вылезшую из-под капюшона прядь. Причём, таять от прикосновения иней не собирался. Как выяснилось, подмерзать Реана начала не слишком рано: до края леса оставалось не больше километра. Край этот упирался в крутой склон невысокого взгорка, какими изобиловали окрестности, и впереди никакого вида не открывалось. Слева — тоже, там чернел терновник в человеческий рост. Справа же пригорок огибала довольно широкая промоина около метра в глубину, по дальнему от леса краю которой едва угадывалось под снегом какое-то подобие тропинки. Тропинкой оно и оказалось, и она, по словам Таоэга, выводила на дорогу, скрытую за взгорком, совсем неподалёку, — а самому Таоэгу пора было отправляться назад, что он, попрощавшись, и сделал.

Реана почти символически пришпорила коня, но тот охотно подчинился, перешагнул через промоину и, отфыркиваясь от хлопьев снега направился по чуть заметной дорожке, высоко поднимая ноги и аккуратно опуская их в снег. За взгорком действительно почти сразу же обнаружилась дорога со снегом не слишком утоптанным, но все же более удобным для езды, чем сугробы. Было около полудня. Ещё примерно часа через полтора Реана поняла, что неплохо бы перекусить.

"А я, между прочим, тоже холод чувствую, — сообщила Реда. — Это, положим, не слишком страшно, но твоя беспомощность меня раздражает. Ты никогда не пробовала согреться усилием воли?"

"Пробовала. И даже согрелась", — гордо ответила Реана. "Ненадолго, правда", — мельком подумала она. И вдруг поняла, что эту её мысль Реда не услышала. Реана даже не пыталась объяснить себе, откуда такая уверенность: знаю и все! Чуть поразмышляв на эту тему — и стараясь не выбиться из "режима секретности", — Реана раскусила технологию. Это оказалось похоже на попытку обмануть проницательного собеседника. Чтобы провернуть такое, нужно освоить всего одну уловку: самой поверить, что говоришь правду. В данном случае отличались лишь детали: нужно было просто не оформлять мысли в слова, а позволить им мелькать на периферии сознания бегущей строкой и себя же убедить, что бегущей строки нет, а если есть, то всё это ерунда, недостойная царственного внимания. Мысли в "бегущей строке" пролетают быстро, не тратя времени на примерку словесной оболочки, так что эти размышления отняли у Реаны совершенно мизерное мгновение. Ровно столько времени, сколько прошло до ответной реплики Реды:

"Ладно, — сказала она, — обогревом, значит, можно уже не заниматься, — сама натренируешься, раз однажды хоть что-то получилось. Может, научить тебя костер разжигать?"

"Вот уж спа-асибо! — сказала Реана. — Я уже месяца два как научилась — и без твоего чуткого руководства".

"Детка, я не про кремень и огниво. Я про магию, — сказала Реда таким тоном, что "детка" почувствовала себя полной кретинкой. — Только сначала нужно ознакомиться с письмом, которое ты так небрежно сунула в сумку".

"Вот ещё! — дернула плечом Реана. — Тебе никто не говорил, что читать чужие письма невежливо?"

"Я быстро научилась не слушать идиотских советов. В зависимости от того, что именно в письме, я решу, так ли уж мне нужно в Нори-ол-Те, даже если тебе и не терпится узнать, какого цвета глаза у Кеила".

"Что-то все сегодня зациклились на глазах этого красавчика, — раздражённо сказала Реана. — Хоть что он такое? Здешний эквивалент смерти?"

"Он — Проводник Умерших. Ты письмо доставай, а не перескакивай на левые темы".

"Не буду я это письмо читать! Лучше покажи, как огонь магией разжечь, раз уж обещала".

"Я ничего не обещала. И зачем тебе учиться магии — перед смертью?"

"А чтоб дурой не помереть", — усмехнулась Реана.

"Ну, тут тебе уже ничто не поможет, — с издевательским сочувствием сказала Реда. — Ладно, смотри…"

Учиться таким манером оказалось очень продуктивно. Схема была до смешного проста: как и в случае с чтением мыслей, Реда показала лишь один раз, после чего её ученица уже самостоятельно лихо зажигала. Реана объяснила это себе так: магия относится к тем умениям, которым можно безрезультатно учиться всю жизнь, а можно усвоить урок сразу же, и потом уже не забудешь. Все дело в том, чтобы понять — осознать, ощутить — принцип, как в хрестоматийных примерах с катанием на велосипеде и умением свистеть и плавать. А когда учитель находится внутри тебя, не понять принцип довольно сложно, как ни крути.

Через пару часов после обеда дорога поднатужилась и продралась-таки из лесу на открытое пространство. Справа это пространство ограничивалось глубокой длинной ямой и крутым склоном за ней, причем всё это заросло — густо и беспросветно — всё тем же, давно уже намозолившим глаза терновником. Дорога огибала эти жуткие заросли, вползала на холм прямо к сравнительно высокому замку с тремя башнями разной высоты и формы, но одинаково завершавшимися острыми пятискатными крышами.

"Приехали, — сказал Реда. — Отпускай коня, как договорилась".

"Подожди! Как это "приехали"? Ты хочешь сказать, что эта ржавая крепость — Нори-ол-Те?"

"Ничего я не хочу говорить девчонке, не умеющей отличить храм от крепости".