Ночной скиталец - Сьюзен Кэрролл

И чем больше Ланс думал об этом, тем менее сумасшедшими казались ему его мысли. Перевоплотиться в сэра Ланселота дю Лака, в последний раз сыграть для нее героя, заставить ее почувствовать себя в безопасности, утешить, если она проснется ночью. Странно, но Ланс чувствовал, что должен ей это.

Его неудачливая Владычица Озера уже запуталась в его семейной сумасшедшей легенде и необдуманных выходках с мечом. Она покинет Корнуолл со шрамом на плече. Должен ли он также отослать ее с раненым сердцем, с разбившимися романтическими мечтами?

Он забрал Экскалибур. Но он мог вернуть ей сэра Ланселота, придумать для нее воспоминания, которые она может навсегда сохранить между страницами своей книги о Камелоте.

Эти мысли, должно быть, читались на лице Ланса. Вэл напрягся, осторожно разглядывая его.

— Нет, Ланс! — сказал он. — Я могу догадаться, о чем ты думаешь, и это плохая идея.

— Почему нет? — спросил Ланс. — Это кажется мне отличным решением. Я могу нести дежурство около Розалин без вреда для ее чести. Призрак не может угрожать добродетели леди.

— Но это опасно для тебя, твои чертовы ночные скитания. Тот, кто имеет великую силу, должен использовать ее мудро.

— Интересно слышать это от тебя.

Вэлу хватило совести покраснеть.

— И не только это. Если ты снова введешь Розалин в заблуждение, чтобы сохранить этот абсурдный обман, это сделает ваши отношения еще хуже.

— Не понимаю, как это возможно.

Ланс оборвал Вэла, пытавшегося продолжить спор, и вскочил на ноги.

— Я все решил. Ты собираешься мне помочь или нет?

В течение долгого момента Вэл смотрел на него, его глаза затуманились мрачными опасениями и раздражением. Но потом он, покорившись, вздохнул.

— Чего ты хочешь от меня?

— Я думал, это очевидно, — сказал Ланс с кривой ухмылкой. — Иди и помоги мне найти проклятую кольчугу.

Глава 9

Розалин поглубже зарылась в подушки. Она со страхом разглядывала незнакомую огромную спальню, раскинувшуюся за пологом кровати: темную неизведанную территорию, освещаемую только резкими вспышками молний. Когда громкий разряд грома сотряс окна, она вздрогнула и подтянула простыню до самого подбородка. Прежде она никогда не боялась гроз, но даже ветер и ливни здесь казались сильнее, чем успокаивающие дожди над ее садом в Кенте.

Гром ревел, молнии неровными зигзагами разрывали небо с жестоким великолепием, которое так подходило этой дикой местности, этому грозному дому, возвышающемуся на вершине скалы. Розалин с ужасом, мельком, увидела это место, будучи в надежном убежище рук Ланса, когда он снимал ее с седла. Сквозь пелену боли она едва рассмотрела внушительное, но неказистое поместье, граничащее с высокими зубчатыми стенами и древней тюрьмой старого замка. Здесь как будто стирались временные границы: моргнешь — и века сменяют друг друга.

Замок Леджер. Само название навевало мысли о некой темной тайне. А теперь Розалин, в сущности, оказалась пленницей в его стенах, удерживаемая здесь своим ослабленным состоянием. Какое-то время она беспокойно дремала, но была разбужена грозой. Лекарство, которое Вэл Сент-Леджер заставил ее выпить, должно быть, содержало опий, потому что пульсирующая боль в плече утихла.

Но даже без изматывающей боли ей не оставалось ничего иного, кроме как смотреть в темноту, беспокоясь о своей горничной, думая о том, что Дженни будет волноваться, когда ее госпожа не вернется в гостиницу. Бедная девушка никоим образом не могла узнать, что Розалин угодила в последнее место на земле, где желала бы оказаться.

В кровать Ланса Сент-Леджера.

Когда молния освещала комнату, она повсюду замечала следы его пребывания. Казалось, аромат Сент-Леджера, мускусный и волнующе мужской, пропитал даже простыни. «Такой интимный, будто Ланс ласкает мое тело своими сильными смелыми руками,» — подумала Розалин, содрогнувшись.

Почему он настаивал на том, чтобы привезти ее сюда, вместо того, чтобы отвезти обратно в деревню. А ведь она умоляла его сделать это. Сент-Леджер совершенно ясно дал ей понять, что последовал за ней к озеру только чтобы вернуть меч, и даже то, что она была ранена, оказалось для него не более, чем досадным недоразумением.

Она помнила ярость в его голосе, язвительные замечания, которые он бросал ей в лицо.

«Открой свои глаза, маленькая дурочка. Нет никакого волшебного озера… никакого Экскалибура.»

И глядя на покрытый грязью меч, ставший внезапно таким заурядным в бледном свете луны, Розалин поняла, что Сент-Леджер был прав. Даже вообразить иное было нелепым… И нелепой была взрослая женщина, которая до сих пор не может отделить реальность от фантазии, которая даже не уверена, что хочет сделать это.

Несмотря на все страхи и беспокойства прошедшей недели, она была на удивление счастлива, впервые почувствовав себя живой с тех пор, как умер Артур. Розалин охраняла и защищала этот старый меч, веря, что помогает сэру Ланселоту дю Лаку, участвует в каком-то приключении. Действительно ли ее голова была такой пустой, а ее жизнь такой бесцельной, что ей приходилось наполнять их глупыми мечтами? Розалин боялась, что это было именно так.

В противном случае, ей не было бы настолько больно избавляться от романтических иллюзий о сэре Ланселоте. Но ей было больно. Потому что без этих фантазий она бы вновь стала такой, какой была, когда впервые приехала в Корнуолл. Одинокой вдовой и ничем большим.

От этой мысли у Розалин перехватило дыхание, и она бессильно заметалась по подушке, отчего толстая повязка из ткани на ее плече немного сдвинулась, и девушка замерла. Осторожно пошарив под свободным лифом большой ночной рубашки, одолженной ей одной из горничных Сент-Леджеров, Розалин попыталась привести повязку в порядок, чтобы та была зафиксирована точно на ее ране.

Она была удивлена, что эти движения не вызвали новый всплеск боли. Даже палец, из которого удалили занозу, еще болел бы. Из ее плеча вытащили пулю, а Розалин ничего не чувствовала.

Ланс заявил, что его брат был талантливым целителем, но это было по-настоящему удивительно, тем более что Розалин не смогла вспомнить, что конкретно сделал с ней Вэл Сент-Леджер. С того момента, как он сел рядом с ней на кровать и взял ее ладони в свои, воспоминания Розалин становились туманными. Она думала, что, должно быть, потеряла сознание. И все-таки это было больше похоже на сон: золотистое тепло, медленно растекающееся по ее венам, уносящее ее боль.

Когда она открыла глаза, все уже закончилось, пулю вынули из плеча, невыносимая боль исчезла. Девушка обнаружила, что Ланс и Вэл Сент-Леджеры с серьезными лицами склонились над ней. Вэл выглядел бледным и измученным, но все же, казалось, что все ее страдания отражались в глазах Ланса…