Ночной скиталец - Сьюзен Кэрролл

— В любом случае, — заключил он с глубоким вздохом, — это вся история. Или то, что я знаю о ней. Я все еще не имею понятия о том, как Розалин оказалась вовлечена в это дело, и как был поврежден меч.

Вэл потянулся через стол и поднял клинок, чтобы самому осмотреть кристалл. Его темные брови озадаченно нахмурились.

— Он выглядит так, как будто, тот, кто украл меч, специально отколол кусочек с мастерством ювелира.

— Зачем кому-то делать такие вещи?

— Я не знаю. Когда ты найдешь вора, лучше спроси у него.

— Если я когда-нибудь найду его.

— Так у тебя до сих пор нет никаких мыслей, кто может быть вором? — спросил Вэл.

— Нет, было слишком темно, и я был не достаточно быстр, чтобы поймать его. Все, что я знаю, это что он был примерно моего роста и телосложения. Возможно, немного выше.

Вэл колебался.

— Примерно… примерно как Рейф Мортмейн?

Когда Ланс бросил на него сердитый взгляд, он пробормотал:

— Прости.

— Ну, возможно, Розалин знает что-то, что поможет опознать мужчину, — сказал Вэл, кладя древнее оружие на стол. — Ты можешь спросить ее завтра, когда обсудишь приготовления к свадьбе.

Ланс нахмурился, думая, что ослышался, боясь того, что брат имел в виду.

— Чьей свадьбе? — спросил он грозным тоном.

— Твоей и Розалин.

В течение нескончаемого мгновения Ланс был в состоянии лишь смотреть на Вэла, не зная, хочет ли он засмеяться или удавить своего унесенного мечтами братца. Он медленно покачал головой в полнейшем неверии.

— Ты действительно неисправим, Валентин. После всего, что случилось, после всего, что я рассказал, все еще твердишь об этой легенде об избранных невестах, все еще планируешь мою свадьбу…

— Я надеялся, что ты сам готов сделать это. Ты привез Розалин обратно в Замок Леджер. Ты уложил ее в свою постель.

— Женщина была ранена, не забыл? Какого черта еще я должен был делать с ней?

— Мы обычно лечим раны в кладовой за кухней, — напомнил ему Вэл.

— Там? Кладовая… она слишком маленькая и темная. Я не собирался класть Розалин на какой-то проклятый дубовый жесткий стол.

— Ну, в нашем доме есть и другие кровати помимо твоей.

— Черт побери, Вэл! Что ты ко мне прицепился?! Ты же не думаешь, что я привез Розалин сюда из каких-то любовных побуждений. Я просто пытался удобно устроить ее, держать в безопасности пока ты… ты смог бы…

— Я понимаю это, — сказал Вэл мягко. — Но, возможно, не всякий другой поймет.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?

Вэл вздохнул, затем продолжил объяснения так терпеливо, как будто обращался к маленькому ребенку.

— Ланс, вся деревня, затаив дыхание, ждала, когда ты исполнишь легенду об Искателе Невест, подхватив Розалин на руки и унеся ее в свою постель. И это как раз то, что ты сделал.

— Потому что женщина была ранена, проклятье! Никто не сможет представить себе, что я занимаюсь с ней любовью, когда у нее пуля в плече. Они думают, я такой ублюдок?

— Они думают, ты Сент-Леджер. Мужчина, чьи страсти должны вырываться из-под контроля, когда он находит одну особенную женщину, предназначенную быть его вечной любовью.

— Чепуха, — пробурчал Ланс.

— Даже без легенды существует проблема из-за того, что ты привез незамужнюю женщину в дом, где для нее нет подходящей компаньонки. Держу пари, ты даже не подумал послать кого-нибудь за горничной Розалин.

— Нет, не подумал. Прости меня за то, что я не думал о приличиях, пока Розалин истекала кровью.

— Тебе нужно подумать о них теперь, Ланс. Ты поставил леди Карлион в компрометирующую ситуацию, этого достаточно, чтобы разрушить жизнь любой женщины. Если она останется здесь незамужней.

— Я сделаю ее гораздо более несчастной, если женюсь на ней. Должно быть менее радикальное решение, — Ланс с расстроенным вздохом запустил пальцы в волосы, не в состоянии поверить в это. У него едва было время оправиться от одного несчастья, как он обнаружил себя балансирующим на краю другого.

— Я пошлю за ее горничной, как только утихнет шторм, — заявил он.

— Этого недостаточно, Ланс.

— Тогда завтра я заставлю Эффи прийти сюда и побыть ее компаньонкой. Это удовлетворит тебя?

— А что сегодня ночью?

— А что такого? — нетерпеливо спросил Ланс. — Репутация Розалин, конечно же, сможет перенести одну ночь под нашей крышей. Никто, кроме пары слуг, даже не знает, что она здесь, и думаю, я смогу заставить их молчать.

— Я не это имел в виду, Ланс. Кто-то должен сидеть около нее всю ночь на случай, если у нее начнется лихорадка.

— Салли сделает это. Она благоразумная девушка.

— Это должен быть ты, — упрямо сказал Вэл.

— Я? — брови Ланса оскорблено приподнялись от такого предложения.

— После того, как ты проповедовал мне о приличиях? Теперь ты хочешь, чтобы я остался с ней в спальне наедине? — его глаза сузились от внезапного предположения. — Любой бы подумал, что ты хочешь, чтобы я скомпрометировал Розалин и вынужден был жениться на ней.

— Конечно, нет, — пылко отказался Вэл, хотя, казалось, он с трудом мог встретиться взглядом с Лансом.

— Но что, если она проснется среди ночи в незнакомом месте и обнаружит рядом с собой незнакомца? После всего, через что она прошла, Розалин будет напугана, — Вэл испустил тяжелый вздох. — И так бесконечно одинока.

Ланс бросил на брата мрачный взгляд. Он был абсолютно уверен, что Вэл умышленно пытается сыграть на его чувствах к Розалин, и это его раздражало. Главным образом потому, что это срабатывало. Картинка, которую нарисовал Вэл, как Розалин просыпается в ночи, чувствуя себя потерянной, одинокой, испуганной, оказывала на Ланса больший эффект, чем он хотел признавать.

— Розалин незнакома со мной или с Салли, — настаивал Вэл. — Она знает только тебя, Ланс.

— Так же, как она знает дьявола. И я думаю, она найдет Сатану намного более желанным, чем меня. На самом деле, в Корнуолле есть только один мужчина, которого Розалин с удовольствие обнаружит у своей постели — ее любимый герой, сэр Ланселот…

Ланс попытался презрительно произнести имя рыцаря, но обнаружил, что не в состоянии сделать это, и закончил мягким, задумчивым тоном.

— Сэр Ланселот дю Лак, — прошептал он, когда его пронзила мысль более яркая, чем молния во время шторма. Возможно, он никогда бы даже не стал рассматривать такую сумасшедшую идею, если бы не был немного безумным или немного пьяным. Употребление виски на голодный желудок никогда не приводило к хорошим последствиям.

И чем больше Ланс думал об этом, тем менее сумасшедшими казались ему его мысли. Перевоплотиться в сэра Ланселота дю Лака, в последний раз сыграть для нее героя, заставить ее почувствовать себя в безопасности, утешить, если она проснется ночью. Странно, но Ланс чувствовал, что должен ей это.