Клан Мамонта - Сергей Калашников

— Из степи пришёл. От группы ваших корешей мы с Серым отбились, как только встретили других. Там совместная охота, загонщики, всё такое. Короче, познакомились да и решили с ними остаться — ихний вождь, вроде, не такой придиручий, как Аон. Да только это лишь первое время было, а потом он лицо своё проявил и гонял нас не хуже, чем своих. Серый-то терпилой оказался, а я не смолчал. Короче, наладили они меня. Это ещё летом было. Вот и решил я к вам податься. Свои, как-никак.

— Это как? Тебя что? Не заставь, не попроси, а только покорми, да спать уложи?! — упёрла руки в боки Люба.

— Ой, не кипятись! Это ж когда было! Но теперь я всё осознал и согласен на любые условия.

— Условия тебе! Какие условия? Делаешь, что велят, ешь, сколько дадут, думаешь, что прикажут, — ответил подошедший Веник. — Здорово Лёха! Что за девчонка с тобой. Откуда?

— От своих отстала, говорит, что на переходе. И не знает куда идти. Я тогда уже к вам лыжи навострил, а в пути вдвоём веселее. Позвал, она и согласилась.

— И долго вы шли?

— С лета ещё. Листва была зелёная, а не то, что сейчас, когда пожелтела и почти осыпалась.

— Где-то месяца два, — оценил Шеф. — Ладно, слушайтесь Любу. Побегу я — дела.

— Деловой? — язвительно спросил Лёха в спину убегающему Венику.

— Ты поаккуратней, — предупредила Любаша. — Если бабы из местных приметят, что ты нашего Венечку хоть чуточку пытаешься обидеть — порвут.

— Э-э-э… Порвут? За этого глиста?

— Оглянись, дурак. Дом стоит, сараи, кузня, мастерские. Под твоею, что ли рукою за полтора года столько сделано? — Люба раздраженно заработала ножом, кроша корешки для рагу.

— Ух, ты! Кованый! — изумился Лёха. Это в чьей же сумке такой лежал? Если бы я знал, что такая знатная вещь у нас при себе имеется!

— Ты всё ещё спишь! — пробурчала Люба. — Открой глаза. Стол видишь из строганых досок? Так, выходит, ты и рубанок пропустил, когда объединял имущество? Да вон же топор в колоде торчит! Топор-то ты и не увидел.

— Фига се! Откуда?

— А звона молотков совсем не слышишь? Куют. И руду добывают, и железо выплавляют, и посуду обжигают. А тебя всё нет и нет. Короче! Вон, ведут уже твою спутницу мытую и стриженую. Ступай — чай разберёшься там, что к чему. Сейчас я кого-нибудь из мужиков подошлю, он тебя оболванит.

Проводив взглядом одноклассника, Любаша осмотрелась: — Хыг! Кончай баклуши бить! Забирай у Гульки Ларкины ножницы, ступай в мыльню и делай новенькому полную Кобецкую. Если рыпнется — сразу по сопатке.

Хыг отложил топор, которым колол липовый чурбачок на заготовки для ложек — баклуши, сделал жест подчинения и двинулся навстречу Гуленьке забирать ножницы.

Расспрашивать новенькую девчонку об её жизни и похождениях Веник не стал. То есть, ему была реально интересна история её приключений, явно не характерная для этого времени. Но, лучше, чтобы это сделала Ленка. А потом пересказала. Потому что он по своему мальчишескому невежеству мог допустить бестактный вопрос и всё испортить — что-то подсказывало ему проявить больше такта. Или напряжённая поза девушки, или во взгляде какая-то дичинка?

Поэтому за ужином просто сказал ей «Привет» и сделал приглашающий жест. Заодно и остальным представил — Мэг.

— Вень, я нифига не поняла! — зашептала Ленка ему на ухо, когда устраивалась рядом на ночлег. — Давай завтра ты сам её расспросишь. Или Галка — она лучше их речь понимает. А то много незнакомых слов. Без падежей, без склонений я и не знаю, что подумать.

Пришлось с утра вместо себя послать на кузню Лёху — долбать молотом по лепёшке не так уж сложно — и приступить к непростому делу дознания. Предупреждённый подругой, Веник сразу начал строить вопросы так, чтобы ответы на них получались простыми и короткими.

— Ты знаешь твою мать?

Жест согласия

— Где она?

— Умерла.

— Когда?

— Зимой, — одно движение рукой за спину, как бы показывающий в прошлое. То есть — минувшей зимой, ближайшей.

— Ты знаешь своего отца?

Жест непонимания. Получается — поди, разбери: То ли это совсем незнакомый девушке термин (что вполне вероятно — времена-то дикие), то ли они просто не встречались (бросил, погиб)

— Где твоя группа? (клан, племя, семья, род — для всех этих понятий Венику известен только один термин)

— Не знаю.

Маловато информации. С другой стороны, если подумать, до границы степной зоны отсюда от пятисот, до семисот километров. Делим на шестьдесят дней пути — получается около десяти за сутки. Может, и ошибся в пару раз, но даже двадцать километров — четыре часа ходьбы со средней условной скоростью пешехода — совсем черепаший шаг. У девчонки что, проблемы с подвижностью? Как у Пуночки?

— Посиди, — бросил собеседнице и рванул в кузню, допрашивать Лёху.

Точно. Эта самая Мэг в дороге часто просит передышки. В среднем продвигались они очень медленно, особенно, по сравнению с поступью той же группы Аона, которая покрывала за сутки по полсотни вёрст. Вывод простой — жить будет, бегать — нет. И понятно, почему отстала от своих вскоре после смерти матери. Её не стали дожидаться.

Лет же этой девушке на вид — трудно сказать сколько. Судя по телосложению, в годах она близких к одноклассникам. Есть и некоторая угловатость, и округлости наметились вполне определённо. Числа же прожитых годов он от неё не услышит — цифры в этом мире знают только члены клана.

Так что беспокоиться нечего — принять в ряды и поставить на довольствие со всеми вытекающими.

Вернулся к Мэг, вывел её из дома и показал: — Бо Тун Лю Ба, — то есть направил на работу. А сам призадумался — вот та же Пуночка, ведь и её бы мать таскала на себе, пока оставались силы. Хотя, там же были брат Пыт, и папа Аон — наверняка и они в этом участвовали. И кончилось бы это, кто знает как, если бы не встреча с кланом. Мэг повезло значительно меньше, но она не села помирать, а куда-то шла, к чему-то стремилась, пока не повстречала Лёху. И тот не бросил её, не оставил и мимо не прошёл

— Ты чего тут сырость развёл? — подкатила Ленка.

Даже не заметил, как утёр невольно выступившую слезинку.

— Брошенная она, — объяснил, и по-бабски шмыгнул носом.

— Ну не реви, — Ленка притянула его и ткнула носом к себе в грудь. — Я сейчас тебе пощёчину залеплю. Звонкую. Так знай — это понарошку, чтобы думали, что за распускание рук.

Не успел опомниться, как получил по морде и даже немного пошатнулся. Всё-таки хорошо иметь такую понимающую подругу.

Приехали Кып и Пуночка. Как раз вовремя, когда и обещались — только начали по утрам случаться заморозки, а они уже и обернулись. Веник ещё гадал — захватят ребята с юга соли, или нет? Не захватили — лодка была набита связками травы, берестяными кулёчками с семенами и другими растительными непонятками.

Пока Галочка тискала приехавшую девочку, всё перетаскали в сарай, где хранили свои сокровища растениеводы. Новенькая Мэг смотрела на это с некоторым… чувством (Веник немного приглядывался, поэтому приметил), а потом, когда суета улеглась, проникла в помещение и осталась там. Шеф подумал, и не пошёл следом. Вернулся в лодочный сарай — стругать рейки для… да не знает он, для чего. Димка сказал, что надо, а там будет видно — не хватает головы вникать во всё.

Вечером за ужином Кып доложил, что все привезённые колосья по дороге наверняка осыпались, но ещё там, в степях, он натрусил из них семян — те просто сами выпадали. А остальное растение взял, чтобы было видно, как оно выглядит. И ещё они с Пун накопали тамошних корешков. Среди них есть и похожие на здешние, и непохожие. Вообще-то в тех южных степях они, кроме зимы, застают только весну и начало лета, поэтому и сами не уверены, в том, что выбрали. Это, если про траву. А корешки знают — иногда и зимой их копали. Или весной, пока они молодые.

«Вот же опять всех утёр, старый охотник, — подумал про себя Веник. — Наверняка замыслил дать какой-то пинок сельскому хозяйству. Ну да, в прошлом году приободрил промышленное развитие, а в этом принялся за следующий пункт»

Всё-таки у вождей головы работают немного шире, чем у тех, о ком они заботятся.

К ужину новенькая выбралась из сарая и уселась за столом вместе со всеми. На лице её читалось огорчение. Веник посмотрел вопросительно — местные очень восприимчивы к мимическим сигналам — и получил ответ: «Ул Бы нет»

Что это за такая за Ул Бы? Надо разбираться. Вместо тихих игр повёл Мэг опять туда же, к привезённым травам, а Пуночку попросил принести лучину. Потом смотрел, как Мэг перечисляла по названиям привезённые растения (Пуночка то и дело кивала) и, в заключение, словно подведение итога снова услышал: «Ул Бы нет».

Стало интересно. Повел девчат в большой дом, где показал им свои запасы лекарственных трав. Подорожник, мать-и-мачеху, полынь и ромашку. Не ту, с лепестками, а другую — шариками, которую указала Лариска — её дают маленьким деткам от расстройства живота.