Клан Мамонта - Сергей Калашников

Веник осмотрелся — на лестнице стояла любопытная Пуночка и, развесив уши, во все глаза следила за разговором вождей: — Пун! Ленку сюда. В готовности идти на охоту.

— Есть, Шеф! — девчонка убежала.

Неспешно обсудив с Хыгом виды на урожай орехов, и похвалив гусей за то, что они вовремя вернулись, дождались охотницы. Вернее — охотниц — Пун тоже собралась. Она последнее время много упражнялась с луком — к ней отошёл тот, что получился для Галочки. Обе в кожаных штанах с лампасами шнуровки по внешним швам, в меховых жилетах и с ранцами за спинами. Широкий невысокий горшок с крышкой-сковородой в корзинке, сплетённой точно в размер. Экипировка добытчиков — задача приоритетная в клане. На ней не экономят ни сил, ни выдумки.

— Охотницы прокормят твоих женщин, — объяснил Веник Хыгу. — Лен, возьми отдельную лодку — на этой вождь вернётся к нам со своими людьми.

Ленка выбрала самую узкую. Гребла она двухлопастным веслом — тем самым, которое рубилось из толстого ствола, чтобы лопасти были широкими, но относительно короткими. К тому же — накрест. Веник с ним намучился, пока отсёк всё лишнее. Проводив глазами ушедшие вниз лодки — челнок и байдарку, вернулся к работе. Уж очень круто они нынче размахнулись. Двенадцать на сорок метров, почти полтыщи квадратов. На одном подтаскивании материалов в прах уработаться можно. Четыре крепких мужика очень не помешают.

Реже всех на стройке корячился Петя. Он обшаривал окрестности в поисках упавших сосен. Драл кору и уводил с собой стайку девчонок, чтобы её притащить, не поломав — требовались большие пластины. А нужного качества кора встречалась не каждый раз — случалась совсем трухлявая. Да и не так много сосен нападало вокруг. Но оставлять саманную кровлю голой было нельзя — от намокания она делается мягкой и начинает ползти, вываливаясь. Да и тяжелеет так, что становится боязно — как бы не продавила обрешётку. Вообще-то о кровельном материале много спорили. Пробовали сшивать бересту, пытались связывать из камыша, но одно выходило чересчур трудоёмким, другое — неплотным. Скажем, черепица просто требовала уйму дров на обжиг, шкур элементарно не хватало, а просмоленные плотные плетёнки размягчались на солнце и «вытекали», теряя водостойкость.

Зато нашли подмёточную кожу — Кып подстрелил взрослого быка, так у того во многих местах шкура оказалось достаточно толстой даже после выделки. Старый охотник перестал пользоваться луком — Саня сделал ему арбалет, более мощный, чем у Вячика. С рычажной доводкой при натягивании тетивы. И стрелять из него было проще, и череп даже крупного зверя болт уверенно пробивал гранёным стальным наконечником.

Кыпу пришлось перестать таскать копьё — с подачи того же Вячика, его вооружили коротким, в две ладони, обоюдоострым клинком, насаженным на деревянную рукоятку длиной около метра. Это оружие приладили за спину в ножнах так, что рукоятка торчала над плечом, как у Шварцнегера в фильме про Рыжую Соню. И ещё старый охотник начал бриться, отчего здорово помолодел.

О возрасте Кыпа много спорили — сам он счета не знал, если больше пяти. Но тех, кто родился раньше него, среди ныне здравствующих назвать не мог.

Девочки обсуждали это в своём кругу. Особенно всезнайка Светка старалась:

— Прикиньте, — рассуждала она. — Где-то лет до тридцати трёх, до возраста Христа, человеческий организм имеет хорошую восстанавливаемость. Позднее начинается увядание. Если условия жизни нормальные, увядание идет медленно, почти незаметно, растягиваясь лет на сорок-пятьдесят. Но при тех нагрузках, которые приходится выносить нашим нынешним современникам, лет за пять-семь они растрачивают все резервы организма и превращаются в стариков. Так что Кыпу не больше сорока.

— Постой! — ввязалась Ирка. Мы ведь тоже переносим нешуточные нагрузки! Это на сколько же нас хватит, если так пахать?

— Ну, во-первых, мы ещё растём, так что, потраченное восстанавливается без убыли, тем более, что и питание не скудное, и Шеф гоняет нас не полный день — переводит в режим тихих игр, чтобы дать отдых хотя бы мышцам.

— Сколько же нам ещё расти? — полюбопытствовала Галочка.

— До двадцати одного года — эта цифра считается общепринятой.

— Так что? До этого возраста нельзя будет с парнями… того-этого?

— Наоборот, считается, что для первой беременности лучший возраст от восемнадцати и до двадцати одного, когда организм уже вырос и окреп, но всё ещё полон сил и даже развивается.

— Три года, — вздохнула Ирка. — А кому-то и все четыре.

— Что, гормоны замучили? — ухмыльнулась Любаша. — Томление духа, устремления плоти? Меня, если честно, возраст не очень колышет. Рожать без медицинской помощи — вот что страшно.

— Да уж, — согласилась Ирка. А так, чтобы не рожать, но… ну… это самое? Может пробовал кто-то? Вот ты, Викулька? Ведь такая вымахала, что ещё там, в прошлой жизни тебя принимали за взрослую. И грудь у тебя всем на зависть. Может, случалось…?

— Подкаты были, — ухмыльнулась Витка. — Тискалась даже с одним. Но — нет. В горизонтальную плоскость мы не переходили.

— А, может, Ленка что-то знает? То-то она с Веником так спокойно обнимается, да ластится к нему без опаски. Или, они тайком от всех встречаются, время от времени. И предохраняются.

— А может у Веника женилка пока не выросла — вот Ленка к нему и относится без опаски?

— Ага, ага. Обследовала его на этот предмет, и успокоилась, — хмыкнула Ирка.

— Уверена, что всё у него выросло — он уже бриться начал. И Пых, и Саня. Да и у других парней из верхней губы волосики показываются. Короче, девочки, проще всего эти глупости пока отложить, — решительно подвела черту Любаша. — Тем более что ребятам не проще — их Шеф насчёт этого строго предупредил, я как-то раз слышала случайно. Велит, если что, то как с сестрёнками обходиться. По головке погладить можно, но дальше — ни-ни. Вот и вы довольствуйтесь этим.

Глава 23

В буднях великой стройки

Формовку и обжиг кирпича за счёт сжигания торфа Галочка наладила ещё в начале мая в Рудном. Там даже печку сложили из него для прокаливания руды — по любому нужно было строить, поэтому сразу и сделали. А в самом доме печку так и не построили — некогда было — отложили на осень. Теперь прикинули, что и для печей большого дома кирпич удобней обжигать там, а уже готовый возить на лодках — меньше возни с дровами. Да и с перевозкой на лодках прекрасно справляются девчонки — не нужно привлекать парней, столь необходимых на основной стройке.

Кровельный саман лепили плитками двадцать на двадцать сантиметров, толщиной десять, тоже ради того, чтобы с ним могли управляться девочки. Работу с крышей всячески форсировали, боясь непогоды. То есть завершили её задолго до того, как сложили стены. Два ската свели под тупым углом в сто двадцать градусов — плотные настилы из жердей, подпертые снизу многочисленными укосинами, стали покрывать саманом, начиная от одного конца по мере готовности и сразу защищать сверху корой. Так и двигались постепенно, накрывая каждый день около метра в длину — Веник боялся дождя, который мог испортить недоделанную работу.

Коры не хватало. Хотя драли её любую, какую только могли отделитьть от деревьев более-менее приличными кусками. По коньку вообще положили шкуры из числа не самых удачно выделавшихся. Где-то приладили пластины, сшитые из бересты, где-то просмоленные плетёнки из лыка, защитив их от солнца связками тростника. Был участок под колотыми досками, был под керамическими пластинками. Вид у постройки оказался — просто загляденье — заплатка на заплатке. Но защитили всё. А потом уже принялись выкладывать наружные стены, сооружать двери, печи и прочее оборудование.

Вовремя управились, потому что, как по заказу, начались дожди — июль выдался гнилым. Часть сохнущего самана так и погибла бы от сырости, если бы его не успели (почти весь) перетаскать под ту самую крышу. А уж оттуда принялись укладывать в толстые стены.

— Слышь, Вень! А ведь я дурака свалял, — самокритично признался Пых. — Сорок два столба мы поставили напрасно. Все крайние — на этой стене балки запросто удержатся и без подпорок — смотри, монолит. Толщина-то больше полуметра, и всего два с капелькой в высоту. Когда верх до уровня кровли доложили, окончания балок оказались подпёрты. Я проверял — нарочно один столб вынули с краю, и ничего даже не шелохнулось.

— И опыт, сын ошибок трудных… — продекламировала Светка.

— Сам-то столб обратно вкопали? — вопросил Шеф.

— Вкопали. Но он теперь капельку не достает до балки. Просто так стоит, потому что просел.

Все заулыбались. Сегодня, в последний день августа осточертевшая всем стройка, наконец-то, завершилась. Три с половиной месяца непрерывной пахоты закончились.