Клан Мамонта - Сергей Калашников

Медвежий жир закончился раньше. Девушка к этому моменту выглядела веселее. Она уже неплохо освоилась и выучила самые главные слова: — «Да, Шеф», «Есть, Шеф» и «Будет исполнено, Шеф».

Веник долго колебался — с кем посоветоваться относительно странного поведения Ленки? Очень уж часто она на него стала рявкать или даже отвешивать затрещины. То есть, каждый раз действует обоснованно, но ведь не заслужил он этого!

Колебался между двумя кандидатурами — Любаши и Галочки. Спрашивать о чём-то подобном взбалмошную Лариску было рискованно — она могла и чем-нибудь тяжёлым засветить. Связываться с парнями тоже не решался — они, как он понял, и сами ничего не соображают в подобных делах.

Собственные размышления и воспоминания о консультациях собственно с самой Ленкой откровенно ставили его в тупик. Ведь он всё делает как, как она велела. Слегка обнимает иногда, по голове гладит, по плечику. Тихонько и ласково, как мама. А в ответ к нему поворачиваются спиной, поддают ягодицами и отодвигаются. И что ей не так?

Сначала подошёл к Любаше. Отвёл в сторонку и долго не знал, как спросить. Получилось коряво, но уж как сумел: — Слушай, чего Ленка на меня кидается последнее время? Вроде, не обидел ничем!

— В том-то и дело, что не обидел.

— Это как? Что-то я не понял!

— Попробуй сперва, а только потом до тебя дойдёт.

И как это прикажете понимать? Понятно, что к Галочке он не пошёл. Люба дурного не посоветует. А ночью положил руку Ленке на бедро. Она её мягко сняла и придвинулась поближе. Так и спала, прижавшись к его животу. А утром, когда нечто внизу напряглось и кое-куда упёрлось, не показала виду, что почувствовала. Надо же — работает!

В Рудное выбрались только в феврале, когда снег слежался и стал хорошо держать лыжи. Нагрузили сани съестными припасами и двинулись сразу двумя упряжками по четыре человека. Путевые шалаши отыскали, хотя и не раз поспорили — копать или не копать? Снег своими сугробами сильно исказил привычную картину. Откапывали, ночевали в тесноте и отправлялись дальше. Добрались за обычные семь дней — посуху значительно дольше, чем водой.

У рудокопов особых проблем не было, кроме того, что сначала не смогли вывезти наплавленное, а потом закончилась руда — копать новую мешал снег. Да и промывать её в промёрзшем ручье, да на морозе не получалось. Топлива же оставалось много, в том числе и угля, поэтому шлако-железные лепёшки все проковали — времени было достаточно. Обратно везли уже чистое железо.

Делать здесь больше было нечего, пока не сойдёт снег, так что в обратный путь выступили все вместе. И правильно сделали — весна нынче была не то, что давеча. Тепло навалилось в середине марта, прошли дожди, снег стремительно таял и повсюду текли бурные потоки талой воды. Река резко вздулась, затопив низкие места. В селении даже кожевню подтопило, и от мыльни снесло приготовленный на несколько дней хворост.

Веник, как обычно в тревожный период продержавший людей рядом с собой, только радовался, что сейчас все вместе и остались в сухости и тепле.

В Рудном же, когда туда наведались, застали подмокшие снизу дом и домницу — она была из черепкового огнеупорного кирпича, который охотно впитывал воду. У обжиговой печки тоже глина по низу кладки размягчилась от воды. «Унесённые» водой уголь и дрова нашлись — было такое впечатление, что они в своё время всплыли, разбрелись кто куда, да так потом и осели повсюду. То есть следов действия потока тут заметно не было.

Пых сразу зачесал в затылке, думая и о ремонте, и о том, как впредь уберечься от подобного безобразия.

— Всё придётся поднимать на лиственничные сваи, — рассудил он, — как Венецию. В доме-то только пол сделать, да балки под стены подвести, но печи придётся перекладывать заново, причём на деревянных помостах. Эх, и когда уже лесопилку построим? — и выжидательно посмотрел на Веника.

Глава 26

Летний туризм

В поездку на север за оленями Шеф взял Толяна, как самого быстрого на ногу. Ленку просто потому, что она наотрез отказалась отпускать его одного, и Кыпа проводником. Собственно экипировкой как раз старый охотник и занимался. Он же отказался отправляться, пока не спадёт вода: — Не узнаю, — объяснил, показывая на залитые водой луговины, — потеряю путь, никогда не вернёмся.

Шутил, наверное. Он вообще человек лёгкий и смешное слово любит.

Но до начала мая, до уверенного летнего тепла, экспедиция никуда не отправилась. А потом сели на байдарки по одному в каждую, и ритмично помахивая веслами, пустились в дорогу. Что там погружено в лодку на носу, Веник не разбирался — некогда было. Он был занят с Саней — анализировали зависимость качества металла от способа подготовки руды и надёжно установили, что после предварительного прокаливания в растертом виде, особенно, если тонким слоем да с перемешиванием, выплавляемый металл становится лучше — и куется хорошо, и цементируется и закаляется.

А потом, уже не в первый день дороги после петляния через протоки и череду озёр, с удивлением понял, что они движутся на юг.

— На севере снег лежит, — объяснил Кып. — Нам соль нужна.

Разумеется, Веник и не подумал возражать — помнит он подобный спор, после которого они нашли руду. Как раз выясняли, куда ехать А шли, между тем, очень ходко. И сами байдарки плывут быстро, наверное, вдвое быстрее пешехода. Да ещё и течение помогает, а оно сейчас, при всё ещё высокой воде, тоже нешуточное. Пытаясь оценить суточный пробег, Веник приходил в тихий ужас и отказывался верить цифрам больше сотни километров, хотя по расчётам получалось около двухсот. То есть вообще что-то нереальное.

На пятый день пути вышли в совсем большую реку — не меньше сотни метров в ширину. Выбрались на стрежень и даже немного поднажали. Загибонов и поворотов тут было значительно меньше. После полудня восьмого дня Кип сказал «Приехали» и махнул рукой в сторону одинокого дерева, растущего на левом берегу позади стены камыша. После этого прошли от силы километр и причалили уже к чистому месту чуть выше поваленного дерева — здесь рос корявый лес из деревьев незнакомых пород, среди которых не было видно ни ёлок, ни сосен — всё покрыто свежей листвой.

Тут и поставили палатку — четыре длинных палки пирамидкой, поверх которых надевается чехол из треугольных полотнищ. Конечно, кожаное покрытие тяжелее невесомых тканей их времени, но и с ним можно справиться. Костёр, горшок на глиняной треноге — привычные атрибуты привала. Тут-то из лодок появились колёса и другие детали тачек. Кып с Веником принялись их собирать, накладывая поверх мест соединения верёвочные бандажи. Потом разведали дорогу сквозь лес к подъёму в степь — необъятный простор, сколько хватает взору на все три стороны, покрытый волнующейся травой.

Вернулись как раз к темноте. После ужина (Толян наловил рыбки, поэтому была юшка и отварной судак) Веник занялся обсервацией. Астроном он не великий, но разыскать Большую Медведицу способен. Правда, нынче ковш у неё какой-то кривой, но найти Полярную Звезду помогает. Вот угол на неё относительно горизонта и определил. Грубо, потому что даже транспортира с собой не прихватил, но только и без него понятно — они чуть ниже сорок пятого градуса.

Это выходит что только по широте они удалились от дома где-то около десяти градусов! А ведь каждый, если точно с севера на юг, около ста одиннадцати километров. Тысяча сто в сумме. Но ведь они ещё и петляли! То есть не меньше полутора тысяч намотали на вёсла. За восемь дней. О. Фи. Геть.

С утра Кып затеял стройку. В степи около спуска к реке возвели добротную хижину, куда затащили байдарки. Под плотной камышовой крышей они дождутся хозяев в сухости. А потом покатили тачки в направлении… ну… Кып показал прямиком от реки — можно сказать, перпендикуляр. Ориентиров тут мало. Хорошо только то, что видно далеко. Однако когда крыша хижины стала пропадать за горизонтом, старый охотник захлестал в землю кол, к вершине приладил берестяной флажок, достал из сумки компас и сверил направления.

Здешней выделки компас, без стекла, зато с кованой стрелкой. Судя по стилю цельнодеревянного корпуса — Ванькиной работы. Вот ведь что у Шефа прямо под носом творится! А он — ни сном, ни духом.

Таких кольев по дороге захлестали восемь штук, потом вышли к низине с плоским дном. На её склоне стали копать — быстро наткнулись на грязную массу, от которой и откалывали комья, складывая их в мешки.

— Этот год ещё никто не приходи, — Кып показал на горку камней у подножия столба, который выглядел со стороны стволом высохшего дерева — корявый.

— Свежий палка-копалка нет, — объяснил он сделанный вывод.

Действительно, лежащие тут палки выглядели старыми. Иные оказались гнилыми или трухлявыми. Получается, здесь что-то вроде места общего пользования.