Самосожжение - Юрий Антропов

Может, потому, что ответ Бээна уже содержал в себе элементы истины, которую Гею сказал бы и Пророков?

Вряд ли у Бээна и Пророкова было две истины.

Они делали одно и то же дело.

Хотя и по-разному, наверно.

Поэтому истина была одна.

Так зачем же, говорил себе Гей, спрашивать еще и у Пророкова?

Итак, говорил себе Адам, надо просто жить.

Но в таком случае, думал он, количество вариантов одной жизни, то есть жизни одной особи человеческой, возрастет до невероятной цифры, ибо сама особь человеческая будет задавать по своему усмотрению тот или иной вариант своей жизни.

Следовательно, вздыхал Адам, не такая уж простенькая эта формула — просто жить.

Жить в свое удовольствие.

Несмотря ни на что.

Вопреки всему.

Жить, жить, жить…

— С кем угодно, где угодно, когда угодно! — однажды в сердцах сказал Адам своей Еве.

В ответ она произнесла одно-единственное слово.

— Эти райские люди становятся ПРОСТО невыносимы, — сказала Алина.

Она протянула руку к телевизору и вслепую нажала клавишу.

Адам и Ева вмиг исчезли.

Превратились в атомы и молекулы.

Гей чувствовал себя виноватым перед Алиной.

Он смотрел на нее, стоящую у окна, и мысленно говорил себе, что ее жест, возможно, был превратно истолкован.

Подумаешь, провела по его щеке своей ладонью!..

Пауза становилась невыносимой, Алина молча пила из своего бокала, и Гей, нервно расхаживая по комнате, машинально включил телевизор, как делал это десятки, сотни тысяч раз у себя дома, в Москве.

Хмурый Адам сидел на тахте рядом с Евочкой.

«Она его охмуряет, что ли?» — удивился Гей, словно забыв содержание фильма.

Адам как бы оправдывался перед Евочкой, рассказывая ей, что однажды он вышел из кабинета на звонок, чего обычно не делал, и увидел, как Ева, открыв дверь, впустила Эндэа и тотчас, будто истосковавшись, провела рукой по щеке Эндэа, по шее… такое ласкательное движение, говорит Адам.

— Или просто дружеское, — смеется Евочка, — ведь он был самым близким другом вашей семьи, незаменимым другом Адама, то есть твоим незаменимым другом!

— Такое нежное оглаживающее движение… — чуть не плачет Адам.

— …просто жест гостеприимства! — хохочет Евочка.

— …какого я и сам давно не знал!

— Естественно, все естественно!

— Но если бы она знала, что я вижу эту сцену, она бы даже не прикоснулась к нему!

— Господи, ну естественно же!

— Кстати, он моим другом и не был, этот самый близкий друг нашей семьи, Эндэа, то есть незаменимый друг Адама, то есть мой друг… тьфу ты, запутался! — говорит Адам смеющейся Евочке.

— Естественно! Я это знала!

— Более того, и Ева тоже знала обо всем этом! — воскликнул Адам в отчаянии.

— Ну естественно!

— То есть она прекрасно знала, что этот человек — разрушитель нашей семьи!

— Господи, ну естественно же, естественно!

Потом он тихо, потрясенно спросил:

— И при этом ты полагаешь, что тот жест Евы… ну, когда она оглаживала щеку и шею Эндэа, встречая его в прихожей, можно воспринимать неоднозначно?

— А разве сама Ева считает иначе?

Незнакомец подошел к Алине, когда она остановилась у парапета набережной.

— Exuse me, please! But J…

Алина испуганно обернулась.

— Вы мне?!

— Jes! — кивнул незнакомец. — То есть да! — сказал он по-русски.

— Но я плохо говорю по-английски!.. — Алина, кажется, испугалась еще больше, когда увидела, что незнакомец не просто напоминает Гея, но похож на него, как двойник. — J speak English very bad… — произнесла она поспешно, как бы отгоняя наваждение, хотя говорила по-английски весьма сносно.

— А вам и не надо говорить по-английски, — смутился незнакомец. — Я говорю по-русски.

— И даже слишком хорошо… — произнесла Алина с сомнением, пристально вглядываясь в незнакомца.

Пожалуй, больше всего ее удивило не то, что этот усатый человек похож был на Гея, иной раз такое случается, даже существует предположение как бы даже научного толка, что у каждого есть двойник. Ее поразило обстоятельство, само по себе менее странное, казалось, — совершенно одинаковая одежда! — но в данном случае воспринимавшееся чуть ли не как проявление неких мистических сил. Это лишь с литературным демоном такое могло произойти, подумала Алина уже с усмешкой, понимая, что незнакомец не примерещился ей, это вполне земной человек, она видела, как он волнуется. Тому демону, если бы он захотел, ничего не стоило вырядиться точно в такой же пуловер, как и у Гея, в такую же рубашку, в такие же джинсы…

И все дело в том, что тот Гей, который сжег себя сегодня, тоже был одет точно так же!

Может быть, это актер? — спросила себя Алина, открыто разглядывая незнакомца.

И затевается какая-то провокация?

Ей, вообще-то, говорили…

Она с тоской посмотрела в сторону гостиницы.

Нигде не видно было ни одного человека!

А ведь только что, казалось, когда она стояла на балконе, тут бродило несколько парочек.

— Что вам от меня нужно? — с тревогой спросила Алина, чувствуя, как дрожит ее голос.

— Ничего… Прошу извинить меня!

Он был, похоже, слишком смущен.

И голос его дрожал тоже.

— Да, но вы подошли и заговорили со мной! — От волнения она осмелела. — Вы думали, что я англичанка?

— Нет, я так не думал…

Пожалуй, он вовсе никакой не актер.

Но и не пьяный.

Вполне, нормальный мужик… Как говорит у нас на родине.

Она улыбнулась, не зная, что делать.

— Значит, вы поняли, что я русская?

— Извините меня, пожалуйста, — сказал он. — Я не буду вам говорить, что подошел к вам потому, что вы напоминаете мне одну знакомую женщину… молодую женщину… весьма молодую… такую же красивую… очаровательную… — Он будто старательно подбирал слова в чужом для него языке, хотя, судя по всему, русский язык он знал не хуже русского человека. — Я подошел к вам потому, что…

Ну говори же, говори! — мысленно приказала ему Алина.

Она вовсе не хотела бы так думать, что слова, которые он только что произнес, великолепный набор великолепных слов, были всего-навсего его устным упражнением, попыткой выразить свою мысль, для обозначения которой этому иностранцу не хватило соответствующих слов и он употребил слова расхожие, которые выучил первыми, а может, лишь эти слова и выучил, как всякий банальный ловелас.

— Я подошел к вам потому, что…

— Я хочу пить, — вдруг сказала Алина.

— Пить?

— Да. Если это возможно…

Она снова оглядела набережную, хотя знала, что никаких кафе тут поблизости нет.