Сансет Парк - Пол Остер

У нее уменьшился вес при этом, скорее всего от потери аппетита, чем от ее скалькулированной диеты, и теперь сто сорок пять фунтов — довольно хорошая цифра для нее, и она перестала думать о себе, как об отвратительной корове, когда ей приходят на ум мысли об ее теле, каковые появляются у нее гораздо меньше с тех пор, как нет Джэйка, и некому прикоснуться к ней. Ее диссертация застряла на месте на две недели после его ухода, но затем она собралась, заставила себя вернуться к работе и с тех пор вся погружена в работу, настолько, что она работает сейчас над заключительной главой, и ей кажется, что она может закончить первый вариант главы за приблизительно десять дней. За последние три года диссертация стала вещью в себе, горой, на которую ей надлежало взобраться, но она чрезвычайно редко размышляла о том, что она будет делать, когда достигнет вершины. И когда она размышляла, она самодовольно предполагала — следующим будет преподавание где-то. Зачем тебе еще проводить столько лет в достижении доктората? Они дают тебе звание доктора, и ты идешь и начинаешь преподавать. А сейчас, когда стал виден конец ее работы, она вновь возвращается к вопросу, и, похоже, преподавание — не единственный ответ. Она все еще настроена на это, но после ее неудачного опыта работы в прошлом году, она сомневается, что пребывание на какой-то кафедре английского языка последующие четыре десятилетия окажется ее предназначением в жизни. Другие возможности открылись ей за последние месяц-другой. Более нужная работа в ПЕН-центре, например. Эта работа понравилась ей гораздо больше, чем она могла представить, и она не желает ее бросать, что неминуемо случится, если она займется преподаванием — где-нибудь в радиусе восьмиста миль на юге ли, на западе от Нью Йорка. Вот это проблема, говорит она себе, открывая дверь ресторана и входя в помещение, не сама работа, а место работы. Она не хочет покидать Нью Йорк. Она хочет продолжать жить в этом огромном, непригодном для жизни городе столько, сколько она сможет, и, после стольких лет, мысли о проживании где-нибудь в другом месте кажутся ей невозможными.

Эллен уже здесь — сидит за столом у восточной стены ресторана с бокалом вина в руке, в ожидании появлении ее подруги. Эллен знает больше о том, что происходит с бывшим любовником Алис, чем сама Алис, но Эллен ничего не говорит Алис, потому что она обещала Бингу хранить секрет, а Эллен — не тот человек, кто легко нарушает свои обещания. Бинг продолжает позировать для нее один-два раза в неделю все четыре месяца нового года, и многие стены разрушились между ними за это время, пожалуй, даже все стены, и они настолько стали уверены в друг друге, что никто из них не стал бы раскрывать чужие секреты никому на свете. Эллен знает об увлечении Бинга Майлсом, например, и она знает об его мучительных волнениях в отношениях мужчина-женщина, мужчина-мужчина, и его сомнениях о том, кто и что он есть. Она знает, что где-то в конце января Бинг решился на поход к Джэйку в его небольшую комнатку в Манхэттене и, с помощью огромного количества алкоголя и гарантированного доступа к Рензо Майклсону с интервью, о котором Джэйк так мечтал, сумел склонить экс-любовь Алис к сексуальным отношениям. Это был первый и последний эксперимент Бинга, поскольку объятия Джэйка Баума ему понравились совсем мало, его рот, его интимные места, и он обиженно на себя понял, что при всей его увлеченностью Майлсом, у него не было никакого интереса в занятии любовью с мужчинами, пусть даже и с Майлсом. У Джэйка, с другой стороны, как и подозревал Бинг, были подобные отношения в молодости, и после совокупления с Бингом, которое ему очень понравилось, он понял, что его интерес к мужчинам не ушел за все эти года. Через две недели после этого Алис завела с ним разговор об их отношениях, он без особого шума раскланялся с ней и покинул ее в поисках другого. Эллен все это знает, потому что Джэйк и Бинг изредка общаются друг с другом. Джэйк рассказал Бингу, чем он сейчас занимается. Бинг передал его слова Эллен, а Эллен будет молчать. Алис не знает этого, но ей лучше без Джэйка, и, если Эллен хоть что-то понимает в этом мире, не займет много времени для Алис найти себе другого мужчину.

Сейчас она — новая Эллен, Эллен Брайс, которая в прошлом месяце отказалась от всех внешних украшений себя, чтобы выразить ее новое отношение к своему телу, каковое появилось от ее нового отношения к своему сердцу, и это отношение — суть ее отношений с ее внутренней я. В течение одной, принесшей столько смелых решений, недели в середине марта, она обрезала свои длинные, кучерявые волосы короткой рамкой прически 20-х годов, выбросила все статьи и заметки о правилах одежды, и начала заниматься своим лицом — помадами, тенями, тушью, пудрой — каждый раз, как выходила из дома, и эта женщина, описываемая в дневнике Морриса Хеллера, как кроткая, женщина, которая вызвала в окружающих желание помочь ей и защитить ее от неприятностей мира, больше не излучает ауру жертвенности и нервной неуверенности; и она сидит на диванчике у восточной стены в Балтазаре, одетая в черную кожаную миниюбку и обтягивающий ее кашемировый свитер, отпивает глотками белое вино и наблюдает за входящей в дверь Алис, рассматривает людей, проходящих мимо нее, и она наслаждается вниманием окружающих, наслаждается тем, что знает — она самая желанная женщина в этом месте. Перемена в ее облике была вызвана совершенно нежданным событием, произошедшим в феврале, за одну неделю до того, как Алис и Джэйк покончили с их шатким романом, когда никто другой, как Бенджамин Самуэлс, старшеклассник, от кого забеременела Эллен почти девять лет тому назад в павильоне летнего дома его родителей на юге Вермонта, вошел в офис, где работала Эллен, в поисках места для рента в Парк Слоуп или в ближайших к нему районах, двадцатипятилетний Бенджамин Самуэлс, сейчас взрослый молодой человек, занимающийся продажами в магазине мобильной связи Т-Мобил на Седьмой Авеню, бросивший учебу в университете, молодой человек, лишенный интеллектуальных способностей, необходимых для юридического права или медицины, на что так возлагали надежды его родители, но такой же привлекательный, как всегда, как никогда — из красивого юноши с красивым телом футболиста вышел красивый сильный мужчина. Он поначалу не узнал Эллен, и, хотя она заподозрила в широкоплечем молодом человеке, сидящем напротив нее, повзрослевшее воплощение юноши, которому она отдала себя много лет тому назад, она подождала, пока тот не заполнит все пустые места анкетной формы, и лишь тогда назвала себя. Она заговорила с ним тихо и бесчувственно, не зная, рад ли он будет или нет, не зная, если он вообще вспомнит ее, но Бен Самуэлс вспомнил ее, и Бен Самуэлс был рад вновь увидеть ее, так рад, что встал со стула, обошел стол и приблизился к Эллен, и заключил ее в горячие приветственные объятия. Они провели день, расхаживая по пустым квартирам, поцеловавшись в первой же квартире, занявшись любовью во второй; и, после того, как Бен Самуэлс нашел жилище по соседству, он и Эллен продолжали заниматься любовью каждый день. Потому Эллен обрезала свои волосы — потому что Бен загорался при виде ее шеи сзади — и как только она обрезала волосы, она поняла, что он станет еще более чувственным с ней, если она начнет одеваться по-другому, в более чувственные одежды. До сих пор она скрывала Бена от Алис, Бинга и Майлса, но после стольких изменений вокруг, четвертого требования суда, неизбежного расселения их небольшой группы, она решила, что сегодня она расскажет Алис о необычной вещи, приключившейся с ней.

Алис целует ее в щеку и улыбается ей улыбкой Алис, и Эллен смотрит на то, как ее подруга садится на стул напротив диванчика, она спрашивает себя, смогла ли бы она когда-нибудь нарисовать так, чтобы полностью передать эту улыбку, самую теплую, самую светлую улыбку на Земле, улыбку, которая выделяет Алис из всех знакомых ей людей, всех когда-то знакомых, или будущих знакомых, которых она встретит до конца своей жизни.

Ну, девочка, говорит Алис, полагаю, великий эксперимент закончился.

Для нас, наверное, говорит Эллен, но не для Бинга и Майлса.

Майлс возвращается во Флориду через три недели.

Я забыла. Только для Бинга. Как жаль.

Я думаю, через десять дней. Если я поработаю понапряженнее, я смогу закончить последнюю главу к тому сроку. А как ты, может, хочешь съехать сейчас?

Я никогда не захочу съехать сейчас. Просто мне становится страшно. Если придут копы, они выбросят наши вещи на улицу, все сломается, Бинг начнет чудить, всякие разные неприятные возможности приходят на ум. Десять дней — это еще далеко, Алис. Я думаю, ты должна начать искать новое место.

Сколько у тебя есть вариантов?

Много в Слоуп Парк, не так много в Сансет Парк.

Но Сансет Парк дешевле, то есть Сансет Парк — лучше.

Сколько ты сможешь заплатить за рент?