Doll Хаус. Собиратель кукол - Джулс Пленти

— Ты, правда, дашь нам шанс? — переспрашиваю я. Мне так жаль, что я не вижу его глаз.

— Бекки, я обещаю, что все будет хорошо. Скажи, кем ты хочешь стать через пару-тройку лет?

Странный вопрос. Я лихорадочно перебираю варианты и выдаю лучший:

— Я хочу быть как ты.

— Как я?

— Такой же сильной и умной.

— Ты уже сильнее и мудрее меня. Что ты любишь?

— Читать.

— Как насчёт изучения литературы в Мичиганском университете?

Ха! Вот и он, тот подвох, которого я ждала. Прощупывает меня. Ищет способы отослать подальше.

— Опять хочешь от меня избавиться?

— Нет, будешь приезжать домой на праздники.

— Митчелл, я хочу быть с тобой. Больше ничего не хочу.

Хочу повернуться к нему, но он еще крепче прижимает меня к себе и шепчет:

— Спи.

Глава 15. Кислород

Я делаю глоток обжигающего черного кофе. Напиток отвратительный. Горечь прожигает желудок, а кофеина так много, что сердце сразу разгоняется до ста двадцати. Зато держусь на ногах. У Кэтрин ночью случился приступ. Паническая атака. Такой силы, что Кэти практически забыла как дышать.

Я проснулся оттого, что она до боли сжимает мою руку. С такой силой, что, кажется, вложила в это движение все, что имела. Смотрит на меня и ничего не может сказать, только судорожно хватает ртом воздух с хрипящими и свистящими звуками. Глаза широко раскрыты и полны ужаса. Метастазы проросли в мозг. Они как малое дитя, которое развлекается с пультом управления. Могут отключить зрение, а если особо не повезет, то и дыхательный центр.

Я вскакиваю и подхватываю ее на руки. Она невесомая. Маленькая. Беспомощная. Ее жизнь в моих руках. Буквально.

Неважно, что на мне пижама, босой ногой я вдавливаю педаль газа. Три утра. На дорогах почти пусто. Кручу руль одной рукой, а другую сжимают ее пальцы. Это индикатор жизни. Хорошо, Кэти! Борись. Молюсь, чтоб ее рука не ослабла. Я бы засунул собственную кисть в кипяток, если бы это могло ее спасти. Я бы принес себя в жертву, как она жертвовала собой ради меня долгие годы. Но это так не работает. Как оно вообще работает? Почему наказали ее, а не меня? Почему хорошие люди страдают? Почему через них наказывают ублюдков?

— Кэти, держись! Дыши!

Вижу только ее глаза. Когда-то они были цвета майского неба, а теперь окрасились болью. Заставляю себя посмотреть на дорогу. Красные огни стремительно летят на нас. Резко виляю в сторону. Почти врезались. Тело Кэти судорожно изгибается, а ногти впиваются мне в ладонь. Прости меня.

Выхватываю ее из салона и, моля о помощи, бегу по белому коридору. Ее забирают у меня из рук, а я все не могу их разжать.

Кэти что-то вкалывают, и она делает первый полноценный вздох. Отчаянный. Глубокий. Сама не верит, что может дышать. Второй укол мягко погружает ее в сон, а я сижу рядом, наблюдая за тем, как поднимается и опускается ее грудная клетка. Сначала судорожно и часто, а потом все более ритмично и плавно.

— Это паническая атака, — объясняет доктор. — Физически она стабильна, но морально…

— Как ей помочь?

— Окружите жену заботой. Отвезите туда, где она будет чувствовать себя спокойно.

— Есть такое место.

Сейчас я проведу утреннюю планерку и повезу ее в наш маленький личный рай.

Окидываю взглядом свою команду. Я выпросил четверых. Плюс никчемный профайлер, навязанный Бюро, и Эли, которая помогает просто так. Нет, не просто так она помогает. Жалеет меня и любит.

Людской ресурс стоит денег, а управление не любит раскошеливаться. Да и нельзя кидать все силы на поимку одного подонка. Кто-то же должен отлавливать мелкую шваль на улицах и перекладывать бумажки. Дело Душителя — это дорогое удовольствие, и мы постоянно превышаем финансирование. Проще передать дело федералам, но я каждый день отвоевываю право довести его до конца. Борюсь остервенело. Почти так же, как за жизнь Кэтрин.

На меня смотрят красные глаза людей, страдающих хроническим недосыпом. На столе никаких пончиков и прочих фривольностей. Никаких шуточек.

— Ладно, Эли, начнем с тебя. Что по волосам?

— Без проблем, Фрэнни, — улыбается она и открывает папку. — Обладательница волос — натуральная блондинка. Очень светлая. Это редкость. Вы знали, что натуральные блондины составляют 1.8 процента от всего населения планеты?

Рэнди тяжело вздыхает. Не любит слушать научные изыскания Эли. Он по сути своей ищейка: разнюхать следы, вернуться к хозяину и побыстрее прогавкать результаты. Вцепляется в свой файл. Явно, не терпится выкатить находки.

Эли смотрит на него уничтожающе, а потом прокашливается и продолжает:

— Итак, у нас есть натуральная блондинка в возрасте от пятнадцати до двадцати пяти. Судя по радиоуглеродному анализу, местная.

— Мертвая блондинка или живая? — хмыкает Рэнди.

— Сейчас на кофейной гуще погадаю и скажу, — огрызается она. — Пока только узнала, что она любит черничные кексы и серфинг по воскресеньям, после обеда.

— Как ты узнала про кексы? — У Рэнди рот открывается от удивления.

Испанский стыд. За столом повисает молчания. Рэнди никак не может переварить знатную порцию сарказма.

— Он решил переобуться? — не удерживается от шутки Саймон.

Мой взгляд заставляет его осечься и стечь на пол.

— Кем бы она ни была, это странно. Он был таким внимательным и скрупулезным, и тут волосы. Такие заметные и не испорченные отбеливателем.

— Что по волокнам? — спрашиваю я, понимая, что он поймал еще одну. Светленькую и молодую. Ангел попался в сети.

— Нам удалось их идентифицировать, — заявляет Эли, поднимаясь на ноги. — Волокна от шелкового шарфа, произведенного в России. Такой можно