Старые долги - Фредди Ромм

– Мужики, айда на Манежную!

– Как? А если сюда опять придут войска?

– Им нужен Белый Дом, а не Моссовет.

– Погодите! Вон ОМОН!

Странно, что он имеет в виду?

– Нет, это какие-то автобусы.

– Да посмотри, кто внутри сидит!

Точно, похоже, омоновцы. Что они собираются делать? Нас гораздо больше. Прежде чем я успеваю додуматься до чего-то здравого, слышу:

– Да улицу наши уже перекрыли двумя троллейбусами.

– Попробуем поговорить с омоновцами. Тоже ведь люди. С солдатами мы договорились.

– Ну, то солдаты. Мы тоже солдаты – или были, или будем. А ОМОН…

Ладно, ОМОН – тоже люди. Попробую поговорить с ними.

– Ребята, зачем вы сюда пришли? Здесь никаких нарушений порядка.

– Молчи лучше, – отзывается один, но нехотя.

– Здесь тысячи человек! Вы всех собираетесь арестовать?

Милиционер, который отвечал мне, демонстративно отворачивается. Другие тоже на нас не смотрят. С другой стороны улицы подходят ребята с плакатами.

– Вы же милиция, ваше дело – защищать нас! – раздаётся звонкий девичий голос. – «Моя милиция меня бережёт!»

Омоновцы не реагируют, словно не видят нас и не слышат. Понятно, они сами не знают, что делать, нарушители мы или наоборот.

А вон и танки подъезжают. Стволы расчехлены. Становится не по себе: неужели будут стрелять? Но нет, остановились в отдалении. Солдаты вылезают из люков. К ним уже подходят девушки, заговаривают. Солдаты улыбаются, здороваются с нашими ребятами за руку…

– Милиция, смотрите! Танкисты на нашей стороне! А вы чего?

– Ребята, здесь всё в порядке! Пошли к Манежной!

– А здесь точно народу хватит?

– Девчата справятся.

– Мужики, к Манежной идут танки!

Вот чёрт… Наверное, действительно – надо срочно туда. А здесь всё будет в порядке? Девушки без нас справятся? Эх, знать бы, кто тут присмотрит… Но девушек здесь остаётся много, танкисты им улыбаются, да и омоновцы тоже расцветают. Ну, была – не была, пойду.

– Ребята, давайте так: девушки остаются здесь, вроде безопаснее, а парни – каждый второй – к Манежной!

Уходим, поглядывая назад, но там вроде всё хорошо.

Вон и Манежная. Становится не по себе: действительно, танки… Но это – на Охотном Ряду, а подходы к Манежной перекрыты троллейбусами, через них и танку нелегко прорваться. Снова автобусы ОМОН – теперь уже возле Исторического Музея.

– Ребята, смотрите – бронетранспортёры!

Чёрт, опять! Ладно, мы уже знаем, как действовать.

– Взялись за руки! Все! Они остановятся!

Да! Берёмся за руки и идём навстречу военной колонне! Если погибнем – что поделать…

– Вы, психи, куда прёте? Раздавим!

– Всех? Здесь миллион человек!

Они останавливаются! И наши сразу забираются на броню! Подсаживают девушек!

– Вы прогоните девушек? Или будете в них стрелять?

– А, чёрт… Ребята, у нас приказ…

– Давить людей? Вы же наши соотечественники! Мы безоружны и не угрожаем вам! Только не делайте того, что вам приказал преступник Язов!

Солдаты переговариваются, вылезают из люков, улыбаются девчатам…

– Ребята, Гдлян арестован!

На эту новость вся площадь отзывается недовольным гулом.

– Эй, мужики, солдаты, вы слышите? Арестован следователь Гдлян! Вот как поступает ваш Язов с теми, кто борется против коррупции!

Солдаты вылезают из машин, садятся на броню, разговаривают с нашими… Кажется, и здесь налаживается.

– Ребята, водомёты!

– Где?

– Вон там! Солдатики, идите с нами!

– Не, ребята, технику бросить никак не можем. Стрелять в вас нам приказа не давали, но вы уж не сердитесь – без нас с водомётами справляйтесь, мужики.

– Справимся! Идём к водомётам!

А те уже вовсю свирепствуют. Включают воду, струя бьёт в наших ребят, валит с ног, девушки кричат… Я не выдерживаю, хватаю камень и швыряю в лобовое стекло ближайшей машины.

– Вот тебе, гад, фашист!

Тут же и другие берутся за камни, всё тяжёлое, что валяется на земле. С нами не церемонятся – и мы не будем. Звенят разбиваемые стёкла автомобилей, водители громко ругаются, поворачивают… Держимся пока! Можно перевести дух… Останусь здесь или пойду к Белому Дому? Там сейчас, наверное, горячее всего…

А это кто едет? Тоже штурмовать собирается?

– Ребята, налетай – кухня приехала! Обеденный перерыв, бойцы!

Ещё несколько машин подъезжают к солдатам, подкармливают их. Позвонить бы сейчас тёте Лене, ведь наверняка волнуется…

– Ребята, не знаете, поблизости телефона нет?

– Ну, ты озадачил! Все здешние будки уже пошли воевать на баррикадах. Попробуй зайти куда-нибудь. В Белый Дом, к примеру, тут рядом.

– Слыхали – Ельцин выступил, забравшись на танк?

Я невольно улыбаюсь: намёк Ельцина понятен. Хоть бы у нас действительно получилось… Ну, что – может, правда, зайти в Белый Дом? Я здесь больше не нужен? Позвоню и вернусь.

Вот Краснопресненская Набережная. Красиво! Москва-река течёт медленно и задумчиво, безразличная к тому, что происходит на её берегах. Только заглядываться мне некогда. Пройду в здание. Ого, вот это баррикада!

– Вы куда, молодой человек?

– Мне бы позвонить!

– По-моему, телефоны отключены. Впрочем, попробуйте.

Кругом вооружённые люди – в бронежилетах, с автоматами. А телефоны где? Ого, кого я вижу! Ельцин собственной персоной! Хмурый, недовольный, разговаривает о чём-то.

– Парень, ты к кому?

– Я хочу позвонить домой, чтобы не волновались.

– Вон в ту комнату зайди. Кажется, оттуда можно звонить.

Захожу. Здесь трое парней в бронежилетах, курят. Автоматы под рукой.

– Позвонить от вас можно?

– Попробуй, – кивает один из них на телефон в углу. Беру трубку. Первая мысль: если не получится, просто домой съезжу – кажется, здесь всё успокоилось.

– Алло, тётя Лена, это я!

– Андрюшенька, милый! Я так волнуюсь! Как ты, мальчик мой хороший?

– У нас всё в порядке, держимся!

– Передай тёте – хорошо держимся! – ухмыляется один из парней.

– Андрюшенька, береги себя, пожалуйста! Возвращайся поскорее!

– Да, тётя Лена, обязательно!

Мне и самому хочется поскорее домой, только бросать товарищей нельзя. Немедленно – к ним. Надо же – говорю про них «товарищи», хотя был с ними рядом всего несколько минут, почти не разговаривал. И ведь понимаю, что никто меня не осудит, если сейчас уйду, да сам не могу. Куда теперь – на Тверскую улицу? Или на Манежную площадь? Здесь я, кажется, не нужен: народу много, все заняты, я скорее мешаю.

– Молодой человек, можно задать вам несколько вопросов?

Парень говорит с иностранным акцентом.

– А кто вы?

– Я из агентства Франс Пресс.

– Да, спрашивайте.

– Что происходит?

Мне бы самому это знать… Но ответить нужно:

– Горбачёва отстранили от власти мятежники. Мы все встаём на защиту Конституции.

– Правда ли, что все мятежники – его приближённые, назначенные им?

Я застываю, как вкопанный. В самом деле, как я об этом раньше не подумал? Крючков, Язов, Янаев, все остальные, кого упоминали в ГКЧП – до единого назначены Горбачёвым. Что же – он назначил сплошных предателей? Или… дело в чём-то другом? Подумаю об этом позже. А пока просто отвечу:

– Да, их всех назначил Горбачёв.

– Не означает ли это, что он же стоит негласно за путчистами и инструктирует их?

Вопрос страшный, о таком и думать не хочется.

– Простите, господин из Франс Пресс, будет правильнее, если вы об этом спросите кого-нибудь другого. Извините, мне пора идти.

Пользуясь замешательством собеседника, ускользаю от него. Где тут выход, а? Не помню, как я шёл сюда.

Эге… Кого я вижу?! Мой старый знакомый – капитан КГБ Иванов, который когда-то проверял нас с Ритой! Запомнился с той поры… Он-то что здесь делает? Защищает Белый Дом от своих коллег? Не нравится он мне. Так, в какой это комнате я разговаривал по телефону?

– Эй, ребята, там в коридоре мужик, который, я знаю, работает в КГБ!

Парни вскакивают с мест и хватают автоматы.

– Уверен? Где ты его видел?

– Пошли – покажу!

Ну, лишь бы товарищ капитан, или кто он теперь по званию, не смылся…

– Вот тот!

– Ага… Ну-ка, постой здесь…

Я остаюсь на месте и злюсь, что у меня никакого оружия. Непременно нужно научиться стрелять, и чем метче, тем лучше.

– Эй, товарищ, вы кто?

– Я пришёл защищать Белый Дом.

– А документы ваши посмотреть можно?

Как на иголках – жду, чем закончится беседа.

– Вот мой паспорт.

– Очень хорошо, товарищ Иванов. А где вы работаете?

– Какое это имеет значение?

– Вы случайно не из КГБ?

– С чего вы взяли?

Меня так и подмывает подойти ближе… Не надо, сказано же – подождать здесь.

– Пройдёмте, гражданин. Тут есть кому разобраться с вами.

Уводят его куда-то. А я? Я же свидетель! Как мне быть: идти за ними? Наверное, да…

Внезапно Иванов делает резкое движение. Опрокидывает того из парней, который ближе, и бежит назад – ко мне… Я прижимаюсь к стене и в нужный момент ставлю подножку. Иванов перепрыгивает, но я успеваю толкнуть его сзади – и он валится. Тут же подбегают двое с автоматами: