Апокалипсис on line - Михаил Соловьев

Глубокий молекулярный уровень. Можно делать все. Я обучаюсь. Я расту».

— Давай Юрия Леонидовича, — скомандовал я и подумал, что все-таки ничего не

понял, хотя эмоции своего электронного товарища я уловил впервые.

Задумался: — «Случайность? Или продолжаю расти? А может Джонович что-то

неожиданно сдвинул в моей башке, и я внутренне меняюсь? Дополнительные

способности?»

«Малыш» услужливо моргнул и через пару секунд, проявилось смазанное изображение.

Шеф, видимо, упражнялся в тире. Грохот выстрелов и больше ничего.

— Ты не понял, телефон набери, — забывшись, заговорил я.

— Слышь, Птах, а с кем ты базаришь? — насторожился Колька.

— У нас функция диспетчера есть, — с ходу стал врать я, — Напоминает

искусственный интеллект.

— Хочешь сказать, и говорить можно больше минуты?

— Нет. Тут все как у вас.

— Так, а искусственный интеллект?

Ответить я не успел, потому что «Малыш» соединил меня с Новосибирском.

— Местное руководство просит сеанс связи, — сообщил я Леонидычу.

— Когда?

— Сегодня вечером.

— Хорошо, я буду все время в сети. Теперь слушай. Наш план такой, — гудел шеф, —

Сначала на отдых в Гуанджоу прибывает Саня с мамулей и твоей подругой. Мы едем

следом, «захватываем» вас и доставляем мамочку к Чжао.

— А кто моя подруга?

— Мамуля берет какую-то.

— Славная?

— Ты о работе думаешь, зятек, или о чем?

Ответить я не успел, кончилась минута.

— Чего там? — сонно проговорил Колька,

— Сообщай Ли сяншен — связь установлена и от нас ждут звонка.

О чем говорили Юрий Леонидович и Ван Ли мы с Колькой не знали. Я просто дал

долговязому Лю номер телефона, и мы снова ушли к себе.

Коньяк оказался кстати, и ужин на троих нам подали в номер.

Коротали вечер, вспоминая житье-бытье. Кто будет еще, я не спрашивал, а после

первых двух рюмок появился Дэн Тин.

Он оказался парнем с неплохим чувством юмора и сквозь китайскую внешность у него

иногда проявлялся такой россиянин, что его можно было принять за пересиженного

якута или бурята.

Оказалось, он долгое время работал при господине Быкове и обеспечивал его

взаимосвязи с китайской диаспорой Красноярска. В лагерь попал, когда у того

возникли проблемы.

После освобождения Дэн через Колькиных близких связался сначала с ним самим, а

лишь потом был представлен Ли сяньшен. Работал сейчас под началом Николая, а в

его отсутствие руководил «фабрикой» по сортировке и продаже «отмытых»

консфинкантов.

Вечер заканчивался. Новостей не было. Хотелось спать.

Неожиданно зазвонил «Малыш». Оказался Юрий Леонидович.

— Мы с господином Лю все порешали, — сообщил он, — Послезавтра встречаешь в

Гуанджоу Рубана. Он даст тебе код активации твоего телефона в «системе».

Инструкции тоже у него. Дней пять у вас на отдых будет. Карина передает, чтобы

ты ей изменять не вздумал. Вот ты впух-то с ней, зятек…

— Знаю, папочка. Саня, пускай монету домашним переправит. Нам, кстати, суточные

не полагаются? А то я уже устал деньги себе сам добывать. Я на службе или где?

Ответить шеф не успел, и я подумал, что минута разговора, это все-таки мало...

Коньяк закончился. Колька прогнал Дэн Тина, который пытался расположиться рядом

с ним на койке и рычал:

— Тибе шыто в падлу с брадяжным пацаном сыпати?

Когда мой товарищ все-таки его выдворил с постели, Дэн запахнул пиджак как

бушлат и ушел лагерной походкой. На прощенье окинул нас из дверей мутным

взглядом и изрек:

— Мусорской у вас коллектива какая-та…

Мы не ответили, а он хлопнул дверью и затопал по коридору.

— Видал, — интересовался у меня Колька, — Что же это за зараза наш лагерный

менталитет. Сам не видел, а Карп рассказывал, что даже негры блатовали, не

говоря уже про арабов и прочих залетных — сильным воровское движение было.

Я промолчал и показал ему знаком, чтобы он выключил свет. После схватил барсетку,

«Малыша» и вышел в туалет.

— Интересно, есть ли здесь камеры, — произнес я в никуда.

Аппарат завибрировал.

«Есть, но сейчас не смотрит».

Скрипнул:

— ???

«На посту никого нет».

«Отлично», — мысленно воскликнул я и открыл барсетку.

Утро свалилось на голову вместе с похмельем. Всегда знал, что коньяк, это

лекарство и пить его надо по чуть-чуть. Особенно тридцатилетний.

— А вкусный, какой был, падла, — будто читая мои мысли, стонал с постели Колька.

— Как там старина Дэн? — произнес я сегодняшнюю первую фразу, — Что делает?

— Сто процентов спит. Вот уж чему он научился в России, так этому: спать и

мастерски ничего не делать!

Оказалось, до Гуанджоу ехать недолго. Понадобилась пара часов, чтобы поезд донес

меня до закатанного в стекло здания Восточного вокзала.

Эти сто пятьдесят километров пути я хотел просто отдохнуть, но мысли и

рассуждения никак меня не покидали.

Впереди была сплошная неизвестность.

Шеф Новосибирской «альтернативы» Игорь Джонович не шутил. Судя по тому, что он

отправлял все-таки «под сплав» провинившуюся мамочку, могло означать только одно:

он шел ва-банк. Хотя после единственной с ним беседы я понимал: этот может

выкинуть коленце только ради собственного внутреннего роста

«Дальше как будет, — вспоминал я слова шефа «Альтернативы», — Смерть-смерть.

Пытки-пытки, но чистый полет останется лишь когда все ненужное отброшено», — «Смотри-ка,

— фыркал я про себя, — Чистый полет ему! Такому дай волю он все здесь перекроит.

— Стало даже неудобно за своих «авантюриста» и «монстра» с остановившимся

временем. Будто я уже своих близких усадил как та ведьма на лопату и вот-вот

суну в печь чтобы хоть чуток приблизиться к Джоновичу с его полетом, — Прав

Серега! — бурлил я, — Тысячу раз прав — только собственная игра!»

Хотя глава «Альтернативы» пускай делает что хочет. С таким раскладом по мамаше

даже дядюшка Чжао не сможет предположить предательства со стороны Юрия

Леонидовича.

Скорее всего, легенда выглядела следующим образом: поскольку нас с Рубаном «не

задействовали» в Новосибирской операции, Саня смог близко подобраться к мамочке

шефа «альтернативы» и стать ее любовником. У меня появляется подружка из ее

окружения, и мы двумя парами выезжаем якобы на отдых в Китай.

Удар, нанесенный по Новосибирской сети, конечной цели не достиг, но удалось

освободить друга дядюшки Чжао — Юрия Леонидовича.

Лже-профессор, уловил перспективу «пленения» мамочки Игоря Джоновича, принял

решение: использовать легендированный контакт Рубана с ней, для того чтобы

выманить на вражескую территорию.

Теперь мы будем отдыхать, заблокированные для «системы», пока нас не захватят и

не доставят к Чжао сяньшен.

Сделает это старый друг и соратник, освободившийся из плена — Юрий Леонидович.

Так операция по пленению второго лица «альтернативной» сети будет завершена.

Для дядюшки Чжао сразу открывается возможность вести переговоры и пытаться

диктовать свою волю.

« Джонович крутой чувак. — Снова задумался я, — Если он с мамулей так, кто для

него мы?»

Ничего утешительного в голову не пришло.

«Доигрались! — рассуждал я, глядя на пролетающие за окном пейзажи, — Скоро вся

земля будет задействована в этой борьбе. Причем неважно, кто победит — ключевые

фигуры исполнителей сразу «уйдут под сплав». Мы слишком серьезная опасность со

своими знаниями и опытом».

Последняя мысль навела меня на интересные рассуждения, и я впервые за все это

время посмотрел на окружающих в новом ключе.

Мир жил как прежде:

Пассажиры кто спал, а кто пялился в окно.

Дети занимались детскими делами.

Проводники сновали между сидений с дежурными улыбками.

«Не факт, что кто-то в этом вагоне адепт, — оценил я, — Люди в своем большинстве

даже не подозревают, что им уготовано».

Газета, трепещущая на ветру в руках у бизнесмена с кейсом и цепкий взгляд «рвущий»

цифры из таблицы на весь лист.

Целующиеся студенты с забавными «фенечками» заплетенными в беспорядочные космы —

плевать на перенаселение мы тоже хотим детей!

Книги в руках, взгляды, прически, эмоции — калейдоскоп!

Через проход от меня круглолицый китайский малыш пытается пластмассовым

молоточком высадить оконное стекло. Красненький инструмент оснащенный пикулькой

с каждым ударом взрывался яростным пиу-пиу.

«Достукаешься, — рассуждаю я, — Все достукаемся… Интересно, о чем договорились