Апокалипсис on line - Михаил Соловьев

Юрий Леонидович и Ли сяньшен? Им-то с Кариной переводчик не нужен. Болтают,

наверное, не хуже китайцев. Какой уж там у них отвлекающий маневр?»

Рука опять наткнулась на загадочную флэшку в кармане пиджака.

«И что в тебе все-таки?» — наверное, в тысячный раз спросил я.

Ответа не было.

«Главный мозг китайской «Матери», — всплыли в памяти Серегины слова, —

Освободитель… Избавление. Побочный эффект».

Неразгаданный секрет казался глобальным.

« Избавление…неужели «метастазы» системной сети разрослись так глубоко, что

окружающий мир может свалиться в тартарары от какой-то программы?» — спрашивал

себя я.

Ответ был неутешительным. Если, к примеру, «системная» сеть принадлежала бы мне,

то для большей безопасности я постарался бы задействовать в процессе самые

жизненно-важные ключевые узлы.

«Видимо, действительно, ее просто так не сковырнуть», — решил я и с каким-то

новым чувством потрогал в кармане флэшку.

Глава 40.

Следующие несколько дней слились для меня в забавный водоворот.

Рассуждая в поезде, я за несколько часов создал стройную концепцию и выработал

решение: если представится возможность — применять смертоносную флэшку без

колебаний. Меня сейчас интересовал только принцип действия программы и плевать

на побочный эффект, даже если рухнет цивилизация.

С удивлением прислушивался к сосотоянию. Для такого глобального решения даже

участия моего «авантюриста» не понадобилось. Похоже, школа Джоновича свое дело

делала и даже домашних теперь, я вспоминал все реже.

Задумался:

«Срастаюсь во что-то целостное. Скоро буду три в одном без специальных включений»,

— мысль не порадовала.

Первый день в Гуанчжоу оказался для меня настоящим отдыхом.

Рубан с компанией прибывал только завтра. Гостиница забронирована, спешить

некуда.

Старался заняться обычными человеческими делами и про всякие там трансформации

не думать. Хорошо мое нормальное время позволяло хоть частично попробовать

понять все восторженные охи и ахи людей, бывавших в «поднебесной».

Пожалел, что Гонконг пролетел для меня незаметно в водовороте событий, хотя

самое главное, дыхание города, я почувствовал.

Психанул:

«Да у тебя даже кайф какой-то свой! Уродец! Ты как все попробуй!»

Попробовал и неожиданном мне удалось вдохнуть воздух Китая, и глаза мои увидели-таки

частичку его величия-многогранности.

Первой оказалась огромная клумба в привокзальном парке. Ее размеры можно было

оценивать, лишь сложив воедино несколько футбольных полей. По зеленому фону шли

иероглифы из темных цветов.

Обрамляли клумбу аллеи.

Второе неизгладимое впечатление — искусственный водопад, с которого собственно и

начинался парк. Стекал он прямо с крыши вокзала на тыльной стороны здания.

Картина бесконечного потока падающей воды отключила меня от действительности.

Видение переливающихся струй долго стояло в глазах, и, пробираясь в потоках

городского транспорта я никак не хотел расставаться с безмятежным состоянием.

«Ну вот, — радовался я, — Получилось! Пошел ты Джонович вместе с Джао!

Нормальный я, нор-маль-ный!»

Отель «Guandong International» располагался от «Восточного» вокзала далековато,

но спешить было некуда.

Водитель попался словоохотливый. Он все время задавал вопросы на китайском и,

выслушав меня, безнадежно махал рукой.

Я мог бы общаться посредством «Малыша», но не испытывал в эйфории обыденной

жизни ни малейшего желания. На вопросы водителя я честно отвечал по-русски,

считывая перевод с телефона.

Каждый раз, когда я начинал говорить, таксист с надеждой поворачивался

вполоборота, вслушивался в речь, а потом передразнивал:

— Улю-улю…

— Улю-улю, таксист, — отвечал ему я.

Водитель смеялся, открывая в улыбке слегка кривые зубы, и замолкал. Минут через

десять он забывался, задавал очередной вопрос, и все повторялось.

«Guandong International» мог поразить и менее впечатлительного путешественника в

которого сейчас превратился я.

Свечка из стекла и бетона возвышалась над городом, напоминая ракету на

космодроме. Свои пять звезд он заслуживал только за архитектуру.

Внутри все оказалось под стать: огромный светлый холл и затерявшаяся в

необозримой дали стойка ресепшен. Блеск мрамора. Яркий, но не режущий свет. Зоны

отдыха с барами и размеры, размеры…

Номера оказались забронированы на мое имя. Я подал паспорт и оплатил сумму,

наличными.

Неожиданно меня охватило чувство вседозволенности. Впереди было несколько дней,

и я решил посвятить их, раз уж получилось, простому человеческому отдыху.

Полученную в Гонконге от главы триады сумму я поделил в последний вечер на две

равные части. А так же выделил из нашего с Колькой заработка четыре тысячи

долларов для Дэн Тина. Наверное, это была моя реакция на финансовую постановку в

триаде Ван Ли, а потом парень прикрыл меня в поезде, так что не стоило жадничать

— неизвестно что будет завтра…

«Живи сегодняшним днем», — вновь проявившаяся мысль снова сопровождала меня.

Устроившись в отеле, пообедал в номере и наконец-то смог пообщаться с «Малышом».

Сначала он пожаловался на постоянное сканирование, но установленные защиты

держались. Потом я затребовал местоположение Рубана. Выяснилось, троица как раз

усаживается в поезд Пекин-Гуанчжоу.

— Покажи-ка мне фотографии из телефона мамочкиной подружки, — требовал я.

Нужно было готовиться к роли вероятного любовника.

Дамочка оказалась миловидной, но ее немного портил маленький рот. Порода была

явно из тех, что любит поучать окружающих и редко идет наперекор собственным

желаниям. И еще у меня появилось чувство легкого дежавю. Где-то мы с ней уже

встречались.

Полистал снимки и понял — это старшая из охранниц мамочкиного дома.

«Вот значит как: «телака» с собой потащила. Ну ладно, там посмотрим, кто кого»,

— решил я и заказал «Малышу» прослушивание телефона Рубана.

На той стороне шел скандал.

— Саня ты совсем охренел! — рычала мамуля, — Какого черта ты заигрываешь с этими

шалавами? Для чего тебе я?

— Отвяжись не мешай, — устало отвечал тот, — Что захочу, то и буду делать… В

конце концов я не такой уж и доброволец! Это вы тут неплохо устроились, а у меня

от ваших сетей одни проблемы...

— Ну ладно тебе, — смягчила тон дамочка, — Просто неизвестно, что с нами будет

завтра…

— Вот именно, — отрезал Саня, — Тебе что, ночей не хватает?

— Я хочу, чтобы ты был только мой, — капризничала мамуля.

— Мой, твой! Боевая операция идет! Передний край! Тебе в плен скоро, мама-хари,

сдаваться, — резал по живому Рубан, — Ты готовься роль свою играть. Вон Ольга не

киснет…

«Ольга, — оценил я услышанное, — Похожа. Властное имечко».

Следом я забрался в телефон к мамуле и посмотрел ее фотки.

На нескольких снимках рядом стоял молодой Игорь Джонович. Даже тогда его

интеллигентную внешность сильно портил жесткий волевой взгляд. Сейчас он

неуловимо напомнил мне Пиночета или Сталина.

«Диктатор, — повторил я, — Кто мы для него? Так себе, пешки…»

Рано утром позвонил Юрий Леонидович.

— Времени у вас на все пять дней, — сообщил он, — Осваивайтесь, притирайтесь.

Ольга по легенде тоже наш человек, так что в плен уйдет одна мамуля, но беречь

ее старина Чжао будет всячески.

— А как мне потом «синусоиду» между Олей и Кариной выводить папочка? — ехидно

поинтересовался я.

— А Ольгу парни не интересуют, — злорадно хохотал шеф, — Так что не переживай.

Ваши отношения — лишь видимость…

Потом я пытался расспросить его о договоренностях с Ли сяньшен, но здесь мне

ничего вразумительного не сказали.

— Узнаешь в свое время, — подытожил Юрий Леонидович, — Сейчас просто отдыхай.

Троица прибыла в Гуанчжоу после обеда и появилась в отеле к шести вечера. Рубан

отзвонился на подъезде, и я пошел встречать.

Простоял на крыльце минут пять, забавляясь и пытаясь угадать, на какой машине

они подъедут.

Транзит в отеле оказался большим.

Автомобили, вырываясь из городского потока, парковались. Двери распахивались,

выпускали-запускали пассажиров и снова становились частью движения. Картинка

технократического потока завораживал не хуже воды или огня.

Как водится в таких случаях, появление объекта я расслабленно прозевал.

— Миха! — неожиданно прозвучал знакомый голос, — Мы здесь…