Макиавелли - Жан-Ив Борьо

Складывается впечатление, что Макиавелли, на годы погруженный в атмосферу политического вакуума, пытался в меру сил способствовать расцвету любимой родины и непрерывно посылал местной элите сигналы о своей к ней привязанности. В это трудное для него время, обратившись в основном к изучению тогдашней эстетики и отдавая явное предпочтение народному языку, он подчеркивал его благородство. Храня верность гуманистическому знанию, о чем свидетельствуют «Государь» и «Рассуждение», он, в отличие от своих предшественников и учителей, таких как Скала и Адриани, с блеском доказал, что владеет и новыми, якобы «народными» жанрами, будь то новелла, комедия или… труд по прикладной лингвистике.

11

«О военном искусстве»

Наш рассказ о литературном творчестве Макиавелли «периода Оричеллари» будет неполным, если мы не упомянем диалог, первоначально озаглавленный автором по-латыни De re militari. По всей видимости, он подолгу беседовал с другими членами кружка о «Рассуждениях», и не исключено, что те убедили его собрать свои обширные и точные комментарии в отдельную книгу. С другой стороны, трактат «О военном искусстве» заполняет лакуну, оставленную в «Рассуждениях» и, главным образом, в «Государе», в том, что касается военной культуры, которой так не хватало итальянским правителям времен Возрождения.

De re militari

Из всех значительных политических текстов Макиавелли только трактат «О военном искусстве», опубликованный в августе 1521 г., увидел свет при жизни автора, но главное – под его надзором. Посвященный исключительно подробному анализу военного дела, он продолжает, развивает и систематизирует мысли, высказанные в «Государе» и «Рассуждениях», в первую очередь мысль о том, что «основой всякого государства является хорошая армия» (кн. III, гл. XXXI). Макиавелли на протяжении многих лет имел возможность убедиться во врожденной военной слабости Италии по сравнению с другими государствами. Суть этой слабости выражалась одним словом – condotta, то есть практика наемничества. Не он один обращал внимание современников на этот изъян: на него яростно нападал Петрарка, его осуждал Альберти в своей книге «Мом, или О государе» (Momus o de principe); канцлер Салютати называл наемников «изгоями, вечно умышляющими против мира и порядка». В Италии наемные воины образовали нечто вроде отдельной касты: из 170 наиболее известных в конце XV в. кондотьеров 60 % вели происхождение из тридцати семейств; в результате всевозможных альянсов они окончательно оторвались от реальной политической жизни Италии – не говоря уже о том, что нередко кондотьеры захватывали власть в городе, который обязались защищать, как, например, поступил Сфорца с Миланом…

Макиавелли знал, на какие крайности решился Чезаре Борджа, чтобы избавиться от наемников, несущих постоянную угрозу бунта, – всех этих Вителлоццо Вителли, Оливеротто да Фермо и прочих Орсини, которых он уничтожил в Сенигаллии, после чего набрал войско из жителей Романьи, a priori более надежных. В 1505–1506 гг. он сам по поручению республики занимался набором солдат, и все помнили, к каким разногласиям во Флоренции привело это предприятие, слишком похожее на формирование наемного ополчения для клана Содерини. Но в 1519 г. ситуация изменилась. Макиавелли уже семь лет как отстранен от активной политики, но мечтает в нее вернуться, чтобы – почему бы и нет? – посвятить себя делу, в котором прекрасно разбирается, – созданию армии. Таким образом, его трактат преследовал двоякую цель: с одной стороны, оправдать его прошлые действия, а с другой – предложить свои услуги новой власти. Не случайно Макиавелли посвящает свой труд Лоренцо Строцци – человеку, который вместе со своим могущественным братом Филиппо станет главным сторонником возвращения Макиавелли из опалы.

По форме книга представляет собой изложение беседы, которую ведут между собой пять персонажей: хозяин приема Козимо Ручеллаи (недавно скончавшийся в возрасте 25 лет), три молодых флорентийца из хороших семей и военный «эксперт», в прошлом сам кондотьер, Фабрицио Колонна. Встреча происходит в садах Оричеллари, созданных, как мы уже говорили, Бернардо Ручеллаи, дедом Козимо. Фабрицио Колонна – реальный персонаж, воин, участвовавший в том числе в 1503 г. в битве при Гарильяно, в 1512-м – в битве при Равенне, а в 1515-м – в Ломбардийской войне в качестве великого коннетабля Неаполитанского королевства. Эта война закончилась 13 августа 1516 г. заключением Нойонского договора, и Колонна, которому больше нечего было делать в армии, направился в Рим, но по пути, если верить Макиавелли, заглянул по приглашению Козимо во Флоренцию. Именно этот высокопоставленный кондотьер, отвечая на вопросы своих юных собеседников, защищает в «Военном искусстве» систему, именуемую ordinanza.

Переосмысление войны

При разработке своей теории Макиавелли опирался на труд, хорошо знакомый гуманистам Возрождения, – сборник «Древние писатели о войне» (Veteres de re militari scriptores), изданный в 1496 г. во Флоренции; в него вошли трактат христианского военного историка и теоретика IV в. Вегеция «Краткое изложение военного дела», в котором рассматривались вопросы вербовки воинов, их боевой подготовки, структуры легионов и организации тыла, а также четыре книги римского претора I в. Фронтина «Военные хитрости», посвященные описанию тактических приемов, применявшихся греческими и римскими полководцами. Обильно цитируя обоих авторов, Макиавелли постоянно сопоставляет их описания с тем, что ему довелось видеть собственными глазами, и пытается оценить эффективность (или неэффективность) предлагаемых мер. Так, греческую фалангу он сравнивает с швейцарскими копейщиками, а римский легион – с устрашающей испанской пехотой, хорошо экипированной и способной быстро перемещаться. Он явно отдает предпочтение последней и на протяжении всех семи книг, составивших трактат, без конца приводит примеры ее надежности и гибкости. Особенно запоминается пассаж из книги III, в которой Фабрицио с увлечением рассказывает об идеальном сражении: легионы, построенные по новым правилам, совершают под звуки музыки безупречные маневры (кондотьер специально подчеркивает, в каких именно местах должны находиться музыканты!). Но в первую очередь сочинение Макиавелли – это учебное пособие, в котором автор, подкрепляя свои мысли цифрами и схемами, описывает устройство военного лагеря, боевые порядки, искусство построения войск, роль пехоты, кавалерии и артиллерии. Для Макиавелли несомненно, что «королевой» армии является пехота (в книге VII он называет ее «жизненной основой каждого войска»); не вполне доверяя коннице – излюбленному виду войск кондотьеров (хотя в том же пассаже он утверждает, что конница «не так испорчена», как прочие войска), с особым сомнением он относится к артиллерии, повторяя свои замечания, высказанные еще в «Рассуждениях» (кн. II, гл. XVII) относительно того, что ядра обычно пролетают над головой пехотинцев и зарываются в землю. Применению артиллерии мешает любая неровность местности, каждая рощица или лесок, не говоря уже о том, что пушечный дым слепит пехотинцев. Поэтому Макиавелли устами Колонны отводит артиллерии второстепенную роль.

Что касается вербовки пехоты, то солдат для нее надо набирать из деревенских жителей. Здесь Макиавелли дает настоящий социологический анализ населения контадо, как обычно, руководствуясь принципом эффективности. Военные писатели, рассуждает Фабрицио, «настаивают на призыве прежде всего земледельцев, а затем слесарей, кузнецов, плотников, мясников, охотников и тому подобных. Я же обращал бы мало внимания на эти различия, поскольку надо было бы заключать о доброкачественности человека по его ремеслу, но я бы очень считался с ними, поскольку они показывают, каким образом можно с большей пользой применять различные способности людей. По этой же причине крестьяне, привыкшие обрабатывать землю, предпочтительнее кого бы то ни было другого, ибо из всех существующих это ремесло применимо в войске лучше всего. Затем идут слесаря, плотники, кузнецы, каменщики, которых в войске должно быть много; ремесло их часто может пригодиться, и очень хорошо иметь в войске солдат, от которых бывает двойная польза».

Немаловажен и физический облик солдата, у которого «должны быть живые и веселые глаза, крепкая шея, широкая грудь, мускулистые руки, длинные пальцы, втянутый живот, полные бедра, худые ноги; такой человек всегда будет ловок и силен – два качества, которые в солдате ценятся выше всего». Не следует забывать и о моральных качествах: «Особенное внимание надо обращать на нравственность: солдат должен быть честен и совестлив; если этого нет, он становится орудием беспорядка и началом разврата, ибо никто не поверит, что дурное воспитание может создать в человеке хотя бы крупицу достохвального воинского мужества».

Собственно дидактическая часть трактата завершается, как и у Вегеция, перечислением двадцати семи «общих правил», в которых автор в самом сжатом виде («Обезоруженный богач – награда бедного солдата») резюмирует сказанное выше по поводу ведения сухопутных операций («О морском деле я говорить не решаюсь, потому что совершенно его не знаю»), но главным образом призывает к подлинному воспитанию солдата: