Сат Чит Ананда - Бхагаван Раджниш

В последнее мгновение, вечером, солнце село и наступили сумерки. Она открыла глаза и спросила: «Каков ответ?»

И те, кто собрались для того, чтобы попрощаться с ней, были озадачены: «Неужели она сошла с ума?» Возможно, приближение смерти так сильно шокировало ее, что она потеряла свою рациональность. Определенно, ни один нормальный человек не стал бы спрашивать: «Каков ответ?», потому что этот вопрос очень иррациональный.

На мгновение наступила тишина. Потом один очень близкий друг спросил: «Но ты не задала правильного вопроса, как же мы можем отвечать?»

И Гертруд Штайн очаровательно улыбнулась и сказала: «Хорошо, скажите мне, каков вопрос?»

И после этого она умерла, поэтому им не хватило времени для того, чтобы сказать ей: «Этот вопрос такой же нелепый, как и твой первый вопрос. Сначала ты спросила, какой ответ, не спросив, какой вопрос, потом ты спросила, какой вопрос. Есть миллионы вопросов. Кто знает, на какой вопрос ты хотела получить ответ?

На самом деле, Гертруда Штайн была не в уме, когда спросила: «Каков ответ?» Она вышла за пределы сердца, когда спросила с улыбкой: «Хорошо, какой вопрос?» После чего она ушла в запредельное.

Это была одна из самых прекрасных смертей на Западе. На Востоке мы знали много красивых смертей. Людям очень трудно красиво жить. Но были такие люди, которые красиво жили, а умерли еще более красиво. Потому что для них смерть становится завершением, как вершина жизни, как будто бы вся жизнь становится вспышкой огня в единое мгновение, в тотальной интенсивности перед тем, как исчезнуть во вселенной. Она не теряла свой ум в том смысле, в каком обычно понимается сумасшествие. Но она, определенно, возвысилась над сердцем.

Выше этих двух диаметрально противоположных центров находится ваше бытие, которое совершенно невинно и не понимают ни вопросов, ни ответов. Оно настолько полно в себе, что ничего больше не остается для ответов.

Мое собственное понимание такого, что Гертруда Штайн умерла просветленной. Запад должен понять просветление. Они просто думали, что она сошла с ума. Но это не было сумасшествие, это было мгновение великого праздника. То, что она не могла обрести во время жизни, она обрела во время смерти. И она дала точное определение: нет вопросов, нет ответов, и вы дома.

Савита, ты в полном порядке. Я наблюдал за тобой, смотрел в твои глаза, на твое лицо. Оно так сильно изменилось. Я помню, как ты пришла ко мне впервые много лет назад. Я точно помню, какое тяжелое было у тебя лицо, насколько ты была интеллектуальной. Твое лицо было такое красивое, ты была таким прекрасным существом, но ты не могла замаскировать тяжесть.

Это было выше тебя, ты была полностью в голове. И твое лицо из-за этого теряло все свое величие. Оно было красивое, очень красивая фигура, но оно не имело чего-то главного, что свойственно красоте: величия. Теперь я вижу, что сердце в тебе стало сильнее головы. Твое лицо излучает величие, глаза показывают тишину, ты показываешь определенное спокойствие, определенное центрирование, так просто.

Когда ты пришла ко мне впервые, я мог увидеть беспокойство. Ты не могла даже одно мгновение смотреть в одном направлении. Это не только вопрос тела. Если ум постоянно движется, это воздействует на тело. Теперь я вижу, что ты сидишь, как мраморная статуя: нет движений, и твое лицо излучает любовь. Ты окружена новым опытом. Ты полностью на правильном пути. И недалек тот день, когда ты будешь далеко, когда твое лицо начнет излучать свет просветления. Тем временем радуйся столько, сколько можешь, и будь благодарна существованию всем своим бытием.

Но мне бы хотелось сказать еще одно: ты стала очень тихой. Настолько тихой, что, возможно, ты можешь столкнуться с тем, что даже смех тебя будет немного беспокоить. Мне бы хотелось, чтобы ты всегда помнила о том, что тишину нельзя нарушить смехом, она лишь углубляется из-за него. Смех для меня - это важное качество религиозного опыта. Он включает вас полностью.

Но он приходит тогда, когда люди находятся на пути, растут, и приходит такое мгновение, когда их тишина становится немного серьезной. Это естественно. Они никогда не знали тишины. Она немного окрашивается серьезностью. Но за серьезностью немного прячется печаль. И то, и другое может быть разрушено, если вы научитесь немного смеяться, немного петь, немного танцевать.

Мне бы хотелось, чтобы вы достигли высшего, как дети, чтобы вы журчали от смеха: это единственный способ приветствовать существование, когда вы встречаетесь с высшим. Вы должны входить со смехом, с танцем, с пением, потому что только ваш смех и ваше пение, ваш танец могут стать выражением вашей благодарности. Никакие другие слова невозможны!

Только для тебя, Савита:

Йосел Московитц имел четырех дочерей и настаивал на том, чтобы лично познакомиться с их женихами, прежде чем разрешить им выйти замуж. Первый жених пришел и сказал: «Меня зовут Джим, и я пришел для того, чтобы забрать Ким поплавать в бассейне. Она здесь?»

Он казался вполне приличным, поэтому Йосел разрешил им уйти. Появился второй парень и спросил: «Меня зовут Джо, и я пришел для того, чтобы взять Фло на шоу. Можем ли мы пойти?» Ему также разрешили.

Вскоре у дверей появился третий мальчик, который произнес: «Меня зовут Ланц, и я пришел для того, чтобы забрать Ненси на танцы. Вы разрешите?» И они ушли.

Через полчаса в дверь постучал пьяница и сказал заплетающимся языком: «Привет, меня зовут Бак...»

Но Йосел сразу крикнул: «Ее нет дома!»

Аудитория в цирке затаила дыхание, когда дрессировщик крокодилов вышел с кнутом на арену. Крокодил открыл свою огромную пасть, и дрессировщик засунул внутрь свою руку. Он снова ударил кнутом, и крокодил закрыл свою пасть с ужасающей скоростью, но остановился в дюйме от его руки. Аудитория выдыхнула и разразилась аплодисментами.

Потом дрессировщик вытащил свой член, засунул его крокодилу в пасть и стукнул кнутом. Крокодил снова с огромной скоростью начал закрывать пасть, но остановился в дюйме от его члена. Дрессировщик взял огромный молоток и стукнул крокодила по голове, но тот все равно не сжал зубы, после чего он вытащил член, застегнул штаны и спросил: «Кто-нибудь хочет попробовать?»

Небольшая старушка внезапно выбежала на арену и воскликнула: «Я хочу попробовать, только, пожалуйста, не бейте меня молотком по голове!»

Вопрос: Возлюбленный Ошо. Я глубоко благодарен существованию из-за того, что могу быть здесь рядом с вами и что вы доступны мне. Я верю в то, что вы настоящее зеркало. Все другие зеркала вокруг отражают только мои маски и те роли, которые я играю. Как я могу стать более чувствительным к себе? Как я могу сказать «да» всему тому, что есть во мне, и «нет» тому, чем я не являюсь?

Тит Кавирадж, одна из самых больших трудностей искателя - это быть пойманным в двойственности. А двойственность приходит таким образом, что вы можете даже вообще не понять этого. Это кажется вам таким правильным, вам кажется, что это поможет вам в вашем росте, но никакая двойственность не может помочь вам расти. Вся двойственность должна быть оставлена позади, не должно быть ни да, ни нет, не должно быть ни вас, ни меня, ни вашей ложной личности, ни истинной сущности. И то, и другое должно быть оставлено позади.

В сущности, в тот миг, в который вы не будете разделенными никакой двойственностью, вы внезапно входите в гармонию с существованием. Существование не знает ни да, ни нет. Оно не знает никакой двойственности. Оно совершенно простое. И в нем нет сложности.

То, что ты спрашиваешь, это сложный вопрос. Ты спрашиваешь: «Как я могу сказать «да» всему тому, что есть во мне, и «нет» тому, чем я не являюсь?» Тебе и не нужно этого делать. Тебе просто нужно перестать говорить что-либо. Тебе нужно погрузиться в тишину без слов внутри себя. Иначе у тебя будут такие сложности, что они будут мешать тебе войти в это.

Все эти вопросы - вопросы ума. На самом деле, любые вопросы идут от ума. Иногда вопросы красивые, вам может показаться, что они идут из-за пределов ума. Но за пределами ума нет вопросов. Состояние выше ума полностью в гармонии с существованием.

Прочту твой вопрос. Ты говоришь: «Я глубоко благодарен существованию из-за того, что могу быть здесь рядом с вами, и что вы доступны мне». Ты видишь двойственность? Это очень тонкое явление. Во-первых, ты делаешь различия между собой и существованием, когда чувствуешь благодарность существованию, как будто бы ты отделен от него.

Неужели ты думаешь, что моя рука может быть благодарной мне? Неужели ты думаешь, что мои глаза могут быть благодарными мне? Неужели ты думаешь, что я должен быть благодарным сердцу? Я - единое целое. На самом деле, чувствовать единство с существованием - это единственная благодарность, но этого нельзя выразить словами. Это переполнит тебя. Ты можешь танцевать от радости из-за того, что пришел, но ты не будешь ничего говорить.