Сат Чит Ананда - Бхагаван Раджниш

Когда христиане, особенно ученые, миссионеры начали переводить Упанишады, они исказили их всевозможными способами. Они говорили: «Это книга написана совершенно сумасшедшим человеком, чье эго слишком большое. Он совершенно нерелигиозен, потому что религиозный человек должен быть смиренным. Как религиозный человек может провозгласить: «Я есть Бог!»?

Это очень странно. Религии могут видеть недостатки друг друга, но они не могут видеть собственных недостатков. Когда Иисус провозглашает: «Я единственный рожденный Сын Божий», они не могут увидеть в этом проявления эго, они считают это смирением.

Упанишады не эгоистичные. Они не говорят, что мудрец, который провозглашает: «Я есть Бог», говорит нечто, что относится только к нему. Он говорит это про каждого, он говорит, что вы также Боги: я есть Бог, и вы есть Боги. Мы все части божественного. Мы все части одного и того же океана. Эта рыба и другая рыба не отличны. Они все рождены в одном и том же океане, и все они исчезнут в одном и том же океане.

Слова Упанишад не эгоистичны, но центрированные на Боге религии очень эгоистичны, они не могут принять этого с легкостью. Даже индуисты, чьи предки делали эти заявления, стали такими трусливыми, что теперь они не осмеливаются говорить такие вещи. Они сами думают, что это эгоистично. Христианство и мусульманство оказали сильное внимание даже на индуистский ум. Индуистский ум больше не чисто индуистский.

Вы будете удивлены, узнав о том, что даже самый великий индуист этого столетия, Махатма Ганди, три раза в своей жизни был на грани того, чтобы стать христианином, он был готов принять христианство. Я пытался понять, что из себя представляет Махатма Ганди, и пришел к выводу, что он на девяносто процентов джайн и на один процент индуист.

Он родился в Гуджарате, это место еще до сих пор находится под влиянием джайнизма. Поэтому с самого детства, несмотря на то, что он родился индуистом, на него оказывал влияние джайнизм. Все его ненасилие - это не индуистское ненасилие, это джайнская идея. Все его пять великих принципов, которым следует следовать в его ашраме - это джайнские принципы, в них ничего индуистского, несмотря на то, что он читал Бхагавадгиту каждое утро и каждый вечер перед двадцатью пятью учениками.

Его ашрам не был похож на жилище, он был похож на трущобы, там у многих не было даже сетки от комаров. Вместо сетки от комаров они пользовались керосиновым маслом. Для чего? Для того, чтобы смазывать им свои лица, свои руки. Они им намазывали тело, втирали керосин. И тогда даже москиты не могли приблизиться к ним, так от них воняло. Как же можно уснуть в таких условиях? Это такой отвратительный запах. Даже москиты держатся на расстоянии, а вам приходится спать.

Я там оставался всего лишь один день, и вечером, когда мне предложили керосиновое масло, я сказал: «Я ухожу, это место не для меня». Откуда он научился таким глупостям? Определенно, не из Бхагавадгиты, но для того чтобы уверить индуистов, что он великий махатма, он читал эту книгу каждый день утром и вечером. Но Бхагавадгита - это одна из самых сильных философий насилия, но никак не ненасилия. Она была полностью в гармонии со взглядами Муссолини, Сталина, Мао Цзедуна, но не религиозного человека. Так странно, что ни один человек так и не спросил Махатму Ганди за всю его продолжительную жизнь: «Почему вы претендуете на то, что Бхагавадгита - это ваша мать?» Это был просто политический шаг, направленный на то, чтобы индуисты были с ним.

Но вся философия Бхагавадгиты - это философия насилия. Кришна учит войне. Он убеждает Арджуну на протяжении всей Бхагавадгиты совершить насилие, с самого первого предложения до последнего, и учит только одному, войне. Он говорит с Арджуной, своим учеником, который хочет сбежать с поля боя. На самом деле, Арджуна намного больше похож на джайна, чем на кришнаита, потому что когда Кришна пытается убедить его сражаться, Арджуна продолжает сопротивляться этому, выступает против насилия.

В конце концов он говорит: «Я не вижу никакого смысла. Миллионы людей будут уничтожены просто из-за моих амбиций, из-за того, что я хочу сесть на золотой трон. Мне не кажется, что я буду чувствовать себя счастливым, когда увижу миллионы трупов вокруг себя, включая моих братьев, родственников, друзей, коллег, старших, учителей. В убийстве этих людей ради того, чтобы стать королем, я не вижу никакого смысла». Он сказал: «Я чувствую смущение, сожаление, что даже могу совершить самоубийство. Поэтому лучше уйти в Гималаи. Этот мир уже далек от меня, я больше не часть этого мира и дел мирских. Я хочу стать саньясином».

Но Кришна не дал ему такой возможности, причем сделал это очень хитро. Он сказал ему: «Это замысел Бога, согласно которому ты должен сражаться; сбегать с поля боя - значит препятствовать воле Божьей». Из-за того, что Арджуна верил в то, что Кришна - пророк Бога, ему пришлось с неохотой подчиниться ему.

Именно эту книгу Махатма Ганди читал ежедневно утром и вечером. Он даже написал свои комментарии на нее, и, естественно, у него были сложности: как написать ненасильственные комментарии, тогда как вся книга пронизана насилием? Поэтому он сказал, что вся эта книга - это только лишь метафора, что этой войны никогда не было. Это стратегия, которую он использует в своих комментариях: этой войны никогда не было. Впервые за пять тысяч лет кто-то открыто сказал, что этой войны не было. Это идет вразрез с мнением, которое поддерживалось пять тысяч лет: что война была.

Причем война не только была, но она уничтожила половину Индии. Это была настолько огромная война, что вся Индия стала трусливой. Именно из-за этой войны, которую Кришна проповедовал, Индия стала рабской страной на две тысячи лет. Она потеряла свое мужество, достоинство, она стала такой нервной, потому что она видела, к каким разрушениям привела эта война: практически половина населения страны было уничтожено.

Каждая семья скорбела, кого-то убили в каждой семье. Не было ни одной семьи, которая была бы не вовлечена в войну. Ночной кошмар этой войны следовал по пятам Индии пять тысяч лет. И возник страх, практически такой же, как и в тех людях, которые стали свидетелями гибели Хиросимы и Нагасаки. Если вы будете говорить с ними о войне, что они вам ответят? Конечно, они скажут вам, что не хотят больше войны. Они и так уже хлебнули лиха.

Но Махатма Ганди был очень хитрым, он был политиком. В самом начале своих комментариев он говорит, что вся эта война - это просто метафора. Это была война между добром и злом, война между светом и тьмой. Это не историческое событие, поэтому вопроса о насилии не возникает. Война между светом и тьмой, определенно, не будет кровавой: ни у света, ни у тьмы нет крови.

Этот человек, Махатма Ганди, признается, что три раза он был на грани того, чтобы стать христианином. Но политика не дала ему такой возможности, потому что если бы он стал христианином, он бы не был лидером индуистов. Индуисты ненавидели бы его, а они составляют большинство страны.

Это была просто политика, она не дала ему такой возможности, иначе он бы сам не принял эти слова Упанишад. Он никогда не говорил об Упанишадах. Он, должно быть, боялся говорить об Упанишадах, потому что не знал, как комментировать слова «ахам брахмасми». Нельзя сказать, что это метафора. Это действительный, реализованный факт.

Ты спрашиваешь, Анандо, какая связь между этими известными словами - а их еще зовут «махавакья», «великое слово» - с другой махавакьей, сат чит анандой? Сат чит ананда состоит из трех слов, как я уже сказал вам: сат - истина, чит - сознание, ананда - блаженство. Эти три слова говорят о том же, о чем говорит ахам брахмасми. Эти фразы глубоко связаны. На самом деле, сат чит ананда - это цветок, ахам брахмасми - это благоухание, такая между ними глубокая связь.

Определенно, я - это высшее, это результат всего поиска на Востоке, поиска всех будд, всех мистиков. Единственное предложение может считаться результатом всего поиска всей Индии. Но религия, сцентрированная на Боге, не будет готова принять это. Это просто показывает, что их понимание - это не истина, не сознание, не блаженство.

Их понимание очень низкое, это не опыт, а только вера. Вы христианин только по вере, иудеи также - иудеи только по вере, мусульмане - это мусульмане по вере. То, что говорят Упанишады - это не вера, это прямой непосредственный опыт. Они такие поэтичные, такие мистические, что во всей мировой литературе нет сравнения.

Но это конечное цветение и благоухание возможно только тогда, если вы начнете с медитации, а не с молитвы. Эти два пути приведут вас к разным выводам. Молитва приведет вас к все большим и большим мечтам, а медитация приведет вас к все большей и большей истине. Медитация должна быть направлена внутрь, а молитва должна быть направлена вверх, в пустое небо. Все ваши желания, жадность и амбиции, страхи и комплексы олицетворяются в молитве. Бог становится для вас, если вы находитесь на пути молитвы, утешением, и ничем больше. Но если вы на пути медитации, Бог однажды станет для вас самим вашим существованием, вами.