Право на эшафот - Бронислава Антоновна Вонсович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Я знаю немало людей, которые отдали бы всю свою жизнь за один день в теле Сиятельного. Я предлагаю тебе мечту». И вот я вживую вижу человека, для которого это действительно мечта. Несбыточная и тем самым делающая сеньору несчастной.
– А что у вас случилось? – спросила осторожно.
– Я не могу рассказать. – Она осенила себя знаком Двуединого. – Да и могла бы – не стала бы. Ни к чему ворошить грязные тайны прошлого.
В этом я была с ней не согласна, потому что грязные тайны, связанные с тетей, представляли для меня особый интерес. «Если маг владеет какой-то методикой, совершенно необязательно ее использовать. Иногда знание – только знание. То, что ты приняла за подготовку, может быть использовано во многих ритуалах». Понять бы еще, было ли это настоящим письмом Эмилио или обманкой, написанной, чтобы убедить меня в том, чего никогда не было. Теперь, когда у меня при себе предположительно мои письма, можно проверить.
– Это был какой-то ритуал?
– Я же сказала, даже могла бы – не стала бы говорить, – с раздражением ответила Исабель. – Тебе сейчас не обо мне переживать нужно, а о себе.
– Вы меня выдадите тете? – спросила я главное.
– Не знаю. – Она покрутила головой. – Возможно, если бы не смерть твоей горничной, я была бы уверена, что ты все выдумываешь. Что она могла знать такого, что ее лишили жизни?
– Могла выдать похитителя. Мне показалось, что дон де Монтейо хотел расправиться с ней сразу, но она убедила его в своей полезности. Когда я сбежала, она стала не просто бесполезной, а опасной.
– Возможно, – согласилась сеньора. – Но Селию я бы тоже не исключала.
Похоже, иллюзий по поводу бывшей подруги она не испытывала, хотя и пачкать ее имя не хотела.
– Так что вы решили со мной делать?
– Пока ничего. Поживешь у меня. – Она прищурилась с видом «отказ не принимается». – Посмотришь, насколько жизнь Сиятельной отличается от жизни простой горожанки. Возможно, это лучше тысячи пустых слов убедит тебя вернуться.
Вариант меня устроил бы, не виси над головой дамокловым мечом возможность возвращения в семью. Уверена, если бы не общая неприглядная тайна тети и сеньоры Лусеро, я бы уже сидела в герцогском особняке. Может, если сеньору заинтересовать материально, она станет снисходительней?
– У меня есть чем платить за проживание.
– Оставь свои гроши себе, – махнула она, – не разорюсь, если будешь у меня столоваться.
– Я могу вам помогать.
– Помогать?
– Например, тут. – Обвела рукой помещение с алхимическим оборудованием и сразу вспомнила, что этим могу подставить сеньору Лусеро. – Или ходить на рынок за продуктами. Могу прямо завтра с утра пойти.
Она насмешливо прищурилась.
– Прямо завтра не получится. Ты совсем не интересуешься новостями?
В библиотеке замка не было подшивок газет, а ведь их наверняка выписывали. Получается, тетя дала указание их прятать.
– Меня от них ограждали.
– Завтра всю первую половину дня никто не работает. Рынки в том числе.
Объяснять она не торопилась, пришлось спросить:
– Почему? Завтра какой-то праздник?
– Можно и так сказать. Завтра его величество Теодоро Второй со своей невестой едут получать благословение в главный храм Двуединого.
– Благословение?
Я знала, что свадьба – дело решенное, но все равно было неприятно о ней услышать. Если я смогу успешно скрываться, то больше никогда не увижу Теодоро так близко, как в наши последние встречи. Возможно, к лучшему: как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Вон из моего сердца, Теодоро, вон! Если повторять это ежедневно, раз по десять утром и вечером, должно сработать.
– Первое из трех, – пояснила сеньора Лусеро. – Это положенная процедура для любой королевской свадьбы. Удивительно, что ты не знаешь.
– Если бы меня на нее пригласили, я бы непременно все выяснила, – огрызнулась. – Я предупреждала, что у меня блок на памяти, могу не знать очевидных вещей.
Она насмешливо хмыкнула.
– Есть хочешь?
– Ужасно.
– Тогда разделите со мной ужин, донья.
Скорее всего, это была ритуальная фраза, ответа на которую я не знала, поэтому просто сказала:
– С превеликим удовольствием, донья.
– Да не называй ты меня доньей! – взорвалась она. – Я давным-давно потеряла право на это обращение. Зови меня Исабель. Для посторонних ты временно будешь моей племянницей из провинции.
– Хорошо, тетя Исабель, – согласилась покладисто.
За ужин я была готова на все, точнее, почти на все. Ничего, что унижало бы честь и достоинство как мое, так и герцогов Эрилейских, я бы делать не согласилась. Впрочем, тетей сеньора Лусеро оказалась нетребовательной. Накормила ужином и отправила в ту же комнату, предварительно выдав ночную сорочку и полотенце, чтобы я могла привести себя в порядок после бурного дня.
Оказавшись одна, я наконец достала прихваченные письма – как свои, так и дона де Монтейо. Если их разложить по датам, можно узнать, что же беспокоило Эстефанию. Но, увы, как я и боялась, письма, которые были якобы от меня, содержали лишь пустые страницы. Целая пачка конвертов с чистыми листами. Вряд ли Эстефания использовала проявляющиеся чернила, а значит, мне пытались подсунуть обманку. Но это могло означать как то, что герцогиня никогда не писала дону де Монтейо, так и то, что ее письма он на всякий случай припрятал в безопасном месте. Потому что шантажировать надо, имея козыри на руках, а то вдруг я пришла бы с охраной не только в лице Эсперансы и отобрала бы бережно лелеемые доводы в пользу нашего брака?
Сложив все письма в кокон, отправилась изучать местные удобства. Они оказались не такими шикарными, как в особняке Эрилейских, но вполне современными и понятными. Я даже ванну наполнила без указаний хозяйки дома. Возможно, она рассчитывала, что я приму только душ, но я решила успокоить нервы единственным доступным способом. И успокоила до такой степени, что чуть не уснула в ванне. Странное дело, проспала почти весь день, но меня опять неудержимо клонило в сон. Плохо, если это последствие приема моего средства, а не порошка Эмилио.
Выбралась из ванны и нырнула под одеяло, легкое и теплое. Пусть все трудности останутся в этом дне, а на этот дом падет благословение Двуединого. Оно ему куда нужнее, чем королевской чете…
Глава 22
Утром, бодрой и отдохнувшей, я проснулась довольно
