Чаша гнева - Александр Борисович Михайловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Це добже, товарищ Серегин! - крякнул Железный Феликс, оглядывая опустевший зал заседаний. - Это по-нашему, по-большевистски. Теперь нам надо будет разобраться с генералом Щербаче-вым на бывшем Румынском фронте и генералом Калединым на Дону...
- А еще с Румчемродом в Одессе, бандой углубителей революции в Севастополе, крымскими автономистами и «армией» товарищей Антонова-Овсеенко и Муравьева, - хмыкнул Артанский князь. - Эти двое могут наломать столько дров, что не по силам никаким контрреволюционерам. Но сперва, хотя бы в общих чертах, необходимо навести порядок здесь, в Киеве, организовать нормальную советскую власть и изъять в мое распоряжение всех тех, кто не сможет ужиться с вами ни при каких обстоятельствах, а послезавтра у нас с вами разгон Учредительного собрания. Господа депутаты от эсеров и кадетов проблем могут доставить в несколько раз больше, чем Центральная Рада вместе со всеми мятежными генералами вместе взятыми, а потому к этому делу следует отнестись со всей возможной серьезностью. И вот что еще, товарищ Дзержинский. Завязывайте с Балтийским коктейлем. Я понимаю, что смесь кокаина со спиртом добавляет вам работоспособности, но под ее воздействием очень легко перестать видеть границу между добром и злом. Там, в нашем прошлом, вы без всяких на то оснований начали вершить такое, что потомки потом долго ужасались ненужным жестокостям и бессмысленным казням людей, что не несли для советской власти никакой угрозы. И тут тоже надо тщательнее. Если не тушить огонь керосином, то и работы у пожарных будет поменьше.
Часть 63
Семьсот девяностый день в мире Содома. Полдень. Заброшенный город в Высоком Лесу, Башня Силы.
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
С Киевской операции я вернулся выжатый как лимон. Никогда еще я так не уставал. Все же не легкая это работа - из болота тащить бегемота... А дел впереди, как говорится, начать и кончить. На территории бывшей Российской империи практически нет таких мест, что не были бы похожи на кровоточащие язвы. Помимо проблемы Учредительного собрания, собранного большевиками совершенно не вовремя, имеет место Финляндия, где вот-вот вспыхнет гражданская война между «красными» и «белыми», Молдавия, где власть взял Сфатул Церий - такой же самозваный, как и ликвидированная мной Центральная Рада, в Симферополе окопалась крымско-татарская Директория, на Дону - войсковой атаман генерал Каледин, провозгласивший Войско Донское независимым государством, а на Кавказе в драке с большевиками и между собой готовы сцепиться грузинские меньшевики, армянские дашнаки и азербайджанские мусаватисты. И это только западный фас территории бывшей Российской империи, а ведь имеются еще Туркестан, Урал, Сибирь, Забайкалье, Дальний Восток и территория КВЖД, где все еще вилами по воде писано. Нет, конечный итог предопределен: единой и неделимой Российской Советской Социалистической Республике быть, но вот пока совершенно неясно, сколько для этого потребуется пролить крови (и своей, и чужой) и сколько сложить в террикон отрубленных голов разных умствующих придурков.
А ведь до того момента, когда местные товарищи смогут справляться с государственными делами самостоятельно, еще очень и очень далеко. Урезанное после чистки ЦК пока еще мало похоже на идеальную команду единомышленников, по доброй воле дружно гребущих веслами в такт, как викинги на драккаре. И мало их еще для того, чтобы решить все задачи, и у каждого в голове сидят свои тараканы - как, например, у товарища Коллонтай, являющейся сторонницей свободной любви без обязательств. Возникла мысль отправить эту особу для повышения квалификации в Аквилонию, но думаю, что тамошние женщины ее идей не поймут, да и сама мадам от местных порядков будет в шоке. У Дзержинского в его «избушке» другие игрушки. Все этот умный человек понимает, но его сильно заносит в сторону неограниченного насилия, чему изрядно способствует допинг в виде «Балтийского коктейля», размывающий в его сознании границы между допустимым и недопустимым. Товарищ Урицкий как будто лишен этих недостатков, но это деятель значительно меньшего, губернского калибра, не годный Дзержинскому даже в заместители. Товарищ Сокольников - хороший организатор и финансист, но при этом сторонник коллегиального руководства партией и страной. Товарищ Муранов - вообще проходная фигура, место которой не в ЦК, а двумя этажами ниже. И даже товарищ Ленин находится на неправильной позиции и занимается текущими вопросами, а не разработкой новой теории и созданием советского законодательства. Остается полагаться только на товарища Кобу и цельнокристаллическую натуру товарища Стасовой. И на этом все. Фрунзе, Чичерин, Калинин, Молотов, Киров, Орджоникидзе и другие положительные герои сталинской эпохи пока еще не члены ЦК.
У Советской России, помимо открытия Учредительного собрания, совмещенного с его немедленным разгоном, на кону еще два эпохальных события: внеочередной восьмой съезд РСДРП(б), на котором Ленин будет прокладывать курс в будущее, и вполне очередной Третий съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. А тут еще, будто некая субстанция, в российской политической проруби болтается такое явление, как партия левых социалистов-революционеров. Выслушав комментарий энергооболочки и прочитав составленную по этому вопросу докладную записку, я пришел к выводу, что сейчас эти кровавые революционные мальчики и девочки, привыкшие решать все вопросы взрывами бомб и выстрелами из браунингов, стремительно растрачивают авторитет в массах и даже в собственных низовых организациях. В Основном Потоке окончательную точку в этом процессе поставил июльский мятеж, а тут нам до такого доводить не следует, кончать левых эсеров необходимо после первого же взбрыка по вопросу Брестского мира. И тут я вспомнил, что у меня в отстойнике башни Терпения уже восемь дней кукуют аж два члена левоэсеровского ЦК, изъятые их Брест-Литовска вместе с прочими подельниками гражданина Троцкого.
Владимир Карелин в свои двадцать семь лет по партийным стандартам выглядел как пацан с рогаткой, ибо присоединился к эсерам, когда основной накал террора уже спал. Год провел в тюрьме, пять лет в ссылке - и не в какой-нибудь Восточной Сибири, а во вполне цивилизованных местах Европейской части России. Первоначально являлся пламенным сторонником союза с большевиками, но потом в Основном Потоке взбрыкнул на Брестском мире и понесся по наклонной. Активно участвовал в левоэсеровском мятеже, скрылся от следствия, а потому был приговорен к трем годам тюрьмы заочно. Арестован в Харькове в феврале девятнадцатого года, но через несколько месяцев был освобожден, потому что отказался от борьбы против
