Лживая правда - Виктор Метос

– Мистер Астер, – спросил один из них, – вы искренне считаете, что это преступление совершил брат Арло Уорда?

– Раскрытие убийства – это простой вопрос, заключающийся в том, кто является наиболее веорятным убийцей. Арло Уорд страдает тяжелым психическим расстройством, он сильно хромает, что не позволяет ему бегать, и в прошлом у него не было никаких неладов с законом. Эван Уорд – рецидивист с богатым списком преступлений, связанных с насилием, в том числе и по отношению к своему брату, к которому он питает глубокую ненависть. Он нередко бывал там, где были убиты жертвы, у него склонность использовать бейсбольные биты и ножи, он знает, как это делать, и он крайне вспыльчив. Я не могу сказать, на каком основании Эван Уорд выбрал своих жертв. Быть может, он только хотел их ограбить, точно так же как хотел ограбить кассиршу магазина, что явилось причиной его последнего задержания. А может быть, в нем просто столько злобы, что он убил этих ребят лишь потому, что они оказались там; но в любом случае тут работает принцип бритвы Оккама: самое простое объяснение всегда является наилучшим. А в данном случае самое простое объяснение заключается в том, что Эван Уорд убил этих ребят и попросил своего психически больного брата, чтобы тот взял вину на себя. А теперь прошу меня извинить – я тороплюсь.

Они с Лили быстро прошли сквозь толпу журналистов. Те последовали было за ними, но тут из здания суда появились Келли и Джеймс. Журналисты тотчас же ринулись к ним, и Дилан и Лили беспрепятственно прошли к пикапу Лили.

– Получилось неплохо, – сказала Лили, трогаясь с места. – Сегодня вечером у присяжных общение с родственниками, и те перескажут им все, что слышали в новостях.

– Посмотрим. Я хочу сказать, нам будет достаточно всего одного присяжного, Лил. Всего одного, чтобы коллегия не смогла принять единогласное решение. Это убедит всех, что дело не такое очевидное, как кажется на первый взгляд, и следующая коллегия присяжных, неважно, имеющая ли полномочия выносить смертный приговор, будет к нам гораздо более благосклонной.

– Да, но зато мы не сможем повторить то, что проделали сейчас. Эван будет готов. Так что, возможно, этот кусок окажется единственным, который нам удастся откусить от яблока.

* * *

Они заехали в кафе, где на протяжении всего дня предлагались сытные сельские завтраки, и заказали картофельные оладьи, яичницу и блинчики, и апельсиновый сок, чтобы все это запить. Дожидаясь заказа, Дилан просмотрел последний отчет, который прислал ему на электронную почту Броуди.

– Ну, что там? – спросила Лили.

– Броуди до сих пор не удалось найти того работника заправки, с которым жертвы говорили перед тем, как отправиться в каньон. Полиция объявила его в розыск.

– Он больше не приходил на работу?

– Не появился ни разу – только представь – после того дня, когда это произошло. – Дилан покачал головой. – Не отвечает на звонки и на сообщения на электронную почту, дома у него ничего не пропало, с родственниками и знакомыми он не связывался. Просто исчез. – Адвокат задумчиво постучал телефоном по ладони. – Он объяснил жертвам, куда ехать, так что местность ему определенно известна. Он едет следом за ними, расправляется с ними, после чего Арло натыкается на место преступления, когда все уже мертвы… – Дилан положил телефон. – Нам нужно снова вызвать Филипса. Присяжные проглотят это с потрохами.

Пожав плечами, Лили уставилась на стакан с соком.

– Возможно. Не знаю. Мы бегаем кругами, выдвигая сложные теории, тогда как самый очевидный ответ у нас перед носом.

– Какой еще самый очевидный ответ? Тот, что это сделал Арло? Ты правда в это веришь?

– Это было бы самое разумное предположение.

Дилан крутанул лежащий на столе телефон.

– Я в это не верю.

Лили отпила глоток сока.

– Дилан, каждый человек стремится удовлетворить три потребности. Потребность интимной близости, потребность безопасности и потребность найти свое место в жизни. Если добиться этого нормальным путем не получается, человек начинает искать другие способы. Варварские, однако тому, кто к ним прибегает, они могут казаться абсолютно рациональными. На протяжении всей своей жизни Арло Уорд не мог удовлетворять эти три потребности. Возможно, для него убийство и вытекающая из него известность – это как раз способ добиться своих целей.

Поставив руки на стол, Дилан подался вперед.

– Ты забыла еще про одну потребность.

– И какую же?

– Потребность бессмертия. Никто не может смириться с тем, что все ограничивается одной жизнью. С тем, что все мы превратимся в горстку праха и наша жизнь не будет иметь никакого значения. Нам хочется верить в то, что мы можем стать бессмертными. Что, если для Арло взять на себя вину за эти преступления является способом добиться бессмертия? Люди будут бесконечно разбирать и анализировать то, что он якобы сделал, и Арло это прекрасно понимает. Это дает ему основание взять вину на себя.

Принесли еду. Лили положила салфетку на колени.

– Это в тебе говорит методист[34].

– Что не делает мои слова менее справедливыми, – усмехнулся Дилан.

– Ты действительно уверен в том, что Арло этого не делал?

Кивнув, адвокат рассеянно ткнул еду вилкой, но не стал подносить ее ко рту.

– Да… кажется, уверен.

Глава 58

Келли села в высокое кресло, а члены «теневой коллегии присяжных» устроились на диване. Джеймс стоял у стены и почти ничего не говорил, давая выговориться «присяжным». Они снова и снова повторяли такие фразы, как «я был абсолютно уверен, но теперь уже не знаю» и «брат показался мне таким грубым и жестоким – я хочу сказать, у него вид настоящего убийцы». Келли рассеянно слушала все эти замечания и наконец сказала:

– Задача присяжных в том, чтобы признать виновным того, кто является убийцей, а не того, кто на убийцу похож.

Когда все ушли, Келли закурила кретек и уставилась в окно на здание напротив. Ей вспомнились обширные поля, где высокая трава гнулась под ветром. Здесь же все было неподвижно. Стекло, кирпич и тишина. Самое настоящее кладбище.

Сев напротив, Джеймс расстегнул пиджак. Какое-то время оба молчали.

Наконец Келли покачала головой, продолжая смотреть в окно.

– Почему? – спросила она, обращаясь не столько к своему напарнику, сколько к себе самой. – Это же очевидно, что защита постаралась переключить внимание присяжных на брата Арло, в то время как все улики указывают на него самого. Но почему ее уловка оказалась настолько эффективной?

– Потому что в позиции Дилана есть своя доля правды, Келли. Полиция задержала подозреваемого, и на том все закончилось. Другие подозреваемые были больше не нужны. За братом Арло числится длинный перечень случаев насилия, и он регулярно ловит рыбу поблизости от места преступления. Для случайного совпадения это уже слишком много.

– Арло узнал об этом месте от своего брата. Он проследовал за ним в Орегон, затем – за ним сюда, и, не сомневаюсь, он также проследил за ним и узнал про каньон. Арло хочет быть со своим братом.

– Возможно. А может быть, это Эван убил ребят, а затем сообразил, что может заставить брата взять вину на себя…

– И ты туда же, Джеймс! – Келли закатила глаза. – Теперь этот мерзавец-убийца уже святой, старающийся ради своей семьи?

– Нет, я не говорил этого. Я считаю, что Арло – преступник. Но речь идет о разумном сомнении. Неважно, поверят ли присяжные в вину Арло, – это не будет иметь никакого значения, если у них возникнут сомнения в том, что мы это доказали. – Взяв телефон, Джеймс прочитал пришедшее сообщение: – Арло похож на мальчика из церковного хора. У его брата вид дьявола из преисподней. Не преуменьшай впечатления, которое этим создается.

Келли вздохнула. Джеймс был прав. Внешний вид имеет для присяжных огромное значение, потому что большинство людей ошибочно уверены в том, что могут оценить человека исключительно