Жук. Таинственная история - Ричард Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю, заметил ли он что-нибудь необычное в моем поведении. Оказавшись в комнате, он огляделся, улыбаясь, по своему обыкновению, одними губами: именно эта его улыбка не раз рождала во мне определенное недоверие.
– Вы всегда принимаете гостей здесь?
– Ни в коем случае.
– А это еще что?
Наклонившись, он подобрал с пола какой-то предмет. В его руках была дамская сумочка – великолепная, блистающая золотом вещица из малиновой кожи. Я не мог сказать, принадлежала она Марджори или мисс Грейлинг. Пока я ее осматривал, он не сводил с меня взгляда.
– Это ваше?
– Нет. Не мое.
Положив шляпу и перчатки на один стул, он – весьма вальяжно – разместился на другом. Скрестив ноги и сцепив руки у колен, он сидел и смотрел на меня. Я прекрасно понимал, что он наблюдает за мной, но перенес это молча, втайне желая, чтобы он заговорил первым.
Он сделал это, кажется, вдоволь на меня налюбовавшись:
– Атертон, что с вами такое?.. Я чем-нибудь вас тоже оскорбил?
– Почему вы спрашиваете?
– Вы ведете себя немного непривычно.
– Вы так думаете?
– Да.
– Зачем вы здесь?
– Вот сейчас просто так… Мне нравится знать, что вокруг меня происходит.
Держался он учтиво, легко, даже грациозно. Он переиграл меня. Я знал его достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: если он ушел в защиту, то первый удар следует нанести мне самому. И я ударил.
– Мне тоже нравится знать, что происходит вокруг… Лессинхэм, мне известно – и вы знаете о моей осведомленности, – что вы делали некие авансы мисс Линдон. Вот этой историей я искренне интересуюсь.
– В каком… качестве?
– Семейства Линдонов и Атертонов знакомы не одно поколение. Мы с Марджори Линдон дружим с детских лет. Она смотрит на меня как на брата…
– Как на брата?
– Как на брата.
– Ясно.
– Мистер Линдон относится ко мне как к сыну. Он полностью мне доверяет; как мне кажется, вы знаете, что и Марджори доверяет мне; а теперь я хочу, чтобы мне доверились вы.
– Что вы желаете знать?
– Я бы хотел объяснить свою позицию, прежде чем скажу вам то, что намереваюсь сказать, ибо между нами не должно остаться неясностей… Я искренне убежден, что для меня самое главное на этом свете – видеть Марджори Линдон счастливой. Если я бы полагал, что она будет с вами счастлива, я бы сказал, да благослови вас обоих Господь! И поздравил бы от всей души, потому что думаю, что вы заполучите себе в жены лучшую девушку в мире.
– Я тоже так думаю.
– Но, прежде чем я это сделаю, мне необходимо знать, есть ли хотя бы один шанс на то, что она будет счастлива с вами.
– Почему она должна быть несчастна?
– Вы ответите на мой вопрос?
– Какой?
– Что за случай из вашей жизни держит вас в таком ужасном страхе?
Последовало довольно длинное молчание, прежде чем он заговорил:
– Поясните, о чем вы.
– Ничего пояснять не надо – вы прекрасно знаете, о чем речь.
– Вы наделяете меня сверхъестественным чутьем.
– Не паясничайте, Лессинхэм, отвечайте честно!
– Честны должны быть оба собеседника… Наверное, вы сами не осознаете, но есть кое-что в вашей искренности, что некоторым не без резона придется не по душе.
– Что вам не по душе?
– Все зависит от вас. Если вы самонадеянно присваиваете себе право вставать между мной и мисс Линдон, то я категорически против этого.
– Отвечайте на вопрос!
– Я не буду отвечать на вопросы, заданные таким тоном.
Он оставался совершенно спокоен. Я осознал, что вот-вот потеряю самообладание – а этого я ничуть не хотел. Я пристально смотрел на него, он – на меня. На лице его не было никаких терзаний нечистой совести; никогда в жизни я не видел его столь уверенным в себе. Он улыбнулся – одними губами, и в улыбке я, кажется, прочитал насмешку. Не буду утверждать, что он выказывал хотя бы малейшее негодование; взгляд его был дружелюбным, мягким, чего я никогда не замечал в этом человеке доселе – я едва не заподозрил, что симпатичен ему.
– Вы должны понимать, сейчас я говорю и за мистера Линдона тоже.
– Продолжайте.
– Конечно, вы обязаны осознавать, что прежде чем речь зайдет о браке с Марджори Линдон, жениху придется уверить всех, что в его прошлом, как говорится, нет никаких скелетов в шкафу.
– Даже так?.. И у вас нет скелетов?
Я осекся.
– В любом случае ему должно быть нечего скрывать.
– Да?.. Уж простите, но отчего-то я в этом сомневаюсь. Вряд ли такое можно сказать про неглупого человека и при этом не соврать. У всех нас бывало такое, о чем лучше не распространяться.
Я ощутил всю правду его слов и на какое-то мгновение растерялся.
– Но случай случаю рознь, и когда доходит до того, что человека начинает преследовать прошлое, пора подводить черту.
– Кого преследует прошлое?
– Вас.
Он поднялся.
– Атертон, кажется, я вас понял, но боюсь, вы не поняли меня. – Он подошел к полке, на которой стоял автоматический ртутно-поршневый насос. – Что это за любопытная конструкция из стеклянных трубочек и колб?
– Я не считаю, что вы действительно поняли меня, иначе вы бы видели, шутить я не намерен.
– Это какая-то выхлопная система?
– Лессинхэм, голубчик, я полностью к вашим услугам. Я настроен так, что вам не уйти отсюда, не ответив на мой вопрос, однако, в данную минуту вы мой гость. Итак, в моей лаборатории имеется немало интереснейших вещей, которые вам было бы любопытно увидеть.
– Как же чудесно сознавать, что человеческий разум не стоит на месте и совершает открытия – одно за другим.
– Мы продвигаемся медленнее, чем ученые древнего мира.
– В каком отношении?
– К примеру, возьмем трансфигурацию жука… я своими глазами видел ее вчера ночью.
– Где?
– Здесь, в паре шагов от того места, где вы стоите.
– Вы серьезно?
– Совершенно.
– Что вы видели?
– Я стал свидетелем легендарной трансфигурации жука, произошедшей прямо передо мной: ни один миф не сумел передать ее потрясающее величие.
– Как странно. Я сам как-то видел нечто подобное.
– Я так и понял.
– Каким образом?
– Один ваш друг поведал.
– Мой друг?.. Вы уверены, что это был мой друг?
Следует отдать должное его попытке сохранить хладнокровие – но
