Салтыков. Семи царей слуга - Сергей Мосияш

— Король любит заходить со спины. Надо устроить ему достойную встречу, — заявил он на военном совете. — В районе Кунерсдорфа на правой стороне Одера есть отличные возвышенности, тянущиеся почти от самого берега на северо-восток. Это гора Юденберг, далее за оврагом Большой Шпиц и за ним Мюльберг. За Мюльбергом по оврагу течет ручей Гюнер, который, конечно, не явится серьезным препятствием для короля, но все же будет некой помехой для атаки. На горе Мюльберг встанете вы, Александр Михайлович, — обратился Салтыков к князю Голицыну. — В вашем распоряжении будет пять полков пехоты и четыре батареи. На Большом Шпице располагаетесь вы, генералы Румянцев и Вильбуа. На горе Юденберг будете вы, Вилим Вилимович, вместе с нашим союзником Лаудоном. Эта ваша позиция ключевая и потому самая сильная, двадцать полков.

— А где прикажете быть кавалерии? — спросил Тотлебен.

— И кавалерия ваша, граф, и казаки находятся на лугах, они с севера достаточно заболочены, и король вряд ли рискнет идти по болотам. Моя ставка и резерв будут в районе Форверка. И сюда прошу присылать ваших связников.

Узнав о том, что Салтыков предугадал его маневр, Фридрих если и огорчился, то вида не подал, а призвав Дона, приказал ему:

— По всему видно, Салтыков оставил Франкфурт без прикрытия. Ступайте назад, переправляйтесь на тот берег и берите город внезапной атакой. Таким образом, Салтыков окажется в окружении. Ему даже отступить некуда будет.

— Но, ваше величество, если мы не оставим русским выхода, они будут драться с большим ожесточением.

— Вы начинаете рассуждать, Дона. Я этого не люблю. Выполняйте приказ.

Сражение началось с утра 1 августа с излюбленной королем «косой атаки» на левый фланг русского построения.

Бросая в эту атаку полки Финка и Шорлемера, Фридрих приказал им:

— Разрежьте их построение, как голландский сыр. Я помогу вам с юга. Мы ударим одновременно.

Но одновременность не получилась. В то время когда пехота Финка горохом сыпанула с крутого правого берега ручья Тюнера к воде, выходя во фланг Голицыну, Фридрих плутал между прудами, совершенно не учтенными в планах короля.

Генерал Кноблох успел поддержать атаку Финка, направив своих солдат на Мюльберг с юго-востока от Кунерсдорфа.

Пушки, сосредоточенные на горе, не смогли сломить атакующих, и пруссаки ворвались в траншеи. Завязалась рукопашная.

Фридрих ради первого успеха бросал на высоту все новые и новые полки, задавив русских тройным превышением сил. И овладел-таки Мюльбергом.

Салтыков, дабы вернуть высоту, послал туда несколько полков, в том числе австрийских гренадер. Однако эта контратака успеха не имела, хотя и задержала атаку короля на Большой Шпиц. В это время Фридриха отыскал посланец его брата принца Генриха:

— Ваше величество, вам реляция от его высочества.

Король разорвал пакет, быстро пробежал текст, вскричал радостно:

— Ура, господа! Мой брат в пух и прах разнес при Миндене французскую армию маршала Контади. Мы должны ответить тем же. Де Катт, быстро чернила и бумагу!

Фридрих даже не стал слезать с коня, возложив на переднюю луку дощечку, поданную ему секретарем, а на нее несколько листов бумаги. Умакнув перо в чернильницу, подставленную де Каттом, написал: «Поздравляю вас с победой. Мы можем ответить вам тем же. Викторию я уже ухватил за хвост!»

— Де Катт, запечатайте и отправляйте с прибывшим к принцу.

— Но мой конь, — сказал посланец Генриха, — он валится с ног.

— Возьмите свежего и езжайте. Порадуйте брата.

Фридрих решил тут же закончить дела с писаниной. И настрочил письмо в Берлин на имя Финкинштейна: «Господа! Радуйтесь! Наконец-то мы побеждаем северных варваров. Готовьте триумф. Фридрих».

— Де Катт, это в Берлин. Пусть ликует моя столица.

Фридрих собрал генералов.

— Начало прекрасное, господа. На очереди гора Гросс-Шпицберг[62]. Мюльберг наш, накапливайте там больше пехоты. Ударим с двух сторон от Мюльберга и Кунерсдорфа.

— Но, ваше величество, центр русских укреплен во много сильнее, — заметил Финк.

— Вот вы и пощупаете его с Кноблохом, а я, чем могу, помогу вам. И прошу не считаться с потерями, на карту поставлена судьба государства, судьба нашей родины.

— Вам, принц, — обратился Фридрих к принцу Вюртембергскому, — надлежит быть готовым ударить в тыл русской пехоте, как только она двинется на выручку Гросс-Шпицбергу. Надеюсь, ваши конники не струсят.

— Не струсят, ваше величество.

— Вы, Путкаммер, с вашими гусарами поддержите принца, если что.

— Слушаюсь, ваше величество!

— Сейчас Салтыков пытается усилить центр, перебрасывая полки со своего правого крыла от горы Юденберг. Но мы попытаемся помешать этому. Мы — я имею в виду себя, вас, Ведель, и фон Клейста. Мы ударим по их правому крылу от Одера.

— Там у берега у них редут, — заметил Каниц.

— Постараемся одолеть его. Таким образом, все наши атаки должны идти одновременно, чтобы Салтыков метался по фронту со своими резервами. Эдак мы растащим его оборону. Вперед, господа, я буду на левом фланге. Зейдлиц, как только мы пробьемся вдоль Одера, вы устремляетесь в эту дыру и заканчиваете дело хорошей рубкой.

— Я готов, ваше величество.

К Салтыкову примчался на коне с Юденберга молодой подполковник:

— Ваше сиятельство, король готовит атаку на наш фланг.

— Чей это ваш?

— Генерал-аншефа Фермора, ваше сиятельство.

— А вы кто при нем?

— Генеральный дежурный, ваше сиятельство, подполковник Суворов.

— Передайте Фермору, подполковник, пусть держится. Я пришлю в помощь австрийских гренадер графа Компителли. Вдоль реки пруссаков ни в коем случае нельзя пропускать, за спиной обозы.

— Я понял, ваше сиятельство, — козырнул Суворов. — Пруссаков нельзя пропускать.

Но когда после артиллерийской подготовки пруссаки устремились на Гросс-Шпицберг, оттуда русские открыли такой огонь, что полки откатились, понеся большие потери.

Одновременно началась атака, возглавляемая самим королем вдоль Одера на редут. Сюда, помимо русских полков, Салтыков направил и австрийского графа Компителли с его гренадерами.

Рукопашная у Одера носила очень ожесточенный и упорный характер, обе стороны несли большие потери, но перевеса долго не могли добиться ни та ни другая сторона.

В одной из атак на австрийских гренадер пал в бою и фон Клейст, командовавший группой. Под самим королем убило одного коня, другого. Третьего ему уступил адъютант. Платье на Фридрихе было прострелено во многих местах, лицо почернело от копоти и злости.

Насколько сравнительно легко удалось сломить сопротивление русских на Мюльсберге, настолько неприступным оказались центр и Юдинберг.

Фридрих поскакал к полкам, атакующим Гросс-Шпицберг, напустился на Финка:

— Какого черта топчетесь на месте?!

— Мы не можем подойти, ваше величество. Они укрепились за кладбищенскими стенами.

— Так ковырните их тяжелой артиллерией.

— Уже пробовали.

— Идите к черту! — в бешенстве закричал король и закрутил головой, ища кого-то. — Где Зейдлиц? Ко мне его!

Когда подскакал Зейдлиц, Фридрих, указывая на высоту, крикнул:

— Немедленно атакуйте!

— Но, ваше величество, это ж самоубийство. Когда пехота не может…

— Вы слышали, генерал? Выполняйте приказ!

И Зейдлиц повел в атаку несколько эскадронов своей конницы, которые тут же были рассеяны ружейным и пушечным огнем и с большими потерями откатились к Кунерсдорфу.

Это нисколько не охладило королевского пыла. Он тут же, как и задумывал с утра, послал в обход конницу принца Вюртембергского, которая должна была выйти в тыл второй линии русских. Принц ворвался наконец на Гросс-Шпицберг с тыла. И Финк в это время повел свою пехоту в атаку в лоб.

Но Салтыков бросил на кавалерию принца эскадроны Румянцева и Лаудона. А на пехоту Финка с флангов ударили четыре русских полка и обратили ее в бегство.

В рубке на Шпицберге принц Вюртембергский был ранен, ему почти отсекли правое ухо, он, обливаясь кровью, покатился назад со своими эскадронами.

Фридрих бросил на помощь ему свой последний резерв-гусар во главе с Путкаммером, но и гусары были рассеяны, а самого Путкаммера какой-то драгун рассек палашом едва не до пояса.

Король никак не мог понять: что же случилось? Как помешанный он бормотал:

— Ведь они же зацепились за Гросс-Шпиц, ведь они же зацепились…

Вдруг ротмистр Притвиц схватил за уздцы королевского коня:

— Ваше величество, спасайтесь!

— Что?! — вскричал Фридрих, но, обернувшись, увидел, как все его солдаты бегут врассыпную, а позади них, сверкая саблями, несутся австрийские кирасиры.