Злые игры. Книга 2 - Пенни Винченци
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не могли бы вы поконкретнее?
— Разумеется. Конечно, я не требую, чтобы меня поселили в Хартесте. Ну или, по крайней мере, не сейчас.
— Что вы хотите сказать?
— Ну, может быть, когда-то это и произойдет. Когда Макс унаследует имение. Возможно, он найдет для старика отца какое-нибудь небольшое крыло. А пока мне бы вполне подошел дом на Итон-плейс. Я бы мог там жить, никому не мешая, и вам было бы меньше беспокойства.
— Мистер Соамс-Максвелл, могу вас заверить, что ваше проживание в доме на Итон-плейс абсолютно исключено. Это дом семьи, он принадлежит моему зятю.
— Да, но, насколько я знаю, кроме него, им никто особенно не пользуется. На мой взгляд, хороший дом просто пропадает зря. А для меня он бы прекрасно подошел. И он рядом с «Амбассадором». Знаете, когда-то я был членом этого клуба. И я так рад, что Макс в него вступил. Мы там были вместе, на прошлой неделе.
— Правда? Полагаю, приятно было вспомнить.
— Да, очень. У меня даже было сильнейшее искушение рассказать там кое-кому, старым друзьям, знаете, тем, с кем когда-то сиживали за одним столом, что Макс мой сын, но, разумеется, я не стал этого делать.
— Ну разумеется.
— И пока я всем удовлетворен, никогда этого не сделаю. Даю вам честное в том слово, мистер Прэгер. Не будете возражать, если я стану вас звать просто Малыш?
— Зовите, как хотите, — устало проговорил Малыш. — Мне кажется, мистер Соамс-Максвелл, вам следует понять несколько вещей. Во-первых, все, что вы говорите, является шантажом. Во-вторых, семья Кейтерхэм небогата — в том смысле, что у них не так много денег. И в-третьих, не может быть и речи о том, чтобы вы жили на Итон-плейс. Или в Хартесте. Я достаточно ясно выражаюсь?
— Да, вполне. Позвольте мне ответить вам по каждому из этих пунктов. Во-первых, я вовсе не намерен вас шантажировать. Но полагаю, что как старый друг семьи… ну или вашей сестры… я вправе рассчитывать на небольшую заботу о себе. Во-вторых, я охотно готов поверить, что у них не так много денег. Но подозреваю, что они все-таки живут не за чертой бедности. А кроме того, и у вас, Прэгеров, пара-другая долларов тоже небось найдется.
— Извините, — поднялся Малыш, — но я должен идти. У меня встреча с юристом.
Малыш вместе с Шарлоттой встретился с Чарльзом Сейнт-Маллином; несмотря на некоторую странность и неудобство положения, Чарльз ему очень понравился. Он был обаятелен и прямолинеен и иногда до смешного напоминал английского стряпчего. Малышу было легче понять связь между Вирджинией и Чарльзом, чем между ней и Соамс-Максвеллом; он, однако, старался вообще уйти от размышлений на эту тему.
— Ужасно запутанное дело. — Чарльз Сейнт-Маллин обвел взглядом зал «Линкольн-инн», где они сидели. — Очень трудно сказать, что мы… что вы могли бы в данном случае сделать. У этого человека нет абсолютно никаких прав претендовать на деньги семьи. Но…
— Я понимаю, что у него нет никаких прав. Но с моральной точки зрения, мне кажется, мы все-таки должны что-то для него сделать, — вмешалась Шарлотта.
— Я почти уверен, Шарлотта, что мораль здесь совершенно ни при чем, — улыбнулся ей Чарльз.
— Да. К сожалению. Но я хотела сказать, что Макс явно очень сильно привязался к этому подонку… простите, не самое удачное слово… и хочет что-нибудь для него сделать, что, в общем-то, можно понять. И конечно, Максу было бы непросто отвернуться теперь от этого человека и отправить его назад в Вегас, в его конуру.
— Я полагаю, что мистер Соамс-Максвелл мог бы, наверное, если бы захотел, довольно много порассказать. Для начала прессе. В этом ведь главная проблема, как я понимаю, верно?
— Да. Верно. И не только прессе, а просто разным людям. Конечно, получилась бы прекраснейшая сплетня. Папа бы этого просто не выдержал.
Малыша удивило, что Шарлотта называет Александра «папой» и что Сейнт-Маллин не имеет ничего против. По-видимому, оба, и он и она, давно уже прошли через это, и между ними, несомненно, установились близкие, хотя и несколько странные отношения.
— Да, это верно, — согласился Чарльз. — Ну что ж, значит, придется заставить этого человека молчать. Но сделать это будет очень нелегко.
— На ваш взгляд, стоит разрешить ему жить на Итон-плейс? — спросил Малыш.
— Не думаю. Чем скорее он отсюда уедет, тем лучше.
— Да, но как заставить его уехать?
— Полагаю, стоит начать с разговора с Максом. Он же должен понимать, насколько все это опасно.
— Мне кажется, он этого не понимает. Но допустим, что мы сумеем уговорить его уехать; что дальше?
— Шарлотта, дорогая моя, я не знаю. Честное слово, не знаю. Что бы мы ему ни предложили, он явно будет требовать большего. У меня есть сильное искушение начать с того, чтобы попытаться просто припугнуть его.
— Что, ты сам?
— Сам и с помощью моего доброго друга Закона. Стоит попробовать.
— Послушайте, — вмешался Малыш, — давайте я сначала поговорю с Максом. Шарлотте надо возвращаться в Нью-Йорк, так, дорогая? Макс, насколько я знаю, должен приехать из своей очередной поездки в субботу. Я приглашу его на обед и поговорю с ним. Спасибо вам за эту беседу и за советы, Чарльз.
— Не за что. С удовольствием. По-моему, я просто обязан попробовать постоять за ваши интересы. — Он улыбнулся и пожал протянутую Малышом руку.
Шарлотта поцеловала его:
— Боюсь, твое чувство долга очень скоро подвергнется самому серьезному испытанию.
— Я вам позвоню после того, как поговорю с Максом, — пообещал Малыш.
— Хорошо. А я тем временем посмотрю, не придет ли в голову еще что-нибудь.
— Решение должно устраивать и Макса. А это будет нелегко.
Малыш позвонил Максу сразу же, как только тот вернулся из своей поездки.
— Макс, это Малыш Прэгер.
— Привет. — Голос Макса звучал менее чем дружелюбно.
— Похоже, ты не очень рад моему звонку.
— Скажем так: я его воспринимаю с подозрением.
— Правда? Почему же?
— Потому что примерно знаю, о чем вы собираетесь говорить, — раздраженно заявил Макс. — Если хотите уговаривать меня, чтобы я убедил Томми от вас от всех отвязаться, то можете сразу же отвязаться от меня сами. Он мне нравится, он мой отец, и я намерен о нем заботиться.
— Макс, он не нуждается ни в какой заботе. Он прекрасно может позаботиться о себе сам.
— Если так, то почему же он столько лет просидел в какой-то дыре в Вегасе, едва сводя концы с концами?
— Макс! Он не бедный бездомный старик с трагической судьбой. Он был очень богатым человеком. И дошел до того, чтобы едва сводить концы с концами, как ты выражаешься, исключительно из-за собственной лени и безответственности. Это не тот человек, который нуждается в благотворительности.