Горящая земля - Бернард Корнуэлл

— Прошлой ночью, — обратился я к Гутлаку, — ты сказал нам — добро пожаловать в Дамнок. Ты дал нам позволение мирно провести ночь, помнишь?

Он молча смотрел на меня.

— Ты нарушил слово, — сказал я.

Он все еще молчал.

— Ты нарушил слово, — повторил я, и все, что он смог сделать, — это в ужасе потрясти головой. — Итак, ты хочешь отправиться на берег?

— Да, господин, — сказал он.

— Тогда поступай, как хочешь, — проговорил я и столкнул его за борт.

Он издал крик; там, где он упал, раздался всплеск, а потом Финан выкрикнул приказ налечь на весла.

… Позже, много дней спустя, Осферт спросил меня, почему я убил Гутлака.

— Он же явно был безвреден, господин? — спросил он. — Он был просто дурак.

— Честь, — ответил я и увидел, что Осферт в замешательстве.

— Он бросил мне вызов, — объяснил я, — и если бы я оставил его в живых, он бы хвастался, что бросил вызов Утреду Беббанбургскому и выжил.

— Поэтому он должен был умереть, господин?

— Да, — ответил я.

… И Гутлак умер.

Мы гребли недалеко от берега, и я наблюдал, как управляющий барахтается у нас в кильватере. Мгновение или два он ухитрялся держать голову над водой, потом исчез.

Мы подняли парус, почувствовали, как корабль поймал желанный ветер, и двинулись на север.

Мы снова оказались в тумане, снова проводили дни и ночи в пустых ручьях, но потом ветер начал дуть на восток, воздух стал чистым, и «Сеолфервулф» рванулся вперед, на север.

В воздухе чувствовалось веяние зимы.

Последний день нашего путешествия был солнечным и холодным. Мы провели ночь, двигаясь прочь от берега, поэтому к утру оказались у цели.

Волчью голову укрепили на носу, и при виде нее маленькие суденышки суетливо скрывались среди россыпи скалистых островков, где лежали блестящие тюлени и плотные ту́пики с шумом вспархивали в небо. Я спустил парус, и «Сеолфервулф» подошел на веслах по длинным серым волнам ближе к песчаному берегу.

— Держи тут, — приказал я Финану.

Весла замерли, корабль встал, медленно вздымаясь и опускаясь.

Стоя на носу вместе со Скади, я пристально смотрел на запад.

Я был в своем великолепном военном облачении: кольчуга, шлем, меч, браслеты на руках.

Я вспоминал тот далекий день, когда находился на этом берегу и зачарованно наблюдал, как три корабля идут на юг, качаясь на волнах, на которых теперь качался «Сеолфервулф». Я был тогда ребенком и впервые мельком увидел датчан. Я восхищался их кораблями, такими стройными и красивыми, слаженной работой их весел, поднимавшихся и опускавшихся, как волшебные крылья. Я удивленно наблюдал, как вожак датчан бежал прямо по веслам в полном вооружении, перепрыгивая с одного на другое, рискуя погибнуть на каждом шагу, и слушал, как мой отец и дядя проклинают пришельцев.

Спустя несколько часов мой брат был убит, а через несколько недель мой отец последовал за ним в могилу, и мой дядя украл у меня Беббанбург, а я стал членом семьи бегуна по веслам, Рагнара Бесстрашного. Я выучил датский, сражался на стороне датчан, забыл Христа и с радостью принял Одина. И все это началось здесь, в Беббанбурге.

— Твой дом? — спросила Скади.

— Мой дом, — ответил я.

Потому что я — Утред Беббанбургский. И я глядел на огромную серую крепость на дальнем краю скалы у моря.

Люди стояли на деревянных укреплениях и смотрели на нас. Над ними, на древке, поднятом над обращенным к морю фронтоном крыши господского дома, развевался мой фамильный флаг с волчьей головой. И я приказал, чтобы такой же флаг был поднят на мачте, хотя вряд ли ветер дул достаточно сильно, чтобы развернуть его.

— Я даю им знать, что я жив, — сказал я Скади, — и что пока я жив, они должны бояться.

А потом судьба вложила в мою голову одну мысль, и я понял, что никогда не отобью Беббанбург, никогда не поднимусь на скалу и не вскарабкаюсь на стены, пока не сделаю того, что сделал Рагнар столько лет назад.

Такая перспектива пугала меня, но судьбы не миновать.

Пряхи наблюдали за мной, выжидая, нацелив свои иглы, и до тех пор, пока я не выполню их приказ, мне не видать удачи.

Я должен был пробежать по веслам.

— Держите весла ровно! — приказал я двадцати гребцам того борта, что был обращен к берегу. — Держите их ровно и крепко!

— Господин, — предупреждающе проговорила Скади, но я увидел и в ее глазах возбуждение.

Я был в полных доспехах, чтобы показаться перед людьми моего дяди в Беббанбурге полководцем, повелителем войны — а теперь они, возможно, будут наблюдать, как я умру, ведь достаточно один раз поскользнуться на длинном весле, и я окажусь на морском дне, утянутый под воду тяжестью кольчуги. Но во мне жило слишком сильное убеждение — чтобы получить все, мужчина должен всем рискнуть.

Я вытащил Вздох Змея, поднял его высоко вверх, чтобы гарнизон крепости увидел, как солнце блестит на длинном клинке, а потом шагнул с борта корабля вниз.

Секрет хождения по веслам заключается в том, чтобы делать это быстро, но не настолько быстро, чтобы это казалось паническим бегом. Нужно было сделать двадцать шагов, выпрямив спину, чтобы казалось, что это легко. Я помню, как перекатывался корабль и как во мне дергался страх, как каждое весло опускалось под моей ногой. Однако я сделал эти двадцать шагов и, спрыгнув с последнего весла, взобрался на корму, где Скади помогла мне выпрямиться, а мои люди разразились одобрительными криками.

— Ты проклятый дурак, господин, — любящим голосом сказал Финан.

— Я иду! — прокричал я в сторону крепости, но сомневался, что мои слова туда долетели.

Волны разбивались в белую пену и откатывались от берега. Скалы над берегом выбелил иней. То была серо-белая крепость. То был мой дом.

— Когда-нибудь, — сказал я своей команде, — мы все будем здесь жить.

Потом мы повернули корабль, снова подняли парус и пошли на юг.

Я наблюдал за укреплениями, пока они не исчезли.

В тот же самый день мы скользнули в устье реки, которую я так хорошо знал. Я снял с носа голову волка, потому что то была дружественная земля, и увидел маяк на холме, разрушенный монастырь и берег, где меня спас красный корабль. А потом, на высшей точке прилива, вывел «Сеолфервулфа» на гальку, туда, где уже были вытащены на берег больше тридцати кораблей. Всех их охраняла маленькая крепость рядом с разрушенным монастырем на холме.

Я выпрыгнул на берег, потопал по гальке и стал наблюдать за всадниками, которые ехали к нам от крепости. Они явились, чтобы узнать, по какому делу мы прибыли, и один из них опустил копье, направив его на меня.