Пепел короля, проклятого звездами - Карисса Бродбент

явно не ожидала, и ее оторопь сыграла мне на руку. Отлично. Радостно сознавать, что кто-то и сейчас недооценивал меня.

Не мешкая я схватилась за меч, готовясь вонзить лезвие ей в грудь.

Тело обожгло нестерпимой болью.

Я не сразу поняла, из какой части тела она исходит. Но такой жуткой боли я еще не испытывала. Казалось, огонь и сталь слились воедино, ударив по мне.

Я попятилась, повернулась, чтобы сбросить нападавшего.

Мальчишка! Я совсем забыла о нем. От моего удара он катился по полу.

Попытка обернуться чуть не стоила мне потери равновесия. Тело отказывалось подчиняться разуму. Взглянув вниз, я поняла: этот паршивец ударил меня по раненому крылу, и теперь оно волочилось по полу, мешая двигаться.

Скинуть бы его вниз.

И тут я вспомнила про Эвелену.

Она сделала выпад. Я подняла меч, чтобы парировать удар.

Слишком поздно.

Я не успела взмахнуть мечом, как она уже была на мне.

Тонкие пальцы обхватили мое лицо. Ногти впились мне в щеки.

– Какая грубая у нас гостья, – улыбнулась она.

И ударила меня головой об пол.

Глава двадцать пятая

Райн

Орайя не вернулась в замок.

Я почти час наблюдал за ней. Она сидела на вершине башни, разглядывая окружающее пространство. Я понимал ее желание побыть одной и не настаивал. В конце концов, она имела право на уединение. Но это не означало, что я собирался оставлять ее без присмотра. Я держался до тех пор, пока восходящее солнце не начало жечь мне кожу, одновременно вызывая боль в глазах. Увы, я был вынужден вернуться в отведенные нам покои.

Когда я улетал, Орайя продолжала сидеть на башне.

Утро набирало силу, а я, наверное, в пятидесятый раз заглядывал в щель между шторами, морщась от пока слабых укусов солнца.

При свете дня Лахор казался еще более жалким и убогим. Чтобы в этом убедиться, достаточно было моих мимолетных взглядов из-за штор. Какой-то кошмар наяву. Ночь хотя бы покрывала эти развалины налетом древней романтики. Лунный свет помогал фантазии представлять, каким был город во времена расцвета.

Дневной свет нещадно уничтожал сентиментальный флер Лахора. Ничего, кроме трупов и хлама. Голодные люди ползали по развалинам, пытаясь ограбить голодных вампиров. Голодные демоны превращали солнечный свет в орудие охоты. Они вытаскивали сородичей под жгучие лучи, чтобы жертвы зажарились заживо.

А Орайя по-прежнему торчала на этой дурацкой башне.

– Что ты делаешь? – заспанным голосом спросила Мише.

Я плотно задернул шторы и обернулся.

Мише терла сонные глаза, недоуменно поглядывая на меня. Ее отросшие волосы стали еще непослушнее и забавно стояли торчком.

– Ты же знаешь, – непринужденным тоном произнес я, сознательно не отвечая на вопрос.

– Солнце уже давно встало.

Я промычал что-то неопределенное. Мише огляделась, стряхивая остатки сна. И тут до нее дошло.

– Где Орайя?

Я не ответил. Снова чуть раздвинул шторы и выглянул в щель. Снова поморщился от солнечного света и задернул их.

Мише и не требовалось другого ответа. От сонливости не осталось и следа.

– Она куда-то ушла?

– Мы… выходили прогуляться по городу.

– Мы?

– Что тебя удивляет? – спросил я, сердито взглянув на Мише.

– Да то, что она согласилась куда-то пойти с тобой.

– Я…

Я загнал ее в угол.

Я тут же подавил эту мысль.

– Ничего особенного. Мы гуляли вместе, потом ей захотелось побыть одной, и я исполнил ее просьбу.

– И она до сих пор не вернулась? – нерешительно спросила Мише.

Мы оба молчали, словно оба подозревали, почему Орайя могла не вернуться, хотя и не называли причину вслух.

– Но ты же не думаешь, что она… – все-таки сказала Мише.

«Сбежала. Предала тебя».

Если так, Орайе все благоприятствовало. Незнакомый город. Дневной свет, губительный для вампиров. Отсутствие стражи, которая могла бы ее задержать. И обретенные крылья, способные нести ее по воздуху.

Я сглотнул. В груди закололо, и я стал растирать это место.

В предрассветной мгле я сегодня видел ее улыбку: первую после нескольких недель. Клянусь богиней, эта улыбка что-то затронула во мне. Казалось, я наблюдал редкое природное явление.

А когда я видел, с какой радостью она летает, в голове звенела только одна мысль: «Вот уж не думал, что кто-то, улетая прочь, может выглядеть столь красиво».

Я смотрел сквозь закрытые шторы и представлял, как Орайя взмывает в голубое безоблачное небо, чтобы навсегда улететь отсюда. В каком-то далеком краю у нее будет новая, удивительная жизнь.

– Думаешь, она сбежала? – наконец спросила Мише, словно только сейчас решившись высказать это вслух.

Мне вспомнились судорожные рыдания Орайи, когда она сидела в развалинах башни, подтянув колени к груди. Казалось, водный поток пробил земную толщу и вырвался наружу.

Мои пальцы скомкали штору.

Неужели Орайя сбежала?

Может, в глубине души я и хотел этого. Однако под ложечкой сосало от тревоги: что-то тут не так.

– Нет, – сказал я. – Сомневаюсь. – И, задернув шторы, повернулся к Мише. – Идем.

Глава двадцать шестая

Орайя

Я приказала глазам открыться.

Тело было пронизано болью. Я не знала, в каком месте болит. Возможно, во всех сразу.

Меня поразил сумрак. Я попыталась увидеть хоть что-то, но взгляд натыкался лишь на тени. Единственный свет давали два светильника Ночного огня, висящие над погасшим очагом. Пахло плесенью, пылью и давно исчезнувшими цивилизациями. Окон не было. Стены сплошь каменные. Кое-что из мебели: ломаное и полусгнившее. Откуда-то тянуло холодом, но я так и не поняла откуда.

Передо мной стояла Эвелена, держа в руке Отнимающий Сердца.

– А я-то все думала, какова судьба этого меча, – сказала она.

Дело дрянь. Эвелена успела запустить руки в мои вещи. Я мысленно отругала себя за то, что вообще взяла меч с собой. Тогда мне думалось: так безопаснее, чем оставлять его в Сивринаже. Сейчас я понимала всю глупость своего решения.

Я попыталась шевельнуться. Тело отозвалось настолько острой болью, что у меня перехватило дыхание. Я повернула голову и сдавленно застонала. Мои руки оказались связанными на груди, но причина моей неподвижности была другой, более страшной. Мне гвоздями прибили крылья. Прямо к кирпичной стене, развернув их во всю ширину. Ярко-красная кровь струйками стекала по черным перепонкам, чем-то похожая на красные отметины наследницы.

Меня охватил ледяной ужас. Я мысленно приказывала крыльям исчезнуть. Как вампиры это делали? Райн мне не рассказал. Мысленных приказов было явно недостаточно, что лишь усиливало панику, заставляя сердце колотиться.

Я сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Глаза постепенно приспосабливались к сумраку. Я разглядела нескольких детей Эвелены. Кто-то стоял у стены, кто-то устроился на колченогой мебели. Боковым