Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Колонна вооруженных норсов уже взбиралась по виадуку к недостроенным башням наверху, но Зигмар не сомневался в том, что Пендраг и Мирза справятся с ними. Рунный клинок дополнил побратима, словно был частицей его души, об отсутствии которой он даже не подозревал.

— Кажется, сегодня нам придется туго. — Редван потирал снова кровоточивший порез на шее. Белый волк посмотрел на свинцовое небо и покачал головой. — Помнишь, мы говорили о женитьбе? Когда шли к Медной башне?

— Помню, — кивнул Зигмар, понимая причину печали друга. — И что же?

— Жаль, что я не поторопился с этим, — сказал Редван, и Зигмар удивился, увидев слезы на его лице. — Я даже не подумал. Полагал, что женюсь потом, но ведь для нас потом не будет, так? Есть только здесь и сейчас.

— Мы, Редван, управляемся со своей жизнью по мере сил, — заметил Вольфгарт. — Мы выбираем то, что считаем нужным, будь то хорошо или плохо. Держу пари: когда все это кончится, ты найдешь отличную девушку.

— Ты по-прежнему думаешь, что мы можем победить? — спросил Зигмара Редван.

— Я знаю, что можем, — твердо произнес Зигмар.

Редван вздохнул и поверх шиферно-серых крыш домов посмотрел на величественные горные пики, вздымающие к небесам свои вершины.

— В конце концов, какая разница, разве не так? — вопросил Редван. — То есть я хочу сказать, поглядите на земли, которые мы зовем империей, они такие… вечные, а мы такие ничтожные… Что с того, если мы все здесь погибнем? Разве землям есть дело до того, какой король восседает на троне и объявляет себя их господином?

— Может, и нет, только мы все равно должны воевать, — отвечал Зигмар. — Мы сражаемся за землю и всех тех, кто находится под нашей защитой. Если мы проиграем, умрут тысячи людей, ибо воины Темных богов не остановятся, пока весь мир не предадут огню. Враг несет с собой смерть и хаос, тьму царства жутчайших кошмаров, которая поглотит все хорошее, что здесь есть. Но ты прав: в конечном итоге совсем не важно, живы мы или умрем.

— Как же так? — не понял Редван.

— Вот что важно: то, что мы здесь и сейчас, — пояснил Вольфгарт. — И противостоим злу.

— Непонятно. С каких это пор ты стал философом?

Вольфгарт пожал плечами:

— Я им не стал, но сердцем знаю, что мы должны попытаться остановить Кормака, или будет уничтожено все то, что мы любим. Медба, Ульрика. Если я не стану сражаться, они умрут. И мне не надо других причин, чтобы убивать этих мерзавцев.

Редван медленно кивнул.

— Тогда и мне этого хватит, — заключил он.

Хотя все раны Зигмара ныли, обещая еще большую боль, император улыбнулся словам Вольфгарта. Любовь к семье и стремление ее защищать — вот то, ради чего сражается воин, и это сильней всяких понятий о чести или славе.

Зигмар вдохнул горный воздух и почувствовал привкус окиси металла. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что от рун, высеченных на камнях стен, с шипением поднимается красный дым. Аларик говорил, что они неуязвимы для колдовства северных шаманов, но прямо на глазах у Зигмара камень крошился, обращаясь в песок. Уничтожить руны гномов могут только самые ужасные силы, и ледяная рука стиснула сердце императора. На солнце набежала тень, и мир поглотил мрак.

Гора Фаушлаг содрогнулась от оглушительного рева — вопля существа, более древнего, чем само время, и более жуткого, чем самый страшный кошмар. Люди с криками попадали на колени, их рвало кровью, ибо все их органы чувств оскверняло нечто совершенно враждебное смертным.

Зигмар почувствовал вкус крови и горелого мяса, мокрой шерсти и раскаленного железа.

А потом взглянул вверх и увидел худшее из возможного. И оно пришло за ним.

Глава двадцать первая

Последний день

Пендраг пронзил грудь вопящего норса мечом — сияющим серебряным сполохом, зажатым в руке. Никакие доспехи не могли защитить от него, ни одному воину не выжить, столкнувшись с ним. Граф Мидденхейма сражался вместе со своим народом в самом сердце битвы: их вождь, их герой, их друг.

Граф Отвин десятками рубил врага своим громадным топором, на его мускулистом теле кровоточили многочисленные раны, лицо превратилось в густо-красную маску — это сочилась кровью кожа на висках, истерзанная шипами короны. Королевские клинки с воплями разили врага, и вместе с потом и кровью с их тел смывалась боевая раскраска.

Ютоны, блистательные в своих оранжевых туниках, копьями и мечами сражались с той точностью, которой не хватало братьям-тюрингам. Марий, которого все еще терзала боль от раны, полученной от адъютанта Бастиана, бился рядом с соратниками-графами — разил плоть и пробивал доспехи изящными взмахами восточной шашки.

Конн Карстен с удозами тоже сражался у виадука. Трое вождей в этот последний день бились вместе. Пендраг радовался, что они рядом, потому что нутром чувствовал: их место сегодня именно здесь. На эспланаде собрались гномы: Аларик вместе с гримлоками, шкрундоками, гнолленгромами и ветеранами гриммаргулами. В первых рядах по центру сражались Молотобойцы из личной стражи короля Кургана, и среди них Аларик с огромным рунным топором.

Норсы на сей раз бились яростней, чем обычно. Их боевые кличи звучали свирепей и страшней, чем вой самых жутких зверей. Виадук — вот что было важней всего, и враги оставили попытки сломать стену в других местах. На опушке леса выли зверолюди, только норсы пробивались в Мидденхейм.

На незащищенную спину Пендрага прыгнул воин в блестящей голубой броне, но молот Мирзы перехватил его еще в воздухе. Вечный воитель уничтожил врага, и тот кубарем отлетел прочь. Два властелина Мидденхейма бились плечом к плечу, словно братья, со смертоносным изяществом разили норсов и защищали друг друга.

Белые волки выли и крушили северян, обуянные яростью Ульрика, ибо бились они за город, который был с ними одного имени. С растрепанными волосами и сияющими на солнце яркими красными доспехами, с виду они казались такими же страшными, как и норсы, дикими и величественными.

Пендраг парировал размашистый удар большого топора и шагнул вперед, чтобы впечатать кулак в ощерившуюся рожу норса. Хлынула кровь, посыпались зубы, только это лишь раззадорило северянина. Снова он попытался хватить Пендрага топором, но граф увернулся и сам со свистом рассек врага мечом от плеча до паха. Рунный клинок — несравненное оружие, острее утренней зари и легче мечты. С таким грозным мечом Пендраг позабыл о своих ранах и болях и сражался с силой и скоростью воина раза в два моложе по возрасту.

Сколько они бились, Пендраг не знал. Норсы напирали, но натолкнулись на железную решимость защитников не дать им пройти. Ютоны, удозы, тюринги, воины Срединных Земель, унберогены и гномы бились как один, и норсы не могли сломить их несгибаемую храбрость.

Пендраг уже грезил победой, но мечталось ему недолго.

Когда они отбили очередную атаку, небо заволокла страшная тьма, и Пендрага пронзила такая жуткая боль, что он упал на колени. Почернела кожа на шее, там, куда пришелся удар клинка мертвого короля, а из серебряной руки полилась кровь, словно ему отсекли пальцы всего секунду назад. Он выронил рунный меч и закричал, тело его в ужасе скрючилось. Затуманенными глазами он видел, что люди, еще недавно сражавшиеся как герои легенд, спасались бегством от чудовищной тени, застилавшей небо громадной тушей.

Монстр двигался так быстро, что глазами было не уследить. От измазанной кровью шкуры несло смертью и древней яростью: широкие крылья тьмы, меди и железа, зловоние обугленной плоти и мокрой шерсти.

У Пендрага горлом и носом пошла кровь. Его вырвало на булыжники.

Тень пронеслась над виадуком — воплощение злого рока расы людей, и Пендраг всхлипнул, когда его окатило могуществом смерти. Он нашарил свой рунный меч, и как только пальцы сомкнулись на рукояти, удушающий страх рассеялся. Клинок потрескивал от переполнявшей его силы, и Пендраг ощутил родовую ненависть оружия к этой обволакивающей тьме.

Норсы скандировали имя — мерзкое и нечистое, которое скребло воздух, словно ногти — грифельную доску, только оно было не властно над Пендрагом, ибо он сжимал древний клинок. Не важно, что он был выкован недавно. То было оружие, которое существовало всегда. Иногда — как меч, порой — как копье с кремневым наконечником или бронзовый топор, но на протяжении всех эпох оно и его пока что не выкованные братья всегда были здесь для того, чтобы сражаться с вредоносной силой Темных богов.

Пендраг выпрямился во весь рост средь беспомощных защитников виадука, его рунный клинок сверкал наичистейшим светом такой яркости, что она побеждала самую черную ночь и могла прогнать самую мрачную тень. Он навел меч на небо и ударил по тьме клинком. Пробился солнечный свет, жуткая тень улетела к центру города, а воины империи, пошатываясь, поднялись на ноги — рунный клинок придал им сил.