Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

— Я не склонен видеть будущее в мрачных тонах, — с этими словами Вольфгарт отпил добрый глоток эля, — но мне кажется, что все может быть. Сегодня мы потеряли около тысячи бойцов, а оставшиеся в живых ранены и утомлены. Как они будут сражаться завтра? Я уже говорил, мы сможем удержать виадук, но Мидденхейм слишком велик.

— Да, это так, — согласился Зигмар и обошел вокруг огня, встречаясь взглядом с каждым из своих друзей. — Мы будем защищать каждый дюйм города.

— Каким образом? — потребовал ответа Конн Кар-стен. — Где взять воинов, чтобы поставить на стены?

— Отзови обратно в город тех, кто сейчас в туннелях, человечишко, — посоветовал сидящий в конце зала Аларик. — Мои воины удержат тайные пути в город. Нам они известны лучше, чем любому из вас.

— Видишь? — улыбнулся Зигмар. — Нас на каждом шагу благословляют боги. Когда в городе начался пожар, народ стал молиться о спасении. Ульрик услышал молитвы и защитил город ветром и дождем.

— На Севере каждый день льет дождь, — подал голос с кушетки Марий. — Едва ли это чудо, ибо здешний климат весьма мерзок. Должно быть, вреден для легких.

— Если тебе не по нраву погода на Севере, подожди часок, и она изменится, — посоветовал Мирза.

Зигмар улыбнулся: приятно слышать в разговоре командующих армии легкомысленные нотки.

— Когда казалось, что нас одолевают враги, народ дал захватчикам отпор, а наши горные союзники изгнали из города зверолюдей, — напомнил Зигмар. — На богов надейся, а сам не плошай. Аларик привел сюда лучших воинов из царства гномов, и они будут сражаться с нами. Аларик, сколько у тебя бойцов?

— Со мной пришли пять сотен крепких воинов из благородных кланов, — отвечал гном-руноков. — Витязи из числа гримлоков-золотарей, шкрундоков-руноковов Моргрима, а также гнолленгромы и ветераны-гримаргулы. Но самое главное — я привел Молотобойцев из личной стражи короля Кургана и сотню Железоломов для защиты туннелей.

— Сотню? — переспросил Карстен. — В туннели мы отправили в пять раз больше воинов, и они не смогли совладать с гнусными крысами!

— Да, только эти воины, человечишко, сражались в дюжину раз чаще, чем вы. Они бились с гроби, с троллями и еще кое с кем похуже, причем дольше, чем любой из вас живет на свете.

Аларик наклонился вперед, выпустил облачко ароматного дыма и предупредил:

— Советую не оскорблять их честь, сомневаясь в храбрости, человечишко.

— Конн Карстен не хотел никого обидеть, Аларик, — вмешался Зигмар.

— Нет-нет, — поспешно подтвердил Карстрен. — Вовсе не хотел. Прошу прощения, рунный кузнец.

Аларик кивнул, встал и шагнул к огню, когда ему навстречу из дальнего конца зала пошел гном в отполированных до блеска доспехах из золота и серебра с длинным узким ларцом из темного дерева.

— Да, я привел воинов, это так, — сказал Аларик. — Но это еще не все. Чтобы помочь защитить этот город, у меня есть дар более могущественный.

Рунный кузнец взял ларец от воина и повернулся, чтобы передать его Зигмару. По лицу Аларика сложно было что-то понять, ибо все оно заросло густой бородой, но, похоже, оно выражало печаль, словно его вынуждали отдать бесценное сокровище.

— Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы выковать это в величайшей кузне Караз-а-Карака, — проговорил он. — Мудро владей им, друг мой.

Зигмар расстегнул золотой замок на ларце и поднял полированную крышку.

Из обитого мехом ларца хлынул холодный серебристый свет, и у Зигмара перехватило дыханье от потрясающей красоты того, что находилось внутри.

Там лежал меч, но что это был за меч!

Клинок сиял, словно в нем поселился лунный свет, и был таким острым, что мог рассечь завесу меж мирами. Вдоль него были выгравированы руны, которые врезались в само сердце меча. Никогда еще Зигмар не видел столь совершенно выкованного клинка.

— Это?.. — прошептал Зигмар.

— Да, — отвечал Аларик. — Это первый из рунных клинков. Бери.

С величайшей осторожностью и почтительностью Зигмар взял из ларца меч. Серебряная рукоять была обтянута мягчайшей кожей, в навершии красовался золотой самородок. После битвы у перевала Черного Огня Курган Железнобородый обещал выковать для каждого короля по могучему клинку, и Зигмар никогда не держал в своей руке настолько совершенного меча: легкого, безупречно сбалансированного. Работа мастера была воистину уникальна.

А еще Зигмар сразу почувствовал невероятное родство с этим мечом. То было оружие сродни Гхал-Маразу, только изготовленное для руки человека и выкованное для жизни более мимолетной, чем гномья.

— У него есть имя? — спросил Зигмар, поворачивая клинок так, чтобы на нем заиграли отсветы огня.

— Пока нет, — отвечал Аларик. — Имя родится в битве, и изберешь его ты.

Зигмар взмахнул мечом, чувствуя, что он рассекает воздух, словно острейшая бритва, и покачал головой. Искусно сработанного великолепного клинка было даже страшно касаться грубыми человеческими руками.

— Нет, — сказал Зигмар, поворачиваясь к Пендрагу. — Не мне владеть таким мечом. Мы сражаемся за Мидденхейм, и графу этого города нужно новое оружие.

Зигмар подал меч рукоятью Пендрагу, чувствуя, как клинок одобряет его решение. Пендраг посмотрел на оружие, которое ему предлагал император, потом перевел взгляд на Аларика и с сожалением покачал головой.

— Нет, не могу, — отказался он. — Я не достоин. Ты император и должен им владеть.

— У меня уже есть оружие, которое я получил в дар от короля горного народа. Бери, друг мой, оно твое по праву.

Пендраг принял от Зигмара рунный клинок, и лицо его залило исходящее от него бледное сияние, словно свет луны в полнолуние зимой. Зигмар обернулся к Конну Карстену. Обычно кислое лицо военачальника удозов улыбалось и лучилось удивлением.

— Все еще считаешь, что мы обречены? — поинтересовался Зигмар.

— Уже нет, — признался Конн Карстен.

Город не пал в первый день и продержался еще двенадцать суток.

Каждый день норсы взбирались по виадуку и атаковали защитников, а зверолюди карабкались на гору.

Над городом Белого волка бушевали небывалые бури с ливнями и такими молниями, которых никто прежде не видывал. Маловеры и нытики кричали, что боги отвернулись от расы людей, но наступала ночь, и на следующий день защитники вновь были готовы отразить атаку. После первого дня сражения в Мидденхейме не осталось сторонних безучастных наблюдателей, каждый помогал как мог: становился бойцом, работал в больнице или на складах.

Кормак Кровавый Топор посылал в бой не только своих воинственных соплеменников, но и разные чудовищные создания. Мерзкие тролли со склизкой шкурой шли в атаку вместе с громадными людоедами с безобразными ручищами и ножищами и твердой кожей. Рядом с этими монстрами скакали черные волки и красные псы с усаженными шипами ошейниками, которые запрыгивали на стену перед виадуком, впивались зубами в защитников, пока их не умерщвляли безжалостные клинки гномов.

Сверху нападали летучие твари с большими крыльями, но охотники Срединных Земель стреляли без промаха и убили десятки этих существ. Скоро уже никто не осмеливался летать слишком низко, опасаясь получить меж ребер стрелу с оперением из гусиных перьев.

Не менее жестокие сражения проходили под городом. Каждый день в туннелях и скалистых галереях шли бои. Как и говорил Аларик, страхи Конна Карстена оказались неоправданными, ибо Железоломы Караз-а-Карака каждый раз побеждали. У них на вооружении были не только топоры и мечи: предусмотрительный Аларик запасся тремя самыми ценными разработками Гильдии инженеров.

Это оружие на языке гномов называлось барагдракк и представляло собой хитроумное механическое приспособление, изрыгающее потоки жидкого огня и истребляющее крысоподобных тварей в их скальных логовах. В туннелях сражение шло практически непрерывно, и наверху кого-нибудь из Железоломов видели крайне редко.

Зигмар с Алариком рассредоточили оставшихся гномов по городу для подкрепления сил защитников там, где были слабые места или где норсы атаковали особо неистово. Вместе с воинами клана шкрундок почтенный руноков пробивался через ряды сражавшихся для того, чтобы выбить мистические знаки на самих камнях Мидденхейма. Он не распространялся о природе этих рун, но шли дни, и постепенно слабели неистовствовавшие над городом молнии, а потом прекратились совсем. Когда бури унялись, у защитников стало легче на сердце. Вместе с нависшими над городом грозовыми тучами рассеялся тягостный мрак.

Каждый день Зигмар сражался в разных частях города и укреплял дух воинов своим невероятным мужеством. Где Зигмар взмахивал молотом, люди и гномы бились упорней и решительней.